1
Боевиков калифата выбивали из города до вечера следующего дня, и неделю ловили тех, кто разбежался по окрестностям. Больше всего пострадал Герресборг – там террористы засели в этнопарке, и танки били по ним прямой наводкой. Многие шариане Герресборга пошли за имамом и примкнули к террористам. Думали, что освободят своих детей и заставят власти с ними считаться. Большинство погибло, имам исчез.
Счёт мирным гражданам, убитым в городе, шел на сотни. «Чёрные» не щадили никого.
Ирма с подругой оказались заблокированы в молле: после взрыва рухнула часть крыши, отрезав их, и ещё сорок человек от мира. Связи не было. Чудом на следующий день они выбрались наружу.
СМИ захлебывались: атака на Европу! Такого ещё не бывало. Боевики сумели накопить оружие и людей, в некоторых городах они действительно захватили власть и удерживали их по нескольку дней. В Кёльне, Барселоне, Турине шли уличные бои с применением тяжелой техники. «Афтенпостен», «Верденс Ганг», «Дагбладет» каждый день выходили с броскими заголовками, напоминающими сводки с фронта: отбит ещё один квартал! Уничтожено до роты боевиков! Правительственные войска понесли потери!
Во всех столицах спецслужбы сработали на опережение, блокировав террористов в момент их выступления. Городам поменьше и повезло меньше – сил не хватило, и кое-где боевики развернулись вовсю, как в Тролльхавене.
NRK, CNN, BBC целыми днями крутили сюжеты о нападении калифата на европейские города. Расстрелы, взрывы, снятые на камеры мобильных телефонов, тела на улицах, вереницы машин «скорой помощи». Крупным планом: убитые террористы. Бородатые и безбородые, молодые и в возрасте, многие – уроженцы тех самых городов, которые подверглись их атаке.
Рике отправила Симону сообщение: «У меня все в порядке. Как ты?». Через пару часов парень ответил: «Нормально». Девочка ждала, что он напишет ещё хоть что-нибудь, но Симон как в воду канул.
Из школы никто не погиб, чему Рике была искренне рада.
В Нордланде ввели военное положение, пока не поймают или ликвидируют всех причастных к терактам. На улицах и перекрёстках до сих пор стояла военная техника, город патрулировали вооружённые солдаты. Занятия в школах временно отменили. Рике и Улле сидели дома, Ирма выходила только в магазин за продуктами. 10 января объявили днём траура по погибшим.
По улицам прокатилась акция «Мы не боимся». В Осло королевская семья шла вместе с горожанами. Правда, в столице стрельбы и не было – всех «чёрных» перебили заранее.
В новостях сказали, что на одиннадцатое января назначили инаугурацию нового мэра города – прежний глава Тролльхавена погиб во время атаки на ратушу. Церемонию должны были транслировать по ТВ. Рике включила телевизор.
Сначала показывали шествие «не боящихся»: опять Осло, множество народу, король с королевой, принцы и принцессы в чёрных брюках и пальто. Ставангер и Берген – людей поменьше, в Бергене ещё и лил дождь. Тролльхавен – несколько сот человек прошли по Хокон-Атлантистен, немного. Горожане или ещё не оправились от шока, или были слишком напуганы. На перекрёстках стояли солдаты, наблюдая за происходящим. Крыши заняли снайперы. Рике рвалась на шествие – во всех пабликах и чатах призывали выходить и не бояться. Рике не боялась (там же столько военных), но Ирма стала в дверях, и сказала, что только через её труп. Вот отец вернётся, и тогда иди, куда хочешь, под его ответственность. Девочка подумала, не взбунтоваться ли, повернулась и пошла в свою комнату.
Потом снова транслировали поминальные службы в столичном кафедральном соборе, и в Седаросском соборе Тролльхавена. Церкви не могли вместить всех, и толпы людей стояли на улице. По лицам иекли слёзы, некоторые натурально рыдали.
После служб показали главный зал ратуши в траурном убранстве – всюду цветы и свечи. Там тоже толпились люди. На небольшом возвышении поставили микрофон.
Из группы городских чиновников в тёмных костюмах вышла женщина и поднялась на возвышение. Длинные чёрные волосы, смуглое красивое лицо…
– Я скорблю сегодня вместе с Тролльхавеном и всей Европой, – сказала Магрит Рисвик. – Соболезную потерявшим родных и близких, знакомых и друзей. Ужасающее злодеяние свершилось на наших глазах, и оно не останется безнаказанным. Всех, кто участвовал в преступлении, постигнет заслуженная кара.
Вчера мы простились с нашими дорогими людьми, павшими от рук террористов. Их больше нет с нами, но помнить их мы будем всегда. Прошу почтить память погибших минутой молчания.
Зазвучал метроном.
Рике, оцепенев, сидела перед телевизором. Ирма что-то напевала на кухне, Улле был там же, рядом с матерью.
Магрит Рисвик постояла, склонив голову. Часы перестали тикать, и раздались первые такты национального гимна. Люди в ратуше пели, прижав ладони к сердцу. Многие и здесь плакали, не стыдясь своего горя. Магрит обвела взглядом собравшихся, посмотрела в камеру – Рике показалось, что прямо на неё.
