Кровь отлила от моего лица.
— Что ты собираешься делать? — спросила я.
— Двор Ножей — хорошее место для наказаний. Уверен, Лорд Шелка поможет тебе, если ты попросишь.
Это была угроза. И мне было все равно.
— Вот уж нет, — напряженно ответила я.
Он пожал плечами.
— Может, я хочу только поговорить.
— Сомневаюсь, — сказала я. — Ты обожаешь игры власти, так что хочешь большего.
Он осторожно огляделся, но никто не обращал внимания. Фейри всегда шептались и что-то затевали, как мы. Он склонился ближе.
— А мне говорили, что смертные переживают за детей, — прошептал он, и ощущение его дыхания на моем ухе вызывало тошноту.
И все же.
— Ты знаешь, где тут смертные дети? — прошептала я в ответ.
От его улыбки все во мне сжалось.
— Заключи сделку, и я покажу, где они. Один разговор для меня. Один шанс узнать друг друга. Мы же все-таки семья.
— Разве? — парировала я. — Моя сестра закрепила ваш брак?
— Годы назад, — сказал он нараспев. — И то было чудесное время для нас, но я устаю от ее беспощадных амбиций и сосредоточенности на одном.
— Приведи меня к детям немедленно, не раскрывая меня никому, не вредя и не убивая их, когда мы прибудем, не вредя и не убивая меня по пути, и я буду говорить с тобой по пути, — предложила я.
— Договорились, — прошептал он, в его улыбке была капля безумия, и от волнения я уже жалела, что предложила это. — За мной.
Глава двадцать пятая
Я спускалась за Кавариэлем по спирали все ниже мимо множества фейри. Рога и яркие глаза, мрачные оскалы и хитрые гримасы. Мы миновали белого тигра в клетке, который вытянул лапу между прутьев и попытался схватить меня. Я отбила его лапу ржавым мечом.
— Мышки, мышки, — сухо сказал Кавариэль. — Много мышек под холмом.
— Мышки? — мой тон тоже стал сухим.
— Кто, кроме мышек, прячется в холме? Прячется под Лордом Шелка, забирает крошки, когда остальной Фейвальд готовится к войне?
— Кто? — спