расстроился, обнаружив свою ошибку. Незнакомец был страховым агентом, а Артур Джейкобс, ювелир, его клиентом. Джейкобс умер, его вдове досталось около пятидесяти тысяч долларов за вычетом налогов и кое-каких выплат. Но позже выяснилось, что в бухгалтерии допустили ошибку и компания должна миссис Джейкобс еще двести пятьдесят долларов. Они попытались с ней связаться, но она переехала, не оставив нового адреса. Страховая компания, зная, какой резкой критике сейчас подвергаются корпорации, хотела выплатить всем бенефициариям все до последнего цента и попросила агента, который изначально продал Джейкобсу полис, разыскать вдову. Никто не знал, где она: ни семья Джейкобса в Детройте, ни его адвокат, ни их общие друзья. Агент сказал, что у миссис Джейкобс, насколько он ее помнил, вроде были светлые волосы, но поскольку на миссис Барретт была шляпка, он мог ошибиться. Кин решил, что все это попахивает враньем – к таким уловкам нередко прибегают страховые агенты, чтобы завязать знакомство, тем более что незнакомец первым делом вручил ему свою визитную карточку. Возвращаясь в каюту, Кин порвал визитку и выбросил за борт.
Бен замолчал и налил себе еще ликера. Чарли ждал. Его мутило от нетерпения.
– По возвращении с конгресса, – продолжал Бен, – Уилл арендовал летний домик на озере Миннетока. Барретты любили проводить время на свежем воздухе, кататься на лодке, рыбачить, да и зимние виды спорта тоже любили, ходили на лыжах и снегоступах. Морин не очень привлекал спорт, но Уилл учил ее плавать и управлять лодкой. Сельская жизнь, впрочем, пришлась ей по вкусу. Она настояла на том, что сама будет заниматься ведением хозяйства, а когда Уилл ездил в город на службу, супруга пекла торты, шила и читала романы. Как-то в субботу на обед к Уиллу и Морин приехали Кин Барретт с женой. Уилл выпил несколько бутылок пива и слегка захмелел. Он предложил покатать всю семью на каноэ. Миссис Кин пришла в ужас. Она сказала, что Уилл ни в коем случае не должен катать Морин на каноэ в столь поздний час, в ее-то положении!
Чарли впервые проявил к рассказу интерес:
– Она тоже была беременна?
Бен кивнул.
– Уилл рассердился на невестку и сказал, что таково желание самой Морин. Они и прежде часто катались ночью на каноэ. Так или иначе, спустя какое-то время Уилла окончательно развезло после выпивки, и о походе на озеро больше не было сказано ни слова. Кин Барретт с женой ушли в одиннадцать. Морин заявила, что очень устала и заснет, едва коснется головой подушки. А на следующий день Кин Барретт узнал, что его брат погиб. Утром Морин пробежала четверть мили до ближайших соседей, постучалась к ним и попросила о помощи. Сказала, что ее муж пропал. В кровати он той ночью не спал. Соседи и их сыновья пошли с ней в домик Барреттов. Один из мальчиков увидел дрейфующее на боку каноэ. Тело Уилла обнаружили под пирсом. Судя по всему, он упал, когда пытался сесть в лодку, и, свалившись в воду, застрял между столбами. С человеком, сызмальства катавшимся на лодках, такое могло произойти только после изрядного количества пива.
Бен подождал, пока Чарли что-нибудь скажет.
Чарли откашлялся.
– А что стало с женой?
– Упала в обморок. Кин и сам был вне себя от горя, но они с женой сочли, что теперь их главная обязанность – ухаживать за вдовой брата. В финансовом отношении Морин была обеспечена. Уилл застраховал свою жизнь на тридцать пять тысяч долларов. Такая сумма ошеломила Кина. Он понимал, как, наверное, Уиллу тяжело было это потянуть. Конечно, аптеки процветали, но на их содержание уходило немало денег, а доход братьев в основном зависел от их заработка. И все же Кин был рад, что Морин и ее будущий ребенок не будут ни в чем нуждаться, а также не будут зависеть от него. Недель через шесть после смерти Уилла Морин решила, что перемена обстановки поможет ей отвлечься от случившейся трагедии, и отправилась навестить тетушку в Канзас-Сити. Еще до отъезда она отказалась от летнего домика и жила с семьей мужа в Сент-Поле. Она оставила у них на чердаке много вещей: кастрюли и красивую посуду, теплое нижнее белье на зиму и шубу. Вся семья проводила ее к поезду. Она горячо расцеловала их, а когда благодарила за доброту и заботу, в глазах у нее стояли слезы. В этот день они видели Морин в последний раз.
– Что?! Хотите сказать, больше они никогда ее не видели?
– Никогда.
– Как такое могло случиться?
– Они получили от нее пару писем, одно было написано на почтовой бумаге из отеля Мюльбах, а другое на фирменной, которую Чарли купил для нее у торговца, приносившего в аптеку на продажу подарочные канцелярские принадлежности.
– Вы сказали «Чарли»?
– Я имел в виду Уилла Барретта.
– Что-то в комнате холодно, – сказал Чарли и включил обогреватель. – Из-за простуды жены я поддерживал огонь в камине, но потом здесь, внизу, стало слишком жарко, и я его погасил.
В трубах зашипел пар.