– Я благодарю вас, мои соседи, мои сограждане – за ваши мужество и стойкость. Я благодарю наши правительство, полицию и армию за то, что не позволили бандитам и преступникам захватить власть. Я скорблю вместе с вами по нашему дорогому мэру Рику Томбергу, убитому террористами пятого января. Я благодарю городской совет, который наделил меня правом исполнять полномочия главы Тролльхавена до мартовских выборов.
Она обернулась и кивнула мужчинам и женщинам, стоящим позади.
– Поскольку департамент перемещённых лиц по решению правительства упразднён, и его функции переходят к полиции, я назначила Фриту Селвик на мою бывшую должность. Позвольте представить вам главу департамента городского хозяйства – госпожу Селвик.
Фрита на секунду выступила из общего ряда чиновников, кивнула, и встала обратно.
– Как вы уже, наверное, слышали, – продолжила Магрит, – неоценимую помощь в ликвидации террористов нам оказали Соединённые Государства. Их военный контингент из стран Европы, не затронутых атакой калифата, был переброшен в Нордланд. В целом мы просим Атлантис увеличить военное присутствие в Норвеге – это наша с вами безопасность. Уже в ближайшие месяцы рядом с Тролльхавеном возведут военный объект для защиты города и всего фюльке.
Мэр Рисвик встряхнула головой, прядь волос цвета воронова крыла упала ей на глаза, придав воинственный вид.
– И вот что я хочу спросить сегодня: кто же виновен в страшном горе, постигшем наш город, страну, Европу? Вы скажете – террористы, и будете правы. Но кто заставил этих людей взять в руки оружие, пробудил в них ненависть к европейцам, разрушил их страну, обратил против нас? Кто? А ведь мы знаем!
Разве не Остланд вторгся в Ближнестан, рука об руку с армией тирана и диктатора, уничтожая целые города? Разве не Остланд не пускает к себе беженцев, направляя обездоленных мигрантов в беззащитную Европу? Европу, которая раскрыла объятия людям, пришедшим убивать? Но нас можно понять, я не оправдываю бандитов, ведь мы не бомбили ближнестанские города, и пострадали незаслуженно. Но есть страна, по чьему злому умыслу все случилось, и вы знаете её название. Вы знаете имя человека, который узурпировал там власть, который безнаказанно захватывает территории соседних государств, вы знаете название страны, которая направила на нас с вами орды бандитов поневоле. И не факт, что завтра войска Остланда не ворвутся в Норвег, грохоча гусеницами танков. Задумайтесь над этим, сограждане…
Рике зло ткнула кнопку выключения на пульте. Она хорошо помнила, что война в Ближнестане началась без всякого Остланда. Отец ещё тогда сказал, что если осси вмешаются в заваруху, то их во всем и обвинят.
– Что вы прицепились к Остланду? – сказала девочка громко. Не могла страна, откуда мама была родом, быть такой ужасной! – Прямо источник всех бед!
Ирма вышла с кухни, вытирая руки.
– А разве нет? – спросила она.
– Что нет? – огрызнулась Рике.
– Так и есть. Все беды Европы от Остланда.
– Да ладно! Что, Остланд на нас нападал?
– Рике, это такая страна, которая нападает на всех, как только ей предоставляется возможность! Да неужели ты сама не видишь?
Рике молча положила пульт на диван, и прошла мимо мачехи к входной двери. Препираться ей сейчас не хотелось.
– Ты куда? – встревожилась Ирма.
– Да никуда. Посижу во дворе.
Девочка накинула куртку.
– Рике, только недолго, хорошо? Скоро будем ужинать.
– Хорошо.
Она вышла во двор и уселась на скамейку. Небо прояснилось, зажигались первые звёзды. Девочка посмотрела вверх, расфокусировала взгляд и увидела.
2
Среди неярких ещё звёздочек на тёмно-синем небосводе тянулись полосы настоящей ночной черноты. Выглядело это, словно ночь в некоторых местах уже наступила, а где-то – ещё нет. Однако, присмотревшись, Рике обнаружила, что эти полосы движутся. Они текли там, сверху, словно мрачные реки. Текли сюда, в Тролльхавен. Девочка видела, что эти полосы изливаются вниз бесшумными водопадами. И одна, узкая, вроде ручья, срывалась с небес прямо над их домом.
Рике вскочила на ноги. В нос ей ударила отвратительная вонь – дерьмо, разложение, тухлятина, все это по отдельности дополняло и усиливало тошнотворный смрад. Рике отбежала от дома к калитке, зажмурившись. Запах почти сразу исчез. Она открыла глаза.
Если не смотреть особым зрением, то чёрных полос не было видно. Гнусный аромат тоже пропал. Звёзды выглядели как обычно, не зная, какая гадость пачкает их свет в облачных высях. Холодея от жуткого предчувствия, девочка зашла в дом.
Она разулась, повесила куртку на вешалку, и осторожно шагнула в гостиную.
– Ужин готов, – позвала её Ирма, услышав, как закрылась входная дверь.
Тихо ступая, Рике бочком села на стул в кухне. Краем глаза она посмотрела на Ирму.
Над головой у мачехи висел жуткий конус извращенной ауры. С потолка в него лилась струя вонючей чёрной гадости. Но сама Ирма оставалась в полном неведении о том, что творилось над её красивой головой.
Впервые Рике пожалела о своем нехитром умении. Не видела бы, и ничего не знала. В нос опять шибанул мерзкий смрад. Она опустила глаза на пасту с сосисками и салат, и сильный рвотный позыв чуть не вывернул её наизнанку. Рике вскочила, и помчалась в туалет.
