анку. Ведь ему шестьдесят, и для него эта Мендоза была бы очень хороша. Никогда не знаешь, на что способен мужчина ради женщины.
Сатурнин не выглядел убежденным.
— Боюсь, что вы упустили из виду основной вопрос. Весьма возможно, что Абель Форестье и есть наш неизвестный противник. Безусловно, необходимо будет допросить его и проверить все его передвижения и действия. Но я допускаю, что, если Видмера похитили и убили, то из-за драгоценностей.
— Хорошо. Но какой же основной вопрос?
— Почему Видмер переоделся в дешевый костюм на вокзале? И исчез. Создалось впечатление, что его убили. Но у этого человека был свой план, его, возможно, куда-нибудь заманили, где он и нашел свою смерть.
— Очень зловеще звучит то, что вы сказали!
— Я и говорил, что это зловещее дело, мой мальчик. Видмер переоделся бедняком, сняв с себя такие дорогие вещи, как булавка и часы. И сделал это сам. Почему?
Феликс нахмурил брови, потом рассмеялся.
— Кто знает, может быть, этот старый тип направился в скверный квартал около ворот Сен-Дени? Там он показал несколько драгоценностей женщинам и его убили…
— Нет, нет, не в его это характере. И как он туда поехал? В бело-красной «испано»? Ее безусловно многие там заметили бы.
— И все-таки… Эти тихие люди… Марки и все прочее… в конце концов надоедает. Ему захотелось поразвлечься…
— Его бы там не убили. Напоили, возможно, даже одурманили бы. Ударили бы по голове, обчистили карманы… все возможно. Но эти люди никогда не убивают. Мы их отлично знаем, и они знают нас. Нет, мой мальчик, хорошенько подумайте над этим вопросом. Днем и ночью, в ванной или во время бритья, болтая с вашей подружкой… Почему Видмер, респектабельный мужчина, переоделся в отвратительный костюм? Пожалуй, в этом кроется ключ к разгадке. Черт возьми! Это должно быть очень просто. Человек, подобный ему, не для сложного дела поступает так.
— Нет… — задумчиво протянул Феликс. — Очень странно, когда подумаешь. Его поступок, возможно, объясняет и поведение Колла.
— Возможно, шофер видел, как Видмер вошел в вокзал Сен-Лазар с чемоданом и вышел двадцать минут спустя, одетый в отвратительный костюм, скрытый плащом, и без чемодана. Колла вероятно подумал, что происходит что-то странное. Его хозяин попросил его подождать на углу улицы на парижской окраине. Но шофер ослушался и последовал за хозяином. Тут Колла увидел что-то, что стало для него опасным. Куда пошел Видмер? Но, главное, ради чего это переодевание? Я уверен, что если нам удастся узнать, почему он переоделся, то мы узнаем и что произошло. В этом деле странные факты, кажущиеся необъяснимыми, наводят на правильный след. Когда спокойный человек, верный своим привычкам, внезапно делает необычные вещи, тут…
Комиссар замолчал. В кабинет вошел бригадир Жорж Адлер, саркастически улыбаясь.
— Мы задержали Форестье, патрон. Я подцепил его четверть часа назад и попросил его поехать со мной, сказав, что вы хотите задать ему несколько вопросов.
— Отличная работа, Жорж! Где вы его нашли?
— В пустом доме, в «Буен Ретиро». Ведь это его дом, не правда ли? Так вот, он пробрался в сад, перемахнув через стенку, как грабитель.
— Да? Это интересно.
— Черт возьми, конечно интересно! Кстати, он не знал, что мы нашли Колла и за домом ведется наблюдение.
Сатурнин с задумчивым видом медленно покачал головой.
— Он внизу, Жорж?
— Да, шеф.
— Хорошо. Через пять минут направьте его ко мне. Феликс, мой мальчик, устройтесь скромненько за тем столом, в углу. Несколько застенографированных фраз не будут лишними.
Глава 20. Ловушка для посетителя?
Сатурнин Дакс приготовил ловушку для посетителя. Он взял фотографию Урсулы Мендоза, вставил в дешевую металлическую рамку и поставил на свой письменный стол, повернув к себе, как можно дальше от стула, предназначенного для Абеля Форестье.
Директор «Дома Труш и Видмер» был одет в элегантный твидовый костюм и желтые ботинки. Он протянул Сатурнину руку, но улыбка на губах не соответствовала взгляду его холодных глаз.
— Как поживаете, месье комиссар? Ваш человек сказал мне, что вы хотите задать мне несколько вопросов. Я в вашем распоряжении. Что нового?
— Увы, ничего, что могло бы нам помочь. Будьте любезны, садитесь. Я полагаю, что вы сможете разъяснить нам одну-две загадки. Вы сегодня решили отдохнуть? Стоит такая отличная погода!
— Вроде небольшого отпуска… Не желаете ли закурить, комиссар?
Форестье сел и достал из кармана портсигар. Мужчины задымили превосходными гаванами.
— Вроде отпуска? — задумчиво переспросил Сатурнин. — Что вы имели в виду?
Форестье покраснел. Его руки нервно мяли сигару вместо того, чтобы затянуться.
— Я не хотел бы говорить, почему я не пошел в контору, господин комиссар.
— В самом деле? — Брови Сатурнина удивленно поднялись. — Еще новая тайна? Можете не говорить мне этого, месье.
Форестье усмехнулся невесело.