– Однажды, – продолжал Бен, – миссис Кин сказала, что места себе не находит, думая о Морин. Бедняжка так храбро перенесла постигшую ее трагедию, но на нервах это наверняка отразилось сильнее, чем кажется на первый взгляд. Миссис Кин позвонила их семейному доктору и спросила, когда должен появиться на свет ребенок Морин. Доктор ответил, что ничего не знал о ее беременности. Ну, не то чтобы это было невозможно. Он лечил ее от нервного срыва, но, не обнаружив признаков каких-либо иных расстройств, тщательно не обследовал. Тогда Кин забеспокоился. Он телеграфировал Морин в Мюльбах. Телеграмма вернулась с сообщением, что в отеле миссис Барретт не проживает. Кин отправил еще одну телеграмму и спросил, не знают ли они, куда ей писать, но ему ответили, что она никогда у них не останавливалась. Однако почта на ее имя туда приходила. Это оказались письма от Хейзел и Кина Барретт. Шло время. Кин пытался успокоить жену, говоря, что Морин легкомысленна и беспечна, но однажды она удивит их телеграммой, в которой попросит встретить ее на вокзале. Она захочет забрать зимние вещи и шубу, которые оставила у них. Как-то раз, наводя порядок у себя на рабочем столе, Кин наткнулся на конверт, в котором лежали квитанции на заказ каюты с того путешествия в Чикаго. Он показал их жене, а та заплакала, вспомнив, как все они тогда были счастливы. А что, если бедняжка Морин погибла в какой-нибудь аварии на машине или на железной дороге и была похоронена безымянной на каком-нибудь погосте? Кину же эти квитанции навеяли иное воспоминание: о страховом агенте, истории миссис Джейкобс и любопытных совпадениях с историей Морин. Он написал в страховую компанию и спросил, нет ли у них адреса вдовы, которой они недавно выплатили тридцать пять тысяч долларов. Несколько дней спустя к нему пришли двое: вице-президент и генеральный управляющий страховой компании и частный детектив.
– Продолжайте, – сказал Чарли.
– В письме Кин ни словом не обмолвился о происшествии с Джейкобсами, но страховые агенты тут же связали его с исчезновением Морин и рассказали ему еще об одном случае, в Мемфисе. Эта история имела немало общего с историей о том, как Уилл Барретт влюбился, женился и внезапно скончался. Муж из Мемфиса, Маккелви, умер от отравления рыбой. Его жена в тот день ела отбивную, поскольку никогда не любила рыбу. Многие из друзей и родственников Маккелви вспоминали, что обычно, когда они ходили в ресторан в отеле «Пибоди», славившийся блюдами из лягушачьих ножек и красного луциана, она всегда заказывала себе цыпленка или тушеное мясо. Вскрытия не было. Отравление тухлой рыбой, увы, слишком часто приводит к летальному исходу. А вот Джейкобс, муж из Детройта, заснул в ванне и утонул.
– Неужели? – сказал Чарли.
– Маккелви, первый муж в нашем списке, был редактором газеты. На лето он поехал в Эсбери-Парк и встретил там очаровательную вдову по имени Аннабель Годфри. Джейкобс же познакомился с Хлоей Динсмор в поезде по пути на скачки «Кентукки Дерби», извлек у нее из глаза соринку и снабдил советами, как лучше делать ставки. Его семья одобряла этот брак, несмотря на то что они были евреями, а невеста – нет, но она была такой милой, добропорядочной девушкой, которая, как они думали, не даст ему слишком часто играть в азартные игры и выбрасывать деньги на ветер. Во всех историях женщина была красива, обаятельна и вполне могла очаровать семью мужа. Всякий раз она была вдовой и знакомилась с потенциальным мужем на курорте или, как в случае с Джейкобсом, по пути на скачки. Миссис Маккелви и миссис Барретт утверждали, что беременны, и мужья приобретали большую страховку. Насчет беременности миссис Джейкобс ничего не известно. Каждую пятницу она обедала со свекровью, однако никаких своих тайн не раскрывала. Но мужчины вроде Джейкобса и так хорошо обеспечены, а поскольку он тратил большую часть дохода на азартные игры, неудивительно, что его жизнь была застрахована на пятьдесят тысяч долларов.
Чарли спросил ровным голосом:
– Зачем вы мне все это рассказываете?
Бен поднял глаза. Над губой Чарли алел след от помады Беделии.
– Артур Джейкобс был ювелиром. Имел целую коллекцию черных жемчужин.
– Любопытная история. Хотите еще выпить? – Чарли наклонил бутылку над пустой рюмкой Бена. Он говорил твердым голосом, рука не дрожала, лицо было спокойно.
Теперь Бен казался взволнованным. Сделав слишком большой глоток, он обжег горло, покачал головой и скривился.
– Поверьте, мне не доставляет ни малейшего удовольствия вам это рассказывать, Хорст, вы на редкость симпатичный парень, а с тех пор, как я здесь поселился, я… – Он осекся и ударил кулаком по подлокотнику. – А, да будь оно проклято, рано или поздно вам все равно пришлось бы узнать.
Чарли уставился в пол.
– Видите ли, живопись – это всего лишь мое хобби, – мрачно сказал Бен. – Однако при расследовании данного дела мне оно очень помогло. Она говорила, ее первый муж был художником. Вот, возьмите визитку.
Он достал бумажник и протянул Чарли визитную карточку. На ней было написано: «Бенджамин Уоллис Чейни и сыновья, частные расследования» – и адрес: «Брод-стрит, Нью-Йорк». В левом нижнем углу стояло: «М-р Б. У. Чейни-мл.».