1
Рике ещё раз нажала кнопку звонка. Никто не открывал. Тогда она стукнула в дверь – и та распахнулась, будто лишь ждала легкого толчка.
Девочка ступила в дом, и тут же из двери слева появилась госпожа Лунд, в розовой юбке и белом свитере с оленями.
– Здравствуй, Рике, – улыбнулась она. – Раздевайся, проходи.
– Здравствуйте, ммм… госпожа Лунд, – скованно ответила юная гостья.
– Просто Илзе, – поправила хозяйка.
Уселись за кухонный стол, и госпожа Лунд налила в чашки кофе.
– Угощайся.
Она подвинула к Рике плетёную корзинку с печеньем и конфетами.
– У тебя накопилось много вопросов, полагаю? – Госпожа Лунд тоже взяла печенье и вертела его в пальцах. Посмотрела на руки гостьи. – Красивый у тебя браслет.
Девочка кивнула и утвердительно промычала. Рот был набит печеньем, которое она нервно грызла, запивая кофе.
– Эфо мама шделала. – Браслет из белого бисера с красными снежинками давно стал предметом зависти всех модниц школы. – У нее тоже такой… Был.
Илзе Лунд вздохнула.
– Прости. Давай сначала расскажи мне, что произошло с тех пор, как мы виделись с вами в последний раз. Ведь и братик твой тоже как-то участвовал?..
Рике снова кивнула. Сбиваясь, перескакивая с одного на другое, путаясь в событиях, она пересказала женщине всё, что могла увязать с их первой странной встречей – про опасности, посыпавшиеся на нее, как из ведра, о пропаже Улафа и его мистическом обнаружении во дворе дома госпожи Лунд, про слонёнка, который спас её от грузовика. Она поднялась, вытащила игрушку из кармана куртки и положила на стол. Госпожа Лунд внимательно слушала рассказ Рике, изредка задавая уточняющие вопросы.
Когда девочка умолкла, еще с минуту стояла тишина.
– Надеюсь, милая, теперь ты понимаешь, насколько серьезно всё, что случилось. – Хозяйка дома внимательно взглянула Рике в глаза и покачала головой. – Нет, вижу, что ещё не понимаешь. Кажется, что это только цепь невероятных совпадений. Признаюсь, когда ты не появилась в последующие дни, и не позвонила, у меня тоже была мысль пустить все на самотёк.
Она ещё помолчала.
– Но ты позвонила. Значит, хоть пока и не веришь в Силы, которые взялись играть нашими жизнями, но как минимум подсознательно допускаешь такую возможность.
Госпожа Лунд наполнила опустевшие чашки новыми порциями кофе.
– Моя задача – показать тебе, что это правда. Что-то плохое хочет случиться, и ты можешь на это повлиять. Я сама не велика фигура. Даже вёльвой меня можно назвать лишь с натяжкой – была пара ярких видений, которые потом сбывались, но до прорицательницы далековато. Да ещё знаю я кое-что и кое-кого. Вот и всё. Но что знаю – тому могу научить, и на первых порах защитить. Уж это поможет хотя бы уберечься от недоброго, и понять, готова ли ты дальше идти. Согласна, милая?
– Согласна, Илзе, – с трудом произнесла Рике. Горло внезапно пересохло.
– Вот и славно. Не бойся, я тебя сильно нагружать не буду, поначалу покажу то, с чего сама начинала. Ещё кофе хочешь?
– Нет, спасибо.
– Тогда надевай куртку, пойдём прогуляемся. Я только сама переоденусь, подожди минутку, пожалуйста.
На Ладегерд-Атлантистен с фьорда дул довольно-таки сильный бриз, низко нависшие тучи роняли мелкие колючие капли. Девочка и женщина с сумочкой под мышкой неторопливо пошли к центру Тролльхавена.
Город строился вдоль фьорда, и улицы тянулись либо параллельно берегу, либо вверх, в горы. Рике и госпожа Лунд молча шагали вниз, постепенно спускаясь к Старому городу.
– А куда мы?.. – не выдержала молчания девочка.
– Зайдём в одно место, – туманно ответила Илзе. – Скоро сама увидишь.
Так в тишине они прошагали еще пару сотен метров. На улицах было пустынно – вечер субботы, лишь изредка мимо них проезжали автомобили.
– Илзе, скажите… – опять заговорила Рике. – А что всё-таки такое – магия? Или как правильно – волшебство?
Илзе вышла из задумчивости, взгляд ее просветлел.
– Верно будет и так, и так. И вообще по-всякому. Но большинство из нас зовет магию Силой, или же Искусством.
