– Да пошел ты, – показал неприличные жест Вадик и подошел к Котикову. – Слышь, Чешир, ты пойдешь в субботу? Будет нереально круто, я те обещаю!
– Не могу. Другие планы, – ответил тот, не отрываясь от чтения книги в темной обложке без надписи.
Микки невольно прислушалась. Интересно, какие у него там планы?
– Да ты чо! А как же гражданская позиция и все дела?! – Свин захлопнул книгу прямо перед носом Котикова.
– У меня другая гражданская позиция, – будущий юрист поднял на главного агитатора усталый взгляд и пожал плечами.
Микки чуть было не добавила: “А какая у тебя позиция, Свин? Раком в автозаке?”. Но вовремя прикусила язык. Вмешиваться в эту возню себе дороже. Ей в этом дерьме жизни только политики не хватало. Нет уж, в этом пусть Свин ковыряется.
Она если и будет менять мир, то по-простому: детскую площадку в порядок привести, старой учительнице помочь, сестру из детдома вытащить, собрать для сирот вещи и сделать их жизнь чуточку лучше. А бесцельное хождение толпой по улицам и легкий дебош – это как-то совсем неэффективно. Ещё и мусор после них по всему центру, помнится, убирать приходилось. Борцы за добро и справедливость, которые не в состоянии найти мусорку, – это уже диагноз.
– Ты чё, типа из этих терпил?! – взъярилась местная оппозиция.
– Я из тех, кто меняет мир другим способом. Извини, Свин, но ваш метод мне не подходит.
Микки поразилась выдержке Котикова. Она бы уже тираду выдала, а он даже бровью не повел.
– Да ты очкуешь просто, что папочка-прокурор ругать будет. Ссыкло, – выкрикнул Ломышев.
Свин радостно хлопнул в ладоши и улыбнулся.
– Ого, Лом решил почесать кулачки. Чем ответишь, Чешир?
– В пятницу после уроков посмотрим, кто здесь ссыкло. И, – Тимофей коварно улыбнулся, – давай выйдем, Лом. Дело есть.
– Ну давай, – бугай Ломышев поиграл бицепсами и ледоколом “Арктика” проследовал к выходу из класса.
Микки проводила задумчивым взглядом легко вскочившего со своего места Тимофея. Подавила в себе порыв выйти следом, зато Свин стоять не стал и проворно вынырнул из класса.
Ну вот зачем он опять нарывается? Микки закусила губу и черкнула карандашом по бумаге слишком сильно. С тихим треском остро заточенный грифель переломился. Оставалось надеяться, что челюсть Котикова сегодня не повторит этот подвиг.
Вопреки ожиданиям, вернулись оба быстро и выглядел сосед по парте странно довольным. Раньше, чем сообразила, что делает, Микки черкнула записку и передала ему.
“В порядке?”
“Хорошие мальчики не ходят на митинги. Не переживай”.
“Ты после травмы. Лом тебя раскатает”.
“Это не твоё дело”.
“Ты прав. Не моё”.
Задел. Микки сунула бумажку в карман и уделила все внимание вошедшему в класс учителю.
Он прав. Все это совсем не ее дело.
Нужно оставить Тимофея в покое, ведь самая страшная угроза здесь не бугай Ломышев, а она – Микки.
И нет, в пятницу на бой она не придёт. Ее ждут клуб, Гиена и очередной богатей…
***
Неделя пролетела как один день. Смотреть, как Тим и Ломышев чешут друг о друга кулаки, она так и не пошла, закрутились между работой, отцом и благотворительным проектом, с которым, разумеется, никто не стал помогать. Парни под предводительством Свина готовились к тому злосчастному маршу несогласных. Что ж, кричать на площади – это вам не детскую площадку ремонтировать. Все рванули туда, где веселее и не надо пачкать руки краской. Да-да, они могут сколько угодно кричать о гражданской позиции, но конкретно у этих граждан просто крик ради крика. Не более.
В воскресенье утром Микки прибыла в детский дом вместе с трудовиком и физруком, которые вызвались доставить и помочь разгрузить вещи.
Полтора часа по старой дороге до пригорода, где располагался приют, в обществе любимых преподавателей превратились в ад. Ещё и старая газель грохотала так, что казалось вот-вот колеса отвалятся.
Радовало одно: совсем скоро она увидит Аню, сможет обнять сестру и убедиться, что с ней все в порядке. Осмотрит руки и ноги, шею – не дай бог хоть один синяк увидит, от этого детдома камня на камне не останется.
Вот только на крыльце желтого трехэтажного здания её ждала не Анечка, и даже не Тамара.
– Что здесь происходит?
Микки несколько минут переводила растерянный взгляд с двух чёрных микроавтобусов марки “Мерседес” на знакомую группу парней и обратно.
– Мы это, – хлюпнул подбитым носом Свин, – помочь пришли!
– Ага, – почесал фингал на скуле Ломышев,
Ещё четверо одноклассников просто согласно кивнули, подтверждая свою решимость.
– Ааа, – Микки огляделась и глянула на расписанные под хохлому лица заводил, – что случилось?
– Хорошие мальчики пришли делать хорошие дела, – раздался до боли знакомый голос за спиной.
Диана устало выдохнула и закрыла глаза. Вот сейчас главное его не убить. Да, ей нужна была помощь, но он обещал! Обещал не вмешиваться, не подходить, не помогать в конце концов. Хороший, чтоб ему пусто было, мальчик.