– Это всё телевизор! – крикнула ей вдогонку Ирма. – Лучше не смотри новости – слишком много тяжёлых эмоций!
Рике знала, что дело не в телевизоре. Но рассказывать это Ирме не сочла нужным. Прополоскала рот (к счастью, всё же обошлось без рвоты).
– Мне не хочется есть, – сказала она Ирме из гостиной через дверь. Пустой желудок предательски заурчал. – Я к себе пойду пока.
– Подожди, – мачеха уже поела, и кормила сейчас Улафа с ложки. – Нам надо с тобой поговорить. Посидишь, пока Улле поест?
– Угм, – сказала Рике, и уселась на диван перед выключенным ТВ. Неожиданно стало зябко. Она сложила руки и сунула между коленками.
Ирма подошла и села рядом. Рике смотрела прямо перед собой, зарёкшись отсматривать любые ауры. Улле пристроился у дивана, и мать включила ему детский канал.
– Я понимаю, – начала Ирма, – что тебе неприятны плохие новости про Остланд. В конце концов, твоя мама осси, и ты наполовину тоже. Но не забывай, что ты ещё и наполовину норвежка. Мне не нравится, что в семье возникают разногласия по этому поводу. Хочу попробовать объяснить мою точку зрения. Хорошо?
– Угм, – отозвалась девочка.
– Не полезу далеко в историю – раньше моя страна, Поланд, была колонией Остланда. Поляне боролись за свою независимость, но осси всегда жестоко подавляли любые восстания. Потом империя развалилась, и красные дали независимость Поланду и Финланду. Не потому, что такие добрые, а потому, что у самих проблем было выше крыши. А как у них немного устаканилось – снова полезли к нам и к финнам. Получили по зубам, и злобу затаили.
Против желания, Рике слушала с интересом. Никогда ещё Ирма не углублялась при ней в такую историю и политику.
– Ну вот, а потом к власти в Дойчланде пришел Хитлер. Он договорился с красным Остландом. И когда Хитлер напал на мою родину в 39-м году, красные со своей стороны захватили половину Поланда, а Хитлер со своей. С дойчами поляне сражались, а красным осси сдавались без боя, думали, ничего страшного не случится. И осси многих офицеров, кто им сдался в плен, вывезли в местечко такое – Катынь, и там расстреляли. И красные снова напали на финнов, и там получили по зубам, сумели захватить лишь небольшой кусок территории.
Собирались коммунисты и на Хитлера напасть, но не успели, дойчи первые спохватились. И знаешь, что я тебе скажу, Рике? Правильно сделали. Надо было эту чудовищную страну уничтожить, от неё одни беды. Но их диктатор гнал своих граждан на убой миллионами, и в итоге осси дойчей задавили-таки, потому что звери они. И всю Восточную Европу оккупировали на полвека.
Ирма покачала головой.
– Сейчас об этом не любят говорить, но ты знаешь, сколько норвегов Хитлера поддерживали? Целая дивизия норвегская с осси воевала, чтобы красные сюда не добрались! Потом трусы их всех предателями объявили. Видкуна Квислинга, великого человека, который спас Норвег от войны с Дойчландом, расстреляли вообще.
Про Квислинга Рике знала. Предатель, который в годы оккупации был главой марионеточного правительства Норвега. А король руководил Сопротивлением из Островной империи, куда он с семьей успел эвакуироваться.
– Осси куда не приходят, везде свои порядки устанавливают. Бесчеловечные. Они и сами как не люди. Ты туристов их видела? Мрачные пьяницы, злые, не улыбаются никогда. Люди в Европе начали бунтовать против их порядков, так они их танками давили: в Венгрии в 56-м, потом в Чехословакии в 68-м, и у нас в Поланде в 80-м. Никого не жалели. Вторглись в Пуштунистан, за десять лет превратили цветущую страну в руины, там до сих пор воюют. Все режимы, которые они поддерживали, людей за рабочий скот держали, да за пушечное мясо. Поделом им, что гнилая их страна развалилась.
Ты посмотри на Атлантис. Сколько миллионов норвегов в ней живет? Да чуть ли не больше, чем в самом Норвеге. И полян множество, и осси, да-да! А сколько норвегов эмигрировали в Остланд? Полян? Да в эту дурную страну на веревке никого не затащишь! Туда едут только те, у кого ещё хуже! Ведь Атлантис, Соединённые Государства – и правда оплот свободы. Ты можешь приехать, и стать кем угодно, жить, где хочешь, заниматься, думать и говорить всё, что хочешь. Кроме противозаконного, конечно. Есть руки и голова – разбогатеешь, как пить дать. А в Остланде тебя ограбят, посадят в тюрьму и убьют, если не бандиты – так власти, и никто даже про это не узнает. Нет, девочка моя, это такая страна и такой народ. Злобные, тупые уроды.
Мачеха перевела дыхание, и неожиданно погладила Рике по голове. Девочка едва подавила острое желание отдёрнуться от её руки.
– А в 90-е? Стали они вроде как «демократию строить». Но это только на словах, а на самом деле – своих бандитов к нам засылать. Слышала ведь про мафию осси? Самая страшная бандитская структура, куда там итальянцам, или японской якудзе. А самые страшные бандиты вышли из НКГБ – это их разведка. И президент у них оттуда же.