– Вас – волшебников?
– Ну, милая, я не волшебница. И очень мало кто может так себя называть. Хотя многие так делают, не имея на то оснований. Надеюсь, что ты как раз волшебницей станешь, хотя если нет – тоже не беда. Так вот, из «нас» – то есть из тех, кто немного понимает, что миром правят не только физические законы и происки политиков. Есть другие Силы и законы, скрытые от непосвящённых. Однако если ты любознательна плюс имеешь хоть капельку таланта, то этот мир может приоткрыть свои тайны.
– А как его увидеть? Как это происходит?
– Совсем скоро покажу, – улыбнулась женщина. – А происходит магия так же, как и всё остальное. Вот, например, человек решает построить дом. Задумывает его, у него появляется замысел. Потом составляет план на бумаге – чертёж, смету и всё такое. С помощью инструментов и механизмов из строительных материалов возводит здание. Его намерение воплотилось в этом доме. В магии всё точно так же. Допустим, ты хочешь, чтобы что-то появилось, материализовалось, как тот дом. Или, чтоб произошло какое-нибудь событие. То есть у тебя появился замысел. Если необходимо, то можно составить план, хотя гораздо чаще мы обходимся без него. Ведь такие капитальные вещи, как дом, мы планируем нечасто. Обычно же всё просто, как сходить за продуктами. Иногда у тебя есть инструменты, иногда они не нужны. Строительные материалы – это твоя сила, плюс Силы, которые тебе помогают, как техника на стройке. Но есть одно отличие. Надо зафиксировать намерение. Намерение – это не «хочу», не «вот бы здорово, чтобы…». Это отчётливо и совершенно твёрдо, как когда собираешься выпить кружку воды, уже налила её в стакан – и вряд ли тебе что-нибудь помешает.
– Кажется, я понимаю, – сказала девочка. – Кроме намерения. Как его фиксировать?
– Этому легко научиться, милая. В последнее время напридумывали всяких названий – аффирмации, визуализации там, прости господи. Я же вот что тебе скажу: надо образ своего сбывшегося намерения закрепить в сознании, так чтобы он постоянно маячил в уголке. И вспоминать о нем почаще с радостью и удовольствием. Тогда-то Силы тебе его и притянут. Ну, и формулу магическую нелишне придумать. Вот если собираешься волшебницей стать, то говори что-нибудь вроде: я самая могущественная чародейка всей Европы! Запомни и повторяй каждый день раз по триста. И представляй картинку: вот, стоишь ты такая, вся в парче и жемчугах, в мантии магической, и творишь волшебство могущественное, светлое и благое. Со временем сама поверишь, а там и не заметишь, как тебя все зауважают со страшной силой, – и Илзе тихонько хихикнула. – Это первое моё тебе задание. И важный момент – не трепись и не хвастайся своими успехами. А то весь пар в свисток уйдёт.
За разговором они подошли к Центральному парку. Справа темнела громада крепости Тролленхус, слева высились башня Розенкройца и колокольня Кафедрального собора, а впереди стоял красавец Национальный театр, гордость Тролльхавена и центр культурной жизни не только для их фюльке[4], но и для всех соседних, не считая, пожалуй, лишь столицу.
Рике и её провожатая обогнули театр, и по дорожке подошли к неприметной металлической двери, упрятанной в нише за углом левого крыла. «Служебный вход: только для персонала», гласила табличка.
Илзе нажала кнопку звонка на переговорном устройстве рядом с дверью. Вспыхнула лампочка вызова.
– Госпожа Лунд? – раздался дребезжащий голос из динамика. – Доброго вечерочка. А кто это с вами?
– Здравствуйте, господин Аарвик. Это моя… племянница Эрика. Хочу ей показать театр, так сказать, изнутри. Впустите нас ненадолго?
– Мда, приобщить, значит, решили девчушку к прекрасному, хе-хе. Ну что ж, пожалуй, пущу, раз уж пришли, да и то сказать, как не пустить. Заходите тогда, куда идти вы знаете, значит. Только уж там поаккуратней.
Дверь щёлкнула, открываясь.
Госпожа Лунд взяла Рике за руку и они вошли в полутёмный коридор, освещённый лишь неяркими дежурными лампами. На розоватых стенах висели чёрно-белые фотографии актёров театра и спектаклей, шедших в нем в разные годы.
– А что, он сам нас не встретит? – прошептала Рике.