— Нет, нет, вы все равно все узнаете.
— Безусловно, — вполголоса проговорил Сатурнин. — А пока не хотите ли взглянуть на фотографию на моем столе?
— Охотно.
Форестье зажал сигару зубами и взял фотографию.
— Поднесите ее ближе к свету. Вам знакома эта дама?
Форестье с безразличным видом рассматривал фотографию.
— Нет, она мне незнакома.
— Вы ее никогда раньше не видели?
— Нет… — Форестье еще раз внимательно посмотрел на фотографию. — Разве я должен ее знать? По-моему она испанка. Нет, я уверен, что не знаком с ней и никогда раньше ее не видел. У меня хорошая память на лица, эту женщину я бы запомнил.
Он вернул рамку, а Сатурнин вздохнул.
— Жаль. Истинная же причина, по которой я просил вас придти сюда это то, что… мы нашли тело Гидо Колла.
— Колла? Тело Колла? А! Шофера Эжена Видмера?
— Совершенно верно. Шофера. Он мертв.
— В самом деле?.. Несчастный случай?
— Нет, месье. Это не несчастный случай, а убийство.
Форестье посмотрел на пепел сигары и нахмурил брови.
— Это любопытно. Очень даже любопытно. Он всегда производил на меня впечатление весьма избалованного человека. Драка на ножах?
— Нож был, но драки не было. А вам не интересно, где было найдено тело, месье Форестье?
Форестье быстро поднял голову, он казался удивленным.
— Я не понимаю… почему я должен задать этот вопрос?
— Тогда я вам скажу. Мы нашли тело на улице Помп в автомобиле Видмера, который находился в гараже дома. Пустого дома с очаровательным названием «Буен Ретиро».
Форестье побледнел.
— Это невозможно!
— Вы так считаете?
— Когда вы его нашли?
— Сегодня рано утром.
— Быть этого не может!
Сатурнин пожал плечами.
— Мне приходилось видеть и не такие удивительные вещи. Скажите мне, месье, почему вы выселили своих жильцов? Я имею в виду месье и мадам Джемс. Вместо этого дома вы предоставили им хорошую квартиру, также принадлежащую вам, на улице Хош, верно?
— Это очень просто.
Форестье объяснялся, не торопясь, спокойно произнося слова:
— Моя жена в течение последних двух лет была больна. Она почти все время жила на юге, в Каннах или Монако, временами в Алжире и даже в Каире. По мнению врачей, она нуждалась в солнце, и должен признаться, оно приносило ей пользу. Ее здоровье улучшилось настолько, что теперь она может возвратиться в Париж. И вот… Она очень любит «Ретиро». Что же касается Джемсов, то они были в восторге перебраться в центральный район.
Он затянулся, не замечая, что сигара погасла.
— Ясно, — приветливо проговорил Сатурнин.
Он выдвинул ящик стола и достал оттуда золотую монету, которую протянул Форестье.
— Вы уже ее видели? Это старая американская монета в двадцать долларов.
Форестье осмотрел монету с обеих сторон и, вернув ее, произнес:
— Она в точности похожа на монету, которая была у Эжена Видмера. Он показывал ее мне. Кажется, он говорил, что она довольно редкая.
Он задумчиво подергал себя за ухо. Его живые глаза вопросительно смотрели на Сатурнина.
— Спасибо, месье. А теперь я попрошу вас ответить мне, где вы были во вторник вечером?
— Во вторник вечером?
— Седьмого октября. Где вы провели вечер? Вы помните?
— Ну да. Я ходил в «Одеон», в один из кинематографов на бульваре, вернулся домой около девяти часов… или немного позже.
— Вы были один?
— Да. Я даже случайно встретил директора, которого довольно хорошо знаю. Это клиент нашей типографии. Я поговорил с ним, прежде чем войти в зал.
— А когда вы выходили, вы его больше не встретили?
— Нет. Я его больше не видел.
Наступило короткое молчание. Заметив, что его сигара потухла, Форестье снова старательно раскурил ее. Неожиданно он покраснел.
— Послушайте, месье комиссар, не надо ходить вокруг да около. Совершенно очевидно, что было совершено убийство и что вы заподозрили в нем меня. Какой абсурд! Никогда бы мне не пришло в голову убивать шофера-итальянца. Зачем мне это делать?
Он остановился, а затем продолжил:
— И ко всему прочему этот человек, кажется, был убит в саду, принадлежащем мне, ведь так?
— Я сказал, что там было найдено тело.
— Да. И меня также задержали там. Я полагаю, что будет лучше, если я расскажу вам, почему я сегодня ездил в «Буен Ретиро». Правда, я обещал Видмеру ничего не говорить, но сейчас это уже не имеет значения. Это скверное дело!
Сатурнин улыбнулся, но глаза его оставались серьезными.
— Значит, вы обещали Эжену Видмеру сохранить кое-что в тайне? — спросил он. — Это было недавно, месье?
— Это было вчера вечером, около шести часов, когда он позвонил мне.
— Куда?
— В контору. Я собирался уходить и немного задержался, чтобы написать кое-какие письма. Все служащие ушли в половине шестого. Тут зазвонил телефон, я снял трубку и узнал голос Видмера. И был поражен!
— А вам известно, откуда он звонил?
— Нет. Думаю, из телефона-автомата. Он был очень таинственен. Можно было подумать, что он пьян, но это так не похоже на него. Голос у него был как у человека слегка выпившего.