Это как гнездо насекомых-вредителей. Тараканов, саранчи, или колорадских жуков, которые у нас в Речи Посполитой картошку жрут. Если их химикатами опрыскать, но полностью не уничтожить, то они на некоторое время спрячутся, но потом с новыми силами выползут и набросятся на всё.
Это уже сейчас видно – на Сакартвело они напали (Рике помнила, папа говорил, что Сакартвело первая напала на какую-то крошечную республику, а осси за неё вступились), на Краину они напали, Тавриду аннексировали. Аппетиты растут. Что будет следующим? Север Финланда? Сведский Готланд? Балтланд? Киив? Варшава? Никто не знает. Но надо к этому готовиться. Остланд выдавливает боевиков калифата из Ближнестана в Европу, чтобы ослабить нас и расколоть. Тараканы не успокоятся, пока всё не сожрут. Подумай над этим. Спокойной ночи.
Ирма пошла укладывать Улле, а Рике честно старалась подумать. Но в голову лезла лишь чёрная струя из-под потолка, вливающаяся в кошмарный конус над Ирмой. Какой гадостью она напитывала мачеху?
Занятия в школах возобновили с четырнадцатого января. Страсти и страхи немного поутихли. Ирму на работе теперь перевели в другую смену, с полудня до восьми вечера, и она вызвалась возить пока по утрам детей в школу.
Как раз четырнадцатого, когда вышли из калитки к машине, встретили Луту. Рике избегала смотреть ауры, и уставилась поверх её головы на небо, машинально расфокусировав взгляд. Черные полосы исчезли! То есть осталось несколько тонких полосочек, но это было не сравнить с тем, что она видела всего два дня назад! Почти всё чёрные реки исчезли. Девочка не удержалась, и глянула на мачеху с Лутой. И тут ауры почти пришли в порядок! Страшные конусы исчезли, лишь небольшие утолщения над нормальными с виду дымками напоминали о них. Рике не знала, радоваться этому, или пугаться. Решила, что есть повод для осторожной радости, и прислушалась к разговору двух женщин.
– …главреда же нашего убили. Ты, наверно, видела, они в прямом эфире показывали… – говорила Лута.
– Нет, – покачала головой Ирма, – не видела.
– Ну и правильно, такое лучше не смотреть. Вот, это, конечно, не повод для радости, он хороший парень был… Короче, меня назначили на его место, я теперь директор новостной службы в Тролльхавене.
– Обалдеть! – воскликнула мачеха. – Поздравляю!
Она изобразила объятия и поцелуй в щёку. Лута стойко снесла проявление славянской восторженной невоздержанности.
– И я приглашаю вас в субботу к семи часам на вечеринку. Отметим дома, будет несколько человек из компании. В семейном кругу, можно сказать.
– Отлично, – обрадовалась Ирма. – Поменяюсь на работе с девчонками, чтобы прийти. Детей ты тоже приглашаешь, я правильно поняла?
– Конечно. Чего им дома сидеть. Слышала, Рике? – и Лута улыбнулась ей. Девочка кивнула, и журналистка взъерошила волосы Улафу. – Улле, придёшь?
Брат никак не отреагировал, но Лута уже не обращала на это внимания.
– Придёт, придёт, – засмеялась Ирма. – Спасибо за приглашение, а сейчас нам пора ехать.
– Пока, – махнула рукой Лута. – Приходите, буду ждать.
3
Рике вошла в класс и положила сумку на свою парту у окна. Из семнадцати одноклассников ей кивнули лишь Эйнар и Магнус. Остальные сделали вид, что её тут нет. Кирстен скользнула по ней мимолётным взглядом, Грете старательно не смотрела в сторону бывшей подруги. На стену рядом с флагом Норвега – синий крестианский крест на красном поле – кто-то повесил звёздно-полосатый флаг Атлантиса.
Георг Берг вошел в класс, остановился возле доски, и внимательно посмотрел на своих учеников.
– Ну что, натерпелись мы за эти десять дней?.. – сказал он со вздохом. – Я благодарю бога, что у нас в школе все живы. Это просто чудо.
Георг нечасто позволял себе высказываться про бога. Но шариан в классе не было, и атеисты относились к таким словам терпимо. В конце концов, религия – личное дело каждого.
Учитель сел на свой стул и включил ноутбук.
– Сегодня я хочу поговорить с вами о том, какие страшные вещи могут твориться, если большие страны позволяют себе вмешиваться в дела маленьких, вроде нашей.
«Сейчас будет ругать Остланд, – отчётливо поняла Рике. – Блин, да сколько можно? Промолчу, и пошли они подальше».
– Все вы слышали речь нашего мэра, госпожи Рисвик. Там она недвусмысленно обвинила одну соседнюю страну в провокации. Именно с их подачи у нас случилось такое страшное несчастье. Официальные лица Остланда отныне – нежелательные гости в Нордланде. Что ты думаешь об этом, Рике? – неожиданно Георг повернулся и уставился прямо на неё.
У девочки перехватило дыхание, и она только хлопала глазами в ответ. Но молчание длилось недолго.
– А что она может думать? – процедила Инге со своей парты. – Она не раз тут вступалась за осси! Может, она тоже коммунистка, или шпионка вообще!