– Нет, – так же тихо ответила Илзе. – Он в мониторной, зачем ещё к нам подниматься. Господин смотритель Аарвик прекрасно видит всё на своих экранах, – и показала на маленькую зеркальную полусферу камеры, укрепленную на потолке.
– Ваш знакомый?
– Я ему оказала как-то услугу. С тех пор господин Аарвик считает себя обязанным, – серьёзно произнесла Илзе.
Коридором, потом еще одним женщина и её юная спутница вышли к лестнице в несколько ступенек. За ней светлела деревянная дверь. Илзе открыла её и они оказались в огромном, тихом и тёмном пространстве.
– Нам повезло, – сказала Илзе. – Сейчас как раз идут профилактические работы, и театр закрыт на две недели. Иначе здесь было бы полно народу, а в ярком свете софитов ты ничего никогда не увидишь.
– Что я должна увидеть? – удивилась Рике.
Они стояли на сцене. Зрительный зал поднимался от неё уступами бархатных кресел. Глаза девочки привыкли к полутьме, которую едва рассеивал всё тот же неяркий дежурный свет. Вторым ярусом над залом нависали массивные золочёные ложи. Слева и справа темнели полотнища занавеса, который сейчас был раздвинут.
– Подними-ка руку, – сказала Илзе.
Рике послушно подняла правую руку.
– Смотри на свою ладонь. А теперь – сквозь неё на стену. Не моргай.
Девочка перевела взгляд с ладони на дальнюю стену зала. Уйдя из фокуса, рука сразу раздвоилась, очертания её размылись.
– Можешь закрыть один глаз, так поначалу удобнее, – посоветовала девочке наставница.
Рике послушалась. Рука вернулась к единственности.
– Медленно подвигай ей влево-вправо. Скажи, что ты видишь?
Продолжая смотреть «сквозь» руку, Рике поводила ей в разные стороны.
– Это вот эта дымка светящаяся, да?
Илзе довольно улыбнулась.
– Умница. Можешь себя поздравить, ты научилась видеть то, что люди называют аурой. Попробуй свести перед собой две ладони с растопыренными пальцами, так чтобы аура пальцев соединилась.
Рике попробовала.
– А теперь медленно раздвигай руки…
Светящаяся дымка, соединявшая пальцы Рикиных рук, потянулась вслед за ними, и образовала четыре хорошо различимые полоски. Стоило развести руки пошире, и полоски пропали.
– Ух ты! – воскликнула девочка. Это было… неожиданно!
– Теперь посмотри на меня так же, как на свои руки. Как бы «сквозь» меня. – Илзе встала так, чтобы быть между Рике и тёмным участком стены. – Видишь?
– Вижу! – выдохнула потрясённая ученица. Над головой и плечами Илзе слабо светилась такая же дымка. Надо только было расфокусировать взгляд, и она почти сразу становилась видна. – Блин, как круто! Девочки в школе просто упадут!
– Тсс. Смотри на меня. – Илзе не спеша прошлась вдоль края сцены. Ее «аура» следовала за ней, легонько колыхаясь, словно колеблемая ветерком.
– Я… я вижу! Вот это да! Я и не представляла, что это так просто! – засмеялась Рике.
– Это не всё. – На лице Илзе мелькнула лукавая улыбка. – Пойдём в зал.
Они спустились в зал, и поднялись вдоль нескольких рядов кресел. Женщина прошла в середину, села и показала девочке на сцену.
– Садись. Гляди сейчас туда. Пусть глаза минутку привыкнут, а потом медленно смещай фокус на задник.
Рике устроилась поудобнее. Она уставилась на сцену, даже не представляя, чего ожидать.
– В сороковом году, перед самой оккупацией, – тихим размеренным голосом заговорила Илзе, – самолет Рейха возвращался на базу в Финланде. Он отбомбился по морским коммуникациям у наших берегов. Но одна бомба – последняя – застряла у него в бомболюке.
Рике расфокусировала взгляд, представляя себе, что смотрит на заднюю стену сцены «сквозь» пространство на ней.
– Когда этот самолет был над Тролльхавеном, над самым центром города, – вкрадчиво продолжала госпожа Лунд, – застрявшая бомба высвободилась и полетела вниз.
Вся обстановка – тёмный пустой зал, тишина, монотонный рассказ Илзе – подействовали на девочку странным образом. Казалось, что она соскальзывает в полудрёму с открытыми глазами.
– В тот вечер в нашем театре давали «Сон в летнюю ночь» Шекспира. Собралось множество народу, ведь было очевидно, что совсем скоро войска Рейха вступят в Норвег. И кто мог знать, когда ещё придётся увидеть пьесу великого англичанина в исполнении лучшей театральной труппы страны.
