— рыбное мезе, мясное мезе, сувлаки, поджаренный до золотистой корочки халлуми и все это под местное вино. Официант с огромной радостью носился из кухни к столику и обратно, все-таки такой заказ сулил хорошие чаевые.
— Боже, какая вкуснота, — я никак не могла оторваться от рыбы и морепродуктов. — Может, мне сюда устроиться поваром.
— Так любишь кулинарию? — а вот он принялся за мясо.
— Живу ею с самого детства. Моими любимыми передачами были исключительно кулинарные, я всегда брала ручку, блокнот, садилась перед телевизором и старалась не упустить ни одного нового рецепта. Поначалу готовить получалось не очень, в итоге столько продуктов перевела, но бабушка знала, как я этим горю и даже не ругала. А на четырнадцатый день рождения вообще подарила мне поварской фартук и колпак. Вот радости было, — и едва сдержала слезы, как же мне не хватает бабули. Не пожаловаться, не посоветоваться, не обнять, не поцеловать, не услышать, как сильно тебя любят, не сказать об этом самой. — А ты кто по профессии?
— Архитектор, — и снова печальная полуулыбка, — только по специальности никогда не работал. В две тысячи восьмом набрал кредитов и открыл логистическую компанию. Первые два года мои машины курсировали в черте города, потом стал разрастаться все дальше и дальше. Сейчас машины ездят по всей стране. Но это моя официальная работа.
— Чем же ты еще занимаешься?
— Я вожак стаи, которая почти вся состоит из бывших военных. Мы выполняем разного рода заказы, но в основном сопровождаем особо ценные грузы и важных персон.
— Да уж, теперь ясно, как ты меня нашел. От вас не скрыться, не спрятаться.
— Волки самые лучшие следопыты, — пополнил бокалы вином. — Но это не совсем то, что я хочу тебе рассказать. В моей жизни до определенного момента все было плохо, совсем плохо. Если бы не один старый волк, не знаю, кем бы я сейчас был, — и выпил залпом вино.
— Как уже говорил, родителей не стало рано. Но они не погибли в аварии, не заболели. Их убили. Мой отец тоже был вожаком, мы жили в деревне недалеко от города, собственно, там и обосновалась вся стая. А, как ты знаешь, девяностые прославились бандитскими разборками, теневым бизнесом, рекетом, в общем, люди творили сущую дичь, что уж говорить об оборотнях. Воевали мы в основном за территории. Конечно, не все хотели пачкаться в крови, кто-то просто уходил, залегал на дно, уступал. Тогда очень много появилось мелких стай, что стало сильно мешать некоторым особо жадным до власти персонажам. Одним из таких был волк Живодер, думаю, объяснять не надо, чем он заслужил своё прозвище, — на что я мотнула головой, а Андрей продолжил, — он взялся объединять стаи. Многие соглашались сразу, кто — то пытался сопротивляться. Но когда Живодер встречал на пути несогласного вожака, то действовал всегда одинаково — убивал вожака и вырезал его семью. Мой отец был как раз из несогласных. Я выжил только потому, что в тот день поругался с матерью и убежал в лес, а нагулявшись вдоволь и осознав свое поведение, вернулся, чтобы извиниться. Правда, уже было не перед кем. Отец, мать, старший брат и дядя, Живодер положил всех. Наутро я сбежал. И с тех пор живу только одним желанием — отомстить. А чтобы все получилось, вынужден встречаться с Элиной, так как она очень хорошо знакома с этим монстром.
А я, кажется, догадываюсь, кто монстр. Грановский. Его вид, манера держаться, стиль общения, страх и трепет его окружения, все это говорит только об одном — о сущности жестокого кровожадного зверя.
— Мне жаль… — и опустила взгляд. — Получается, ты остался совсем один?
— Да. Другой родни у меня не было. Одно время скитался, беспризорничал, питался лесным зверьем, жил, не поверишь, в норе. Наверно около полугода не вылезал из шкуры, чуть вконец не одичал. Еще бы чуть-чуть и остался зверем насовсем. Но мне посчастливилось набрести на дом егеря, а тот оказался волком, да еще и военным в отставке. Мужиком был справедливым, мудрым и очень хорошим профессионалом. Двадцать пять лет отслужил снайпером.
— С ума сойти.
— Поэтому, Даш, я не заговариваю тебе зубы, не хочу кормить обещаниями, а параллельно жить счастливой семейной жизнью. И то, что я рассказал, должно остаться только между нами, повторюсь, для твоего же блага.
— Тогда зачем ты полетел за мной? — посмотрела ему в глаза. — Это же большой риск для нас обоих.
— Потому что наконец-то почувствовал себя живым и способным на то, на что перестал даже надеяться. В душе я всегда был одиночкой, привык действовать жестко, продуманно, безэмоционально. И тут встретил тебя. Как думаешь, разве можно отказаться от такого соблазна, Даша? От соблазна жить нормально.
— Нельзя… — и в ту же секунду накрыла его губы своими.
Глава 44
Да, я сдалась, да, я сердобольная. И вообще, вряд ли Андрей стал бы выдумывать такие страшные вещи только для того, чтобы затащить меня в постель. Но за сочувствием пришел и страх. Страх, что наша связь вскроется, что Живодер со своей дочуркой доберутся до нас. Назаров поступил очень глупо и опрометчиво, помчавшись следом за мной.