– Мы решили объявить Тьоре бойкот! – выпалила Грете. – С такими убеждениями, ей не место в нормальном обществе! Скажи, Кирс!
– Эээ… ммм… пока Рике не покается, и не признает, что осси – агрессоры, – промямлила Кирстен, – у нас с ней никто не будет разговаривать, ну и вообще, общаться…
– Подождите, – нахмурился Георг. – Что-то вы круто взялись. Если у Эрики есть ошибочные воззрения, она не виновата в этом. Ей их мог внушить кто-то, кому она доверяет. Правда, Эрика?
Рике оглядела своих одноклассников. С каждым их словом она чувствовала, как внутри всё застывает. Потом посмотрела на учителя.
– Неправда, господин Берг, – спокойно сказала она.
– Прошу, Эрика, не горячись. Я говорил со школьным психологом, она может помочь. Это очень важно. Пройди к ней прямо сейчас. Знаешь, где кабинет госпожи Фредриксен?
«Уже и с психологом поговорил, – деревянно подумала Рике. – Вот оно как».
– Знаю, – ответила она, подхватила свою сумку и вышла из класса, аккуратно прикрыв дверь.
Через полчаса Рике стояла на крыльце дома Илзе Лунд. Она, как и много раз до этого, поднесла руку к звонку, и дверь привычно распахнулась, не успела девочка нажать на кнопку. Рике подозревала, что у Илзе спрятана камера, и она видит всех, кто подходит к дому. И электрозамок на двери: нажал в гостиной кнопку, чпок – она открывается, пугая гостя, только собравшегося дать о себе знать.
Она вошла в прихожую, снимая куртку, и кинув школьную сумку на пуф.
– Илзе, здравствуйте! – крикнула Рике в глубину полутёмного дома. На голос выскочил Арахис.
– Ррике прришла! – каркнул он, прыгая по полу. – Прривет!
– Привет, ворона! – отозвалась девочка.
– Рике, милая, проходи, – раздался голос Илзе из кухни. – Я сейчас кофе сделаю.
– Попрррошу не оскоррблять! – замахал крыльями Арахис. – Воррон! Аррахис воррон! Горрдый оррёл!
– Спасибо, – ответила Рике своей наставнице, а ворону показала язык. – Тоже мне, орёл, – хихикнула она.
Обиженный Арахис улетел в кухню, жаловаться хозяйке. Рике, улыбаясь, прошла в гостиную. Но тут же вспомнила про школу, и улыбка пропала.
Илзе внесла поднос с двумя чашками кофе и блюдом с вафлями и яблочным пирогом. Она поставила его на столик, порывисто обняла сидящую на софе девочку. Прижала её голову к груди.
– Слава господу, у вас все живы и здоровы!..
Рике обхватила наставницу руками.
– И я так рада, что с вами ничего не случилось!
Она поведала про свои с Улафом злоключения. Илзе охала, вздыхала и всплёскивала руками. Сама она благополучно пересидела атаку калифата дома. Арахис, усевшись на шкафу, в унисон с хозяйкой взмахивал крыльями и орал: «Рррезня! Кошмаррр!!!».
– Но это ничего, – Рике отхлебнула немного кофе. – А вот дома у нас, и в школе…
В ее голосе зазвенели слёзы.
– Так плохо? – обеспокоилась Илзе. Рике рассказала.
– Мдаа… – протянула госпожа Лунд. – Не знаю, милая моя. С мачехой я бы тебе советовала в такие разговоры не встревать. Вы под одной крышей живёте – зачем врагами становиться? Молчи, если вдруг что – поддакивай, с тебя не убудет. Отец-то когда вернётся?
– В марте.
– Вот, всего пару месяцев потерпеть, потом полегче станет. А в школе… Они видят, что ты другой становишься. Сама не замечала?
– Чего я должна замечать, Илзе?
– А, ну да. Свои изменения не чувствуешь. Это как не замечаешь, что растешь. А другие видят. Так и в школе. Начинаешь чувствовать Силу – и меняешься. Твои одноклассники не понимают, что происходит, но видят, как ты меняешься. Не внешне, а на уровне движений, походки, манеры держать себя. Становишься не такой, как они, и коллектив пытается выдавить тебя вовне.
– Всегда знала, что я странная, – плаксиво сказала Рике, и стала заедать плохое настроение яблочным пирогом. – Всегда не такая была, как нормальные девочки…
– Ты – нормальная, – уверенно сказала Илзе. – Только твоя норма – это не их норма. Все, кто практикует магию, ведает Искусство, или пользуется Силой, кажутся «обычным» людям странными. Нас не понимают, а чего не могут понять – боятся. Только тебе бояться нечего, хотя следует соблюдать осторожность. Прежде всего – держать рот на замке. Ты, надеюсь, не особо распространяешься про свои таланты?
– Ммм, – промычала девочка, запивая пирог кофе. – Не распространяюсь, не. – Она вспомнила круглые глаза Грете и Кирс, когда трепалась им про ауру и призраков, и решила сменить тему.
– Я тут вчера видела на небе такие чёрные полосы. Как реки, текут и льются на город. Ирме прямо в голову лилось! – Рике зажмурилась от ужаса. – Её как понесло! Про то, что осси хотят нас убить, сожрать, что они как тараканы! И пахла эта чернота кошмарно.