Рике показалось, что над сценой сгущается туман. Его едва различимые завитки в некоторых местах будто становились плотнее.
– Бомба попала в купол над сценой. Почти все актёры погибли, хотя в зале никто не пострадал.
Дымка приняла очертания человеческих фигур. Сотканные из такой же субстанции, какую Рике видела вокруг своих пальцев и головы Илзе, фигуры в странных одеяниях ходили по сцене, отвешивали друг другу поклоны и непринуждённо брали под руку дам. Девочка моргнула, но призраки оставались на своих местах. Это не было наваждением, это было совершенно реально!
В ужасе Рике вскочила с места. Тут же привидения исчезли, будто их сдуло ветром.
– Илзе!.. Госпожа Лунд!..
Илзе мягко удержала ученицу за руку.
– Спокойно, милая. Всё хорошо. Присядь.
Она достала из сумки бутылочку с водой.
– Вот. Попей.
Девочка сделала несколько судорожных глотков. От шока у нее заметно тряслись руки.
– Что это было? Я… Я…
– Ты что-то видела, – спокойно произнесла Илзе. – Как думаешь, что это было?
– Не… Не знаю… Пр… Привидения?..
– Ну, и они, конечно, тоже, – невозмутимо произнесла наставница. – Но не только. Хорошенько запомни этот день, милая моя. Потому что сегодня ты впервые видела магию.
2
На обществознании говорили о том, как был образован Нордланд и о современной политике. Господин Берг расхаживал перед доской на своих длинных и тонких ногах, как цапель (Рике немного сомневалась, но думала, что такая птица все-таки есть). Иногда он присаживался за свой стол. Но вскоре снова вскакивал и начинал мерить класс шагами.
– После Второй мировой войны, когда союзники разгромили Рейх, встал вопрос о послевоенном мироустройстве, – рассказывал он. – Красный Остланд захватил большие территории в Восточной Европе и сформировал в этих странах марионеточные правительства. У западных лидеров вызывала опасения агрессивная политика красных, у которых по итогам войны оказалась самая большая и боеспособная армия в мире. Красный диктатор был бы не прочь развязать новую войну, но его останавливало наличие у Соединённых Государств атомного оружия.
В этих условиях скандинавские страны преодолели разногласия, накопившиеся в период войны. Как я вам уже рассказывал, Денмарк и Норвег были оккупированы войсками Рейха, Сведен формально сохранял нейтралитет, но по факту являлся негласным союзником Дойчланда, а Финланд вообще воевал на стороне Морских Псов, мстя Остланду за поражение в Зимней войне 39-го–40-го годов.
Однако после войны очень усилилась опасность с Востока. В 1946-м году Денмарк, Норвег и Сведен заключили Нордландский договор, по которому обязывались вести общую внешнюю и оборонительную политику, под управлением Скандинавского совета. Через три года в Договор приняли Финланд. Все страны сохранили свой суверенитет и независимую внутреннюю политику, но захватить их в случае военного вторжения стало гораздо труднее. Вообще-то, мы стали прообразом Евросоюза и Оборонного блока, который создали Соединённые Государства в 1949-м году.
Господин Берг остановился перевести дух и выпить глоток воды.
Кирстен воспользовалась моментом:
– А зачем нам сейчас вообще это нужно? Ведь такие сложные темы проходят в старших классах, или даже в универе!
– Хороший вопрос, Кирстен, спасибо, – Георг оглядел всех семнадцать учеников. – Видишь ли, сейчас складывается довольно непростая ситуация с нашим восточным соседом. Правительство подозревает, что Остланд может попытаться оккупировать некоторые страны Европы. Поэтому вы должны быть в курсе дела. Сейчас я поясню. – Господин Берг потер переносицу, и снова зашагал перед доской.
– После падения Красной империи, – продолжил он, – пошли разговоры о том, что Нордланд изжил себя, как и Оборонный блок. Ведь коммунисты перестали существовать, как сила, показав свою несостоятельность. Бывшие страны-участницы Восточного блока хором запросились в Евросоюз, чтобы выйти из-под влияния распадающегося гиганта. Однако мы не стали по их примеру разбегаться в стороны, и время показало, что это было верным решением.
Нарастающие процессы демократизации в мире привели к ряду цветных революций в странах бывшей Красной империи, лидеры которых тоже хотели освободиться от руки Кремлина. В ответ на это Остланд неожиданно вторгся на территории некоторых из них. Испуганные этими процессами Литва и Поланд восстановили легендарную Речь Посполиту, традиционно бывшую защитным бастионом Запада от восточного варварства.