Медленно обернулась и утонула в смеющемся голубом взгляде. Утонула в нахлынувших эмоциях, в улыбке и захлебнулась внезапно вышедшим из-за горизонта солнцем.
Она должна была догадаться, что с ним будет непросто.
Упустила мгновение, чтобы ударить под ребра или высказать крепкое слово, потому что к ней с громким криком: “Ди! Ты приехала!” – уже летела большеглазая девчонка с растрёпанной косичкой и бесконечным счастьем в глазах.
– Аня! – раскинула руки как раз вовремя, чтобы поймать сестру. Обняла крепко и зарылась носом в волосы. Мир перестал существовать: одноклассники, учителя, стоящая в дверях худенькая как тростиночка Тамара, даже хороший мальчик. Они все мгновенно отошли на второй или даже на третий план, потому что от крепких объятий сестра вздрогнула.
– Ди, – тёплое дыхание коснулось шеи, в которую сестра уткнулась маленьким острым носиком. – Я так рада, что ты приехала.
Микки отстранилась и, строго глянув на сестру, спросила:
– Что случилось? – тут же сжала ребра ещё раз.
Девочка испуганно пискнула и покосилась на Тамару. Кажется, они обе хотели сохранить секрет, но провалились в самом начале.
– Что, мать вашу, случилось! – рыкнула Микки, глядя на подругу.
– Девочки меня позвали, но я не успела. Они её ударили.
– Кто они? За что? – прикрыла сестру от глаз и приподняла полосатый свитерок, который привезла пару недель назад вместе с другими тёплыми вещами и угощениями. Сердце сжалось при виде огромного уже пожелтевшего синяка на животе.
– За шоколад, – пискнула Аня и потупила взгляд, как будто это она кого-то избила, а не наоборот.
– Опять эти пятнадцатилетние швабры? – вопрос Микки адресовала Тамаре, которая нервно теребила кончик длинной косы.
Да, это она виновата. Попросила за этих охреневших в конец девчонок, и Диана, на свою беду, не поехала разбираться по поводу браслета. А надо было. Эти стервы как дикие звери, не получили отпор и почувствовали силу. Аня точно не первая их жертва и не последняя, если не вмешаться. Таким, как они, нельзя потакать, спускать малейшую провинность. Здесь нужен кнут и никаких пряников.
– Михайлова, да? Я правильно помню? – прошипела сквозь зубы.
Тамара стояла неподвижно, Анечка же едва заметно кивнула.
– Подожди меня здесь, – Микки коротко поцеловала сестру в тёплый лоб. И, не обращая внимания на крик Тамары, рванула в здание.
Больше поблажек не будет. Тронул Аню? Будешь иметь дело с Микки! Они должны это запомнить, даже если придётся написать это кровью на стене их комнаты.
***
Чешир
Он не хотел вмешиваться, обещал не мешать Микки и не общаться с ней вне школы, но не мог стоять в стороне. Всё внутри рвалось к ней, будто кто-то привязал их друг к другу самыми крепкими из возможных нитей. Какая нелепость! Несколько коротких встреч, один поцелуй и отказ за отказом. Что это такое в семнадцать? Конец света.
Отец как мантру твердил ему всю неделю: “Забудь про свои шуры-муры. Тебе всего семнадцать, девок этих у тебя будет ещё прорва! А испортить жизнь я тебе не дам!”. Микки будто засела и в его сердце занозой. Вот только Станислав Юрьевич Котиков корчился от боли день за днем, боясь, что его сын свяжется с этой неуравновешенной идиоткой.
Иногда Тимофею казалось, что, если бы отец не читал нотации каждый вечер, он смог бы забыть Микки. Перестать думать о ней каждый раз, оставаясь один на один с темнотой комнаты и приклеенным над кроватью рисунком.
Итог: драка с одноклассниками и сбитые в кровь костяшки, победа и теперь они готовы сделать всё, что она скажет. Вот только Микки забыла обо всем и, готовясь разобрать детский дом по кирпичику, бежала прочь.
– Микки, стой! – вскрикнула Тамара, девушка с длинной косой – координатор благотворительного проекта со стороны детдома. Её звонок был одним из тех, что он принял с телефона Дианы.
– Я её догоню! – подбежал к девушке и коснулся плеча, останавливая. – Это, – кивнул на худенькую испуганную девчушку, что смотрела им вслед огромными серыми глазами и кусала губы, – её сестра?
Сходство было, но какое-то едва уловимое. Одни и те же черты, но если у Микки они были острыми, а взгляд прямым и упрямым, то её младшая сестра все ещё сохранила детскую мягкость черт и открытый, чуть испуганный взгляд, который постоянно отводила в сторону.
– Да, – коротко ответила Тамара и замерла на месте.
– Я так и понял. Дай задание этим ребятам и присмотри за ней. С Микки я разберусь.
Легко сказать, но сложно догнать. Тем более что в кривых коридорах приюта Тим, в отличие от Микки, был впервые. Он бежал по ним и чертыхался, пытаясь понять, куда могла отправиться девушка. Вот только коридоры были неожиданно пустынными.
Тимофей остановился и прислушался. Если Микки нашла свою жертву, та будет кричать.
Громкий женский визг разнёсся удивительно близко.
– Ну вот, нашла, – улыбнулся пустому коридору Тим и рванул к запасному выходу.