– Оп-па, сказала Илзе. – Пойдём-ка во двор.
– Зачем? – не поняла девочка, но встала с дивана.
– Сейчас увидишь.
Они вышли на крыльцо.
– Смотри, – сказала Илзе. – Видишь сейчас эти полосы?
Рике уставилась на небо.
– Нет, – ответила она. – Утром смотрела, и их уже почти не было. А сейчас совсем нет.
– Я не от тебя первой про них слышу, – Илзе вернулась в дом и поманила девочку за собой. – Вон, Арахис их тоже видел.
– Рразглядел! – каркнул ворон из комнаты. – Гррязь, прротивно!
– А куда же они делись?
– Надо думать, все вылились.
– Людям в головы? – с ужасом спросила Рике.
– Мы не можем этого исключать. Ты думаешь, откуда «чёрные» взялись? Основная гадость, может, на них и вылилась. Но тут мы наверняка не знаем. У нас нет суперволшебника, чтоб позвать его на помощь. И ведьмам я сейчас не доверяю, что-то у них там нечисто. Говоришь, даже мачеха твоя получила порцию? Осси тараканами называла?
– Ага, – поежилась Рике.
– Слышала я уже, как людей тараканами называют. Жуками навозными. А потом бац – и миллион убитых. Есть приём такой – расчеловечивание. Заставляешь поверить, что твой враг – не человек, а противное насекомое. И убивать его становится не только легко, но и приятно.
– Ой, – девочка зажала рот рукой. – А где такое было?
– В Уранде, в Африке, – хмуро ответила Илзе. – Не люблю я это вспоминать. Большие дяди играли в свои игры. Франки с Атлантисом делили полезные ископаемые. А убили миллион местных руками местных. И как не было их. Никто и не вспомнит.
– Так ваши дети – оттуда? – сообразила Рике.
– Оттуда, оттуда…
– Знаете, Илзе, – затараторила девочка, видя, как помрачнела её наставница, – я думаю, может эта чернота на «чёрных» вся и вылилась всё-таки? Это же они людей убивали без разбору. Но их самих всех ведь тоже поубивали.
– Было мне видение, я уж тебе говорила. Сдается, что «чёрные» – это только цветочки, – сказала Илзе, глядя в окно. Она вспомнила стройные ряды крепких парней, выходящих из моря за волосатым гигантом. «Линкс, линкс!». Город приболел. Была острая фаза – нападение калифата, но как бы эта болезнь не переросла в хроническую…
Рике подошла и стала рядом.
– Надежды разве нет? – жалобно спросила она.
– Надежда, милая, есть всегда. Дай бог, чтоб у нас было еще что-нибудь, кроме надежды. Дай-то бог.
В нескольких кварталах от них в доме на улице Беккетомтен открылась дверь. Фрита стряхнула с себя капли дождя, и вошла.
Магрит молча смотрела на неё, стоя в тёмном коридоре со скрещёнными на груди руками.
– Фриточка, девочка! – проскрипел из гостиной голос Гудрун. – Где же тебя носило столько времени? Старых подруг совсем забыла, не навещаешь! – и она зло засмеялась-закашляла.
Фрита вошла в комнату вслед за Магрит.
– Ты же знаешь, что происходило в городе, – сказала она, словно оправдываясь. – Работы невпроворот, Гудрун, правда!
– Знаю я вашу работу! – старуха злобно уставилась на них из кресла. – Всё под себя подгрести. Глаза завидущие, руки загребущие! Думаешь, мэром стала, эту дурочку своим заместителем сделала, и зазвездилась? Звезда нашлась! – каркнула она на Магрит. – Этим городом будет править Хозяин, а правая рука у него – я!
Магрит кивнула.
– Мы всё для этого и делаем, Гудрун, – спокойно сказала она. Всё идет по плану. Беспокоиться не о чем.
– По плану, – пробормотала злобная бабка, отвернувшись. – По плану у них. А девчонка?
– Мы помним. Пока было не до неё, но в ближайшее время отработаем.
– Смотрите, – проскрипела Гудрун. – А то я вашу белую полосу жизни мигом перекрашу в черный цвет.
4
Утро субботы выдалось облачным, но без дождя.
Илзе уехала по своим делам, от Симона вёе не было вестей, и Рике сидела дома. Рука несколько раз тянулась к телефону, но она сдерживала себя. Если Симон не объявится до завтра – тогда наберу его сама, решила девочка.
Мачеха затеяла вишнёвый пудинг для вечеринки у Луты, и съездила в магазин за ингридиентами. Когда она парковалась у калитки, по улице прокатил зелёный армейский автобус с квадратной мордой. Рике как раз смотрела в окно – у сидевших в автобусе солдат на рукавах были нашивки с флагом Атлантиса. Они увидели красивую женщину, и засвистели-заулюлюкали в окна. Ирма с удовольствием строила им глазки, приняв соблазнительную позу. Солдаты – совсем не молодые ребята, которых ожидала увидеть Рике. Скорее, крепкие дядьки в возрасте за тридцать.
– Ничего такие? – спросила Ирма, зайдя в дом. – Есть и красавчики!
Ну, пару симпатичных, на вкус Рике, в автобусе, пожалуй, было.
– Улле, сынок! – позвала Ирма. – Пойдем делать тесто!
Тесто Улаф месить умел. Через полминуты он проковылял по лестнице, и устроился на кухонном табурете.