Когда процессы демократизации стали нарастать на Ближнем Востоке и в Северной Африке, большинство местных тираний тоже прошли через революции, свергнув своих диктаторов. Этот процесс получил название Арабской весны.
Значительно усилившийся в последнее время Остланд и там принял деятельное участие, введя свои войска в Ближнестан и поддерживая местного тирана. Их армия залила кровью эти древние земли, тысячами уничтожая мирных жителей, женщин и детей, применяя запрещенное химическое оружие и другие виды оружия массового поражения.
Так что пока рано распускать Нордландский договор и выходить из Оборонного блока. Имея на границе такого агрессивного соседа, мы и сами должны наращивать военный потенциал. Недавно стало известно про планы Остланда захватить Речь Посполиту за две недели, а также оккупировать Финланд и Сведен для размещения там своих военных баз.
Эйнар Маркен поднял руку.
– Георг, позвольте вопрос!
– Конечно, Эйнар, – кивнул ему учитель.
– Все-таки это дело политиков. Не вижу, зачем грузить подростков всей этой инфой. Мы же не пойдем служить в армию в пятнадцать лет?
Георг Берг покивал.
– Да, в чём-то ты прав. Но взгляни с другой стороны – если осси всё же оккупируют Нордланд или его часть, вы – сегодняшние дети – станете той силой, которая вернет свободу родной земле. И знать, как всё было на самом деле, вам будет совсем нелишне.
– А вот мой… – начал Эйнар, но тут затрезвонил школьный звонок.
– Перемена! – громко сказал учитель. – Но я вижу, что тема интересная. Мы можем обсудить её на следующем уроке.
Следующим занятием был инглиш, и вел его тоже господин Берг, замещая приболевшую госпожу Педерсен. Так что к обсуждению вернулись сразу после начала урока.
– Почему мы изучаем инглиш? – задал вопрос господин Берг. – Во-первых, это язык международного общения и делового мира. Во-вторых, в Соединённых Государствах живет огромное количество эмигрантов из Норвега, и кто знает, возможно и вы в будущем уедете строить карьеру в эту страну. А в-третьих – вы можете смотреть новостные каналы на инглише, которые дают полную картину событий. Наши союзники – Островная Империя и СГА – всегда боролись с красной угрозой. И мы сегодня стоим на переднем крае.
– А вот мой папа, – опять вклинился неугомонный Маркен, – говорит, что нас пичкают враньём. И про агрессию Остланда, и про Ближнестан, и про всё. Осси только защищают свои границы, они не хотят, чтобы повторилась ситуация, как во второй мировой, когда Дойчланд и Морские Псы чуть не уничтожили их как народ. А войну в Ближнестане развязали Соединённые Государства, чтобы под шумок проворачивать свои делишки. И осси вообще незачем нападать на Речь Посполиту или Нордланд, потому что…
– Стоп-стоп, Эйнар, – замахал руками учитель. – Где твой папа всего этого набрался?
– Он смотрит Остланд Тудей, кстати, на инглише! И говорит, что там показывают правду, а вот всякие Би-Би-Си и Си-Эн-Эн врут, как проклятые, а наши каналы…
Господин Берг внезапно рассердился.
– Я больше не хочу этого слышать на моем уроке! – почти крикнул он. – Остланд Тудей – это канал кремлинской пропаганды, чтобы засорять головы людям опасным мусором! – Он прошагал к своему столу и сел. – Всё! Дискуссия окончена. Перейдем к теме урока.
Ученики исподтишка переглядывались. Они ещё не видели учителя таким сердитым.
К концу урока Георг немного отошёл.
– Хорошо, – примирительно сказал он. – Предлагаю всем желающим составить доклад по истории Тролльхавена или Норвега. Можно даже на инглише. Эта работа пойдет в ваше портфолио к окончанию школы. Скажите мне, кто готов взяться.
Три или четыре руки поднялись в ответ. Рике секунду подумала, и присоединилась к желающим.
3
За нахлынувшими событиями она и не заметила, как прошел почти весь ноябрь.
В эту субботу Рике с Илзе сели на Тибанен и поехали на другой конец города, к Техническому музею.
Миновав стеклянный фасад, они вошли в дендрарий. Климат в Тролльхавене мягкий благодаря проходящему рядом с побережьем Гольфстриму. Хотя лето прохладное, но и зимой температура редко опускается ниже минус пяти. Поэтому в городском дендрарии прижились многие растения из более тёплых краёв. Посетителей почти не было, и они бродили по дорожкам в блаженном одиночестве.