— Я умею держать рот на замке, в этом можешь не сомневаться, — прошептала чуть слышно,
— главное, ты не проболтайся.
— Пытать будут, не скажу ни слова, — провел пальцами по моим волосам. — Так что, Даш? Теперь веришь?
— Верю.
— Вот и хорошо, а сейчас твоя очередь, — откинулся на спину диванчика.
— Моя? — даже растерялась. — И чего же ты хочешь услышать?
— Кое-что очень хочу. Почему Гаврилов?
Опа на! Ну и вопрос, однако! Никогда бы не подумала, что Назаров любитель историй о бывших.
— Неожиданно, — воткнула вилку в кальмаровое колечко. — Наверно потому, что у него был просто громадный, а еще он был богат, классно боксировал, пел под гитару и ладил с моими подружками. Подойдет?
— Итак, давай с конца. Первое, у тебя нет подружек, я узнавал, второе — этот пес не играет, не танцует, не боксирует и даже на луну толком выть не умеет, третье — обеспечен, но не богат, тем более в данный момент имеет проблемы с налоговой. Что до громадности, тут не могу утверждать со стопроцентной уверенностью, однако одна из его бывших утверждала обратное.
— Ты и на него, и на меня досье, что ли собрал?
— Само собой. Я должен знать, кто невзначай может встать у меня на пути.
— Маньяк, — покачала головой, — как есть маньяк.
— Влюбленный маньяк, Рамонова, — и глаза его засияли, а я застыла с недожеванным кальмаром во рту.
Кошкин хвост! Влюблен! В меня!
— Будь осторожен с такими словами, Андрей Александрович. Они сильно ранят, если идут не от сердца.
— Мне ли не знать.
Да уж, про нас смело можно сказать — встретились два одиночества. Недаром рядом с Андреем мой внутренний зверь пребывает в состоянии эйфории. Возможно, об этом состоянии Назаров и говорил. И чтобы его ощутить, надо просто-напросто прислушаться к себе, а главное, довериться.
Обратно шли, молча. Хотя, чисто по-женски, мне сейчас очень хотелось засыпать волка вопросами вроде: «Влюблен? Точно влюблен? Сильно влюблен? Когда понял, что влюблен?» и так далее, но нельзя, нельзя вываливать всех своих тараканов разом, лучше пусть выбегают постепенно и по одному.
У дома мы остановились, настал момент принять взрослое решение. Если честно, на языке так и вертится: «Дать или не дать, вот в чем вопрос», отчего наружу вырвался смешок. Я же вроде обещала себе не давать, но вроде как обстоятельства изменились. И вот стоим мы аки два малолетних идиота, смотрим друг на друга, разве что не краснеем. А цикады стрекочут, море шумит, ветер раздувает подол юбки, точно парус.
— Спасибо, Даш, — вдруг выдал.
— За что? — и убрала кусочек салфетки с его бороды.
— За всё.
— И это всё? Не зарычишь? Через плечо не перекинешь и в койку не потащишь?
— А ты бы хотела? — усмехнулся.
Куда же подевался своенравный и настырный Назаров?
— Хороших снов, Андрей, — и развернулась в желании подняться на веранду, как меня подхватили на руки.
— Моя киса, — сверкнул желтыми глазищами свирепый волчище да понес меня в дом. Вот это правильно! Так и надо!
По пути я умудрилась сбросить с себя блузку, стянуть с него рубашку, успела увернуться от дверного косяка, ибо Андрей споткнулся о мой чемодан, оставленный открытым посреди комнаты. Еще через пару секунд я оказалась на кровати:
— Надеюсь, ты меня не съешь в запале, — развела ноги в стороны, продемонстрировав опасно возбужденному волку свое согласие на всё.
— Надеюсь, — быстро избавился от джинсов с трусами.
Вдруг Назаров остановился, зажмурился.
— Все в порядке? — аж заволновалась.
— Все супер, — улыбнулся, — просто я сейчас, скажем так, на грани. Когда мужик слишком долго хочет женщину, терпелка начинает барахлить.
— Вот как, — встала на четвереньки, подползла к нему и начала целовать низ живота, отчего Андрей еще сильнее нахмурился, а его друг еще сильнее напрягся. — Начнем с легкого, — повела коником языка от пупка вниз.
Когда я накрыла губами головку, Назаров тихо-тихо зарычал, а уж когда полностью взяла в рот, мой волк едва не кончил. Бедняга, тяжело ему сегодня придется. Мне безумно нравилось его ласкать, нравился его запах, его вкус, его лицо, на котором было написано «ушел в астрал», мне все нравилось в этом мужчине. И скоро у самой терпение подошло к концу. Я срочно должна ощутить Назарова в себе, хочу, чтобы он как истинный варвар прижал меня к матрасу, схватил за холку и отымел со всей ему присущей грубостью. В конце концов, мы звери или где? Пусть это будет быстро, марафоны еще успеются.
А Серый Хвост словно мысли мои прочитал. В тот же миг развернул к себе задом к югу передом и вдогонку отвесил хороший шлепок по правой ягодице, за которым я почувствовала очень твердый член, ворвавшийся в моё тело, прямо как я хотела, по варварски. Но за грубостью сразу же последовали поцелуи. Андрей целовал спину, плечи, покусывал шею. Господи, как мне этого не хватало!