– Я пойду, уроки на понедельник сделаю, – сказала Рике.
Она поднялась к себе в комнату, и открыла учебник домашней экономики:
– Дочь Метте-Марит и Хакона пригласила на день рождения всех своих одноклассников – 14 человек. Чего и сколько нужно купить родителям, если планируется выставить на стол…
Быстро стемнело. Солнце прочертило за облаками положенную ему дугу над фьордом, закатившись в четыре часа.
Ирма и дети вышли из дома без пяти семь. Рике вела Улле за руку, мачеха несла свой пудинг. Лута ждала их на пороге. Ее платье цвета листьев эвкалипта прекрасно шло к зелёным глазам и рыжим волосам, придавая девушке колдовской ирландский шик.
– Заходите, заходите. Ух ты! Это пудинг? Изумительно, Ирма, огромное спасибо!
Они сняли сапоги, и Лута провела их в гостиную. Там накрыли фуршетный стол с закусками, и стояли группками по двое несколько гостей с бокалами. Все были в толстых шерстяных носках, несмотря на костюмы и вечерние наряды. Бамси бродил между ними, обнюхивая незнакомых людей. Ирма в красном платье в пол с оголённой спиной произвела впечатление – на неё оглядывались.
– Билл! Иди сюда, пожалуйста!
Бойфренд Луты подошел – длинный, тощий, с волосами, собранными в хвост. На нем были синие брюки и белая рубашка, в руках – бокал. Глаза его без зеркальных очков оказались прозрачно-голубыми. «Рыбьи», называла такие Рике, но только про себя, чтоб никого не обидеть. В Нордланде такие глаза встречаются довольно часто.
– Знакомьтесь. Билл, это Ирма, мама Улле и Рике. С детьми ты знаком.
Билл кивнул.
– Как поживаешь, Ирма?
– Прекрасно, спасибо, – игриво улыбнулась мачеха Рике.
Она подхватила его под руку и продефилировала к гостям. Лута проводила её взглядом.
– Думаю, с взрослыми вам будет скучновато. Других детей у меня сегодня нет, как видите, – обернулась она к Рике. – Чем бы вас занять?
– Улле можно включить мультики, он посидит спокойно, – сказала девочка. – А я бы посмотрела какую-нибудь книгу. У тебя есть книги, Лута?
– Кое-что есть. Знаю! – хлопнула в ладоши хозяйка. – Включим твоему братику мультики в спальне, пусть садится на кровать, и смотрит. А рядом я начала оборудовать себе кабинет, и как раз перетащила туда книги из гостиной. Так ты сможешь и сама не скучать, и за братом присматривать.
– Хорошо, – улыбнулась Рике. – Я только Ирме скажу.
Билл тем временем подвел мачеху к группе гостей, в которой выделялся представительный мужчина с гривой седых волос, в хорошем сером костюме.
– Знакомьтесь – Ирма, наша соседка. Кристиан Сундре Осе – мой деловой партнер и куратор проектов фонда семьи Клуш в Тролльхавене.
Господин Осе галантно поцеловал гостье руку.
– Вы несказанно очаровательны! Где ты берёшь таких соседок? – шутливо толкнул он Билла в плечо. – Одолжишь мне хотя бы одну?
Рике коснулась Ирминой руки.
– Мы с Улле поднимемся наверх, Лута разрешила посидеть там.
– А, хорошо. Пойдем, я погляжу. Простите, – извинилась Ирма перед гостями.
Они поднялись по лестнице на второй этаж дома. Лута уже включила детский канал в спальне, и Улаф охотно уселся на кровать перед большой настенной телепанелью.
– А вот здесь у меня будет кабинет, – хозяйка открыла дверь в соседнюю со спальней комнату.
В просторном светлом помещении стоял письменный стол и несколько кресел, стереосистема с огромными колонками. Две стены занимали стеллажи с книгами. Чего здесь только не было! Атласы, альбомы по искусству и архитектуре, дикой природе и городам мира.
– Ух ты! – сказала Рике.
Лута засмеялась.
– Можешь брать, что хочешь. Ирма, я тебя жду внизу.
– Сейчас буду, – кивнула мачеха. Дождавшись, пока шаги Луты по лестнице стихли, она шепнула девочке:
– Видела Билла? Вот с такими парнями нужно общаться, а не с этим твоим кудрявым царём Давидом… Ну ладно, не скучай.
И она отправилась вслед за хозяйкой.
Рике в задумчивости вытащила альбом с панорамами Рима, и стала медленно его листать, стоя у стеллажа.
– Чем вы занимаетесь, Ирма? – спрашивал Кристиан Сундре, поглаживая ее по плечу.
– Администратор в фитнес-центре. А чем вы?
– О, я курирую проекты по взаимодействию с фондами Атлантиса в Норвеге. Фонд семьи Клуш весьма помогает становлению демократии в Остланде и других странах бывшей красной империи, – важно ответил господин Осе.
– А ты, Билл? Тоже реализуешь крупные проекты? – проворковала Ирма, увлекая его в дальний угол.
Лута искоса наблюдала, как соседка ненавязчиво заигрывает с Биллом. Компания дважды выпила за её назначение директором новостной редакции, все кричали «сколь!», но парочка в углу этого будто и не заметила.
– Билли! – крикнула, наконец, Лута. – Будь добр, принеси ещё две бутылки вина!