– Хочу тебе рассказать легенду о создании нашего дендрария, – начала Илзе. – Не слыхала?
Рике покачала головой.
– Сам музей основал в позапрошлом веке один промышленник, Сварлен. Он строил железные дороги, и наш университет ему тоже весьма обязан.
Они прогуливались по дорожкам дендрария между зелёных листьев. Многие растения ещё даже цвели. Наиболее теплолюбивые укрыли в красивых застеклённых павильонах, вход в которые тоже был свободным.
– У этого Сварлена была невеста. Сам уже старый, вдовец, он решил взять в жёны одну совсем молоденькую девушку, известную своей красотой. А накануне свадьбы она бесследно исчезла.
С минуту Илзе шла в молчании.
– И её так и не нашли? – спросила Рике.
– Ходили слухи, – улыбнулась Илзе, – что к ней посватался принц эльфов, и она ушла в Полуденную страну. А вот Сварлен после этой истории слегка повредился в уме. Он потратил значительную часть своего капитала на разбивку этого сада, ставшего позднее городским дендрарием. Много лет сюда привозили экзотические растения со всего мира. Сварлен называл это место «Сады Любви», и надеялся, что сможет вернуть невесту красотой этих садов.
– Но не получилось, – полуутвердительно сказала девочка.
– А ты бы вернулась из страны эльфов к толстому старику? – засмеялась госпожа Лунд. – В итоге Сварлен трагически погиб именно в этих садах, якобы на него напал дикий зверь. Но там вообще тёмная история.
Они ещё погуляли по дорожкам, любуясь красотой, созданной природой и человеком.
Выйдя из дендрария, Илзе повела Рике к мысу, далеко вдававшемуся во фьорд. Они шли по старой улице, застроенной одно-двухэтажными зданиями начала прошлого, двадцатого века, и даже конца позапрошлого. Чистенькие деревянные домики радовали глаз, царила атмосфера уюта и покоя. Здесь тоже было очень малолюдно, а машины так совсем не ездили, будто и у них выдался выходной.
– Здесь раньше был рыбацкий район, – сказала Илзе. – Да и сейчас ещё рыбаки живут. Но всё больше домов пустуют.
Неширокая мощёная камнем улица постепенно забирала вверх. Опять начался небольшой дождик, и они накинули на головы капюшоны.
– А здесь был сиротский приют, еще с 1810-х годов. – Илзе остановилась перед опрятным фасадом жёлтого двухэтажного дома. – Есть легенда, что в нём жили брат с сестрой. Никто не хотел брать их к себе, потому что девочка была глуха, а мальчик – слеп. Тогда дети сделали картину и ушли в нее.
– Как это?
– Вот так. Пропали, осталась только эта картина.
– А что на ней?
– А ты как думаешь? – повернулась Илзе к девочке.
– Ммм. Полуденная страна?
– Надо же, – удивилась женщина. – Умница, знала я, что в тебе не ошиблась.
Наставница взяла Рике за руку, и они двинулись дальше.
– Скажи, что же ты видела тогда в театре?
– Ну, вы сказали, что я видела магию. Я сама решила, что призраков. Но вы, наверно, другой ответ хотите?
Рике пару минут подумала.
– Я бы сказала, что мы тогда увидели то, что всё время перед глазами. Но мы этого не замечаем, потому что или не умеем, или не хотим, или не верим в то, что видим.
– А что же тогда магия?
– Получается, что магия – тоже что-то такое, что все время у нас перед носом, но никто её не видит?
– Замечательно, Рике, просто замечательно. Магия включает и то, что ты сейчас сказала, и много больше. Со временем узнаешь. А вот то главное, что я тебе сегодня хотела показать. Край.
Они стояли на небольшой круглой площадке. Улица здесь разветвлялась под прямым углом, налево – обратно к побережью фьорда, и направо – к набережной вдоль мыса. А прямо перед ними стоял высокий забор из крашенной в зелёный цвет металлической сетки. «Проход запрещён! Опасно для жизни! Нарушителям – штраф 1500 крон!», строго предупреждали висящие через каждые несколько метров таблички.
За забором улица продолжалась – там так же тянулась дорога и стояли вдоль неё дома. Дома не деревянные, как в рыбацком квартале, а каменные, добротные. Но асфальтированное покрытие растрескалось, сквозь него пробивалась трава. В окнах отсутствовали стёкла, двери у многих домов стояли нараспашку, повсюду валялся мусор. Из нескольких проёмов вверх тянулись языки сажи, будто внутри полыхали пожары. Видно было, что в этих домах уже давно никто не живёт.
– Что за край? – спросила девочка. – Край мыса?
– Сам район раньше так называли – Край. Гнилое место. Во время оккупации здесь жили чиновники Рейха.
– А почему район закрыли? Дома вроде бы неплохие…
– Дойчи построили его на глиняном пласте, и Край постепенно сползает в море. Рыбаки там не строились, знали. А Морские Псы не провели достаточных изысканий из-за нехватки специалистов, у них все в других местах были задействованы вроде как. После войны сюда хотели заселить людей, но начались провалы грунта, а ближе к краю мыса некоторые дома просто обвалились. Даже загонять сюда технику для сноса опасно – может провалиться в жидкую глину. Поэтому власти в шестидесятых закрыли район, пускай, мол, сам разрушается.
– Аа, понятно. Я и не знала, что у нас есть такое место в городе.
– Здесь много всякого зла творилось, Рике. И во время оккупации, и после. Есть у меня чувство, что и новое зло, которое наползает на Тролльхавен, как-то связано с этим местом. Показываю, чтоб ты знала. У меня здесь старшая сестра погибла.
– Сестра? – смысл буднично сказанных слов не сразу дошел до Рике. – Ваша сестра?..
– Да, моя сестра. Я тебе как-нибудь расскажу, не хочу сегодня. Тяжёлая история.
Илзе повернулась налево и вытянула руку.
– Во-он там, километрах в десяти, дойчи собирались строить Норденштерн, столицу северных территорий. Когда война кончалась, они всё повзрывали, но много там еще страшных тайн, милая, помяни мое слово. И в нашем городе их немало. Поэтому-то тебе и нужна защита.
Они повернулись и пошли обратно, вниз по улице. Дождь на время перестал, и можно было снять капюшоны. Легкий бриз приятно освежал голову, играя волосами.
– Я сама-то защитница так себе. Хочу вот познакомить тебя с женщинами, которые поболе моего в магии понимают, я у некоторых из них училась, когда Силу в себе почувствовала. Есть в Тролльхавене ковен, так ведьмовская община называется. – Илзе подмигнула, и засмеялась. – В общем-то, неплохие тётки, хотя некоторые со странностями, да.
– А чему они меня учить будут?
– Я с ними ещё переговорю. Там посмотрим. Сначала кое-чему я тебя научу, а там и с ними пообщаешься. Я тебе вот, например, хочу показать как знаки видеть и мыслить. То есть образами, символами. А то мы больше-то словами думаем. Да и посвящение я тебе для начала дам, которое сама в свое время получила.
– Что за посвящение, Илзе?
– О-о, это штука важная и секретная. Но всему свое время, как говорится. А вот хорошим навыкам защиты от гадостей всяких – это ведьмы тебя научить могут. Сама я так и не научилась, все думала – незачем.
Они вышли к остановке Тибанена.
– Ты мне вот что скажи, Рике. – Женщина села на скамейку под навесом остановки, девочка примостилась рядом. – Ты намерение свое придумала? Образ, формулу магическую? Помнишь, я задание давала?
Рике вдруг застеснялась.
– Я… Ну, в общем, да, кое-что придумала…
– Расскажешь? Или это секрет?
– Ну да, вообще-то секрет… Но вам расскажу. – Девочка собралась с духом. – Если уж становиться волшебницей, то тогда самой сильной и лучшей. – Рике немного покраснела. – И я представляю себе, как лечу по небу, такая – в мантии и в одеждах белоснежных, а те, кто внизу, меня видят и радуются, потому что я их защитница и делаю для людей много хорошего.
– Прекрасно, – от глаз Илзе разбежались лучики смешливых морщинок. – Ну, а формулу придумала, чтоб повторять?
– Ага. – Рике стрельнула глазами по сторонам – не слышит ли кто, и шёпотом сказала:
– Я – королева ведьм.
– Что? – Её наставница поднесла руку к уху. – Что-то не расслышала.
– Я – королева ведьм, – сказала девочка погромче.
– Милая, ну разве же королева стесняется саму себя? Скажи-ка это по-королевски!
Рике набрала воздуху в грудь и крикнула:
– Я – королева ведьм!!!
И от домов мячиком запрыгало эхо её звонкого крика.
4
Доклад Рике произвел фурор.