Оставшаяся в одиночестве Ирма снова влилась в коллектив, любезничая с мужчинами.
Молодой человек принес не две, а целых пять бутылок, водрузив их на фуршетный стол. Некоторые гости уже слегка захмелели. Ирма тоже охотно подставляла свой бокал.
– Я в туалет, что-то живот скрутило, – шепнул Билл на ухо Луте.
Девушка проследила, как он поднялся на второй этаж. Через несколько минут, извинившись перед гостями, она тихонько пошла следом.
В туалете никого не было. Лута заглянула в спальню – Улаф сидел, как изваяние, поглощенный мультипликационным действом. Дверь кабинета была приоткрыта…
Билл вошел, когда Рике вытаскивала с верхней полки альбом с пейзажами Северной Америки.
– Давай помогу.
Он легко достал увесистый том, но не дал его девочке в руки, а положил на стол, открыв один из панорамных разворотов.
– Нравится Атлантис?
Рике несмело кивнула.
– Иди сюда, чего стесняешься? – Молодой человек улыбнулся, показав крепкие белые зубы.
Она подошла, остановившись рядом с ним. Билл листал альбом, тыкая пальцем в страницы:
– Скалистые горы. Здесь я бывал. Йеллоустон. Сюда я ездил студентом. Большой каньон, классное зрелище. Впечатлений на год хватит. Побережье Калифорнии. Обалденное место! У моей семьи здесь дом. Хотела бы побывать? – Он приобнял её за плечи.
Рике замерла. Билл был такой взрослый! Ощутимо попахивало спиртным, и девочка поняла, что он уже довольно пьян. Его рука спускалась ниже, гладя её спину.
– Фриско. Мост Золотые ворота – клёво бы жить там, рядом, а?
Лута заглянула в кабинет как раз, чтобы увидеть, как большая ладонь её парня пожимает ягодицу обтянутой джинсами попки Рике. Девчонка как нарочно наклонилась, подставив свои худосочные выпуклости для большего удобства их полапать.
Журналистка остановилась, как вкопанная.
«Мелкая сучка, – подумала она. – Я к тебе со всей душой, значит, а ты, сопля зелёная, моего парня уже клеишь. Прямо как твоя мамаша. Яблочко от яблони, вот так. Ну хорошо».
Она сбежала вниз по ступенькам.
Ирма допила уже пятый бокал, и громко смеялась шутке господина Осе.
– А где Билли? – крикнула она, увидев Луту. – Нам без него скучно!
«Ты к кому в гости пришла?», свирепея, подумала Лута. «Ко мне, или к Биллу?».
– Он поднялся наверх, что-то с животом, – улыбаясь, она протолкалась к Ирме и взяла её под локоть. – Солнышко, можно тебя попросить?
– Давай, Луточка, дорогая, – Ирма отхлебнула из вновь наполненного бокала. – Отличное вино!
– Знаешь, я хотела кое-что показать твоей дочери. Приведешь её сюда?
– Эрике? Нет проблем, сейчас схожу.
Ирма поставила бокал с вином на стол, и быстро стала подниматься по лестнице. Туфли на высоком каблуке запутались в длинном платье, и она чуть не упала на ступеньки.
– Осторожно! – крикнула снизу Лута.
– Мне нравятся высокие девочки, – говорил Билл, пытаясь привлечь Рике к себе. Она упёрлась руками ему в грудь, тоскливо думая, не позвать ли на помощь. Внизу громко играла музыка. – Хочешь со мной в Атлантис?
– У тебя же Лута! – сказала Рике, отпихивая его изо всех сил.
– Лута? – парень неприятно засмеялся. – Лута! Ха-ха-ха!
Дверь в кабинет распахнулась, с грохотом ударившись о стену. Пунцовая Ирма, с лицом в тон платью, влетела в комнату. Билл весело смеялся, обнимая её падчерицу, а та игриво положила руки ему на грудь. Женщина больно схватила Рике за плечо. Девочка взвизгнула.
– Ах ты!.. – задохнулась Ирма. – Ах ты! – яростно посмотрела она на Билла. Тот сделал непонимающее лицо: мол, я тут ни при чём.
– Мы уходим! – Ирма поволокла Рике за собой. – Улаф, сюда! – так же резко стащила мальчика с кровати в спальне. Они спустились по лестнице, шумно топоча.
– Нам пора домой! – объявила Ирма, глядя поверх голов гостей. – Всем спасибо!
Она толкнула Рике в спину и, подхватив куртки, Тьоре вывалились на крыльцо.
– Еще дитё совсем, а себе туда же, – зло бросила Ирма, пытаясь попасть в рукав куртки. Рике укутала брата, и торопливо пошла к своему дому. Объяснять что-то пьяной мачехе было бесполезно, это она понимала.
– Засранка, – шипела сзади Ирма, – к взрослым мужикам уже пристаёт! Не рано тебе, а?
По другой стороне улицы шли трое военных. Рике мельком глянула – нашивки с флажком СГА красовались на рукаве у каждого.
– Эй, девочки! – крикнул один из них, с небольшой рыжей бородкой. – Хотите пивка?
– Пошел в жопу! – заорала Ирма, а Рике прибавила шагу, таща Улле на буксире.
Солдаты захохотали.
– Ох уж эти норвежки! – сказал рыжебородый.