Несколько дней она лазила в интернете, выискивая разные интересные истории о родном городе. Нашлась и легенда о призраках в театре (Рике страшно огорчилась, она всё же надеялась на свое первенство в этом вопросе), и история про Сады Любви Юльфа Сварлена, и мрачные рассказы об ужасах, творившихся в сиротском приюте близ Края. То, что происходило на Краю в годы оккупации и после, девочка решила не включать в доклад: на взгляд Рике, это было чересчур жутко, до неправдоподобия. Например, бредовая история про каннибалов из Морских Псов, поедавших детей из концлагеря. Однако, были и другие мистические истории, гораздо менее мрачные. Помог и отец, навскидку вспомнивший пару таких рассказов из своего детства, и посоветовавший сходить в городскую библиотеку.
В библиотеке Рике обрадовались, дали несколько хороших книг, напоили ее кофе с блинчиками и помогли грамотно скомпоновать сам доклад.
– Так приятно, когда молодёжь интересуется нашей историей, – сказал старший библиотекарь, щурясь от удовольствия.
Дома накануне урока девочка потренировалась читать распечатанный доклад перед родителями. Улле тихо смотрел мультики, пока сестра через пень-колоду презентовала свою работу.
– Прекрасно! – похвалила Ирма, и захлопала в ладоши.
– Согласен, – сказал Ларс Тьоре. – Есть только пара маленьких замечаний…
И они просидели почти весь вечер, расставляя акценты и ударения. Отец научил Рике основам риторики и некоторым азам ораторского искусства. Наконец, решили, что в таком виде доклад практически идеален.
На фоне работ остальных учеников, просто скачавших материалы из Википедии и подобных сайтов, доклад Рике, выступавшей последней, оказался сравним по эффекту с разорвавшейся бомбой.
– Ниче себе, Ри! – крикнула Грете. – Ты о таких местах знаешь, оказывается! А фига нас туда не водила ни разу?
– Ещё подруга! – со смехом поддержала ее Кирс.
– Можно экскурсию создать, «Мистический Тролльхавен», – предложил Эйнар Маркен.
– Это идея, – сказал господин Берг. – Эрика, где ты нашла такой потрясающий материал?
– Папа немного помог, – смущаясь, ответила девочка. – А потом в библиотеке, там классный один такой дядька…
Если уж я до сих пор не рассказала об Илзе даже ближайшим подругам, подумала Рике, то выкладывать про неё перед всем классом и подавно не стоит.
– Если не возражаешь, я поставлю его в ближайший выпуск нашей интернет-газеты. Ты же сохранила его у себя на диске? – Господин Берг по совместительству был еще и главредом школьного интернет-издания, которое он вместе с несколькими старшеклассниками готовил и выкладывал на сайт школы каждую неделю.
– Конечно, ставьте. Вам скинуть на почту?
– Да, Эрика, будь так любезна. Благодарю за великолепную работу, ты нас всех очень порадовала!
Рике и сама была рада поскорее отделаться от свалившейся на нее популярности. Но не тут-то было. На следующий день после опубликования «Городских легенд» подходили и стар, и млад – в основном поглазеть. Она пожаловалась Георгу Бергу на беспокойство – тот в ответ лишь похлопал ученицу по плечу:
– Не переживай. Слава быстротечна. Легко пришла, легко пройдёт. Я вот что хотел сказать, кстати: у нас есть место внештатного школьного репортёра. Поработаешь? В будущем может пригодиться. Делай поначалу любой интересный репортаж раз в две-три недели, а мы на тебя посмотрим. Идёт?
А что, подумала Рике. Идёт.
Соседка Лута Лайнен, встретив её в субботу утром перед домом, остановилась поболтать.
– Слушай, я читала у вас на сайте твою статью! Потрясно. Там написано, ты внештатный журналист?
– Совсем недавно, – улыбнулась девочка. – И не совсем заслуженно, я думаю.
– Не скромничай, – торжественно сказала Лута. – Мы теперь, получается, коллеги!
– Ой, получается, да!
– Так вот, коллега. У меня во вторник важный репортаж. Хочешь съездить, посмотреть, как делается настоящая журналистика?
– Хочу, наверно, – нерешительно сказала Рике. – А школа как?
– В школу я позвоню, не переживай. А у тебя зато такой материал появится!
– А куда поедем?
– Поедем в Герресборг. Помнишь, я репортаж делала, там беженцев из Ближнестана расселяли? Вот, будем снимать, как они живут.
– Ну ладно. Если только папа не против. Я ему скажу…
– Пойдём, я сама скажу. Такой талант, как у тебя, надо растить сызмала! – Со смехом ухватив Рике за руку, Лута потащила её к их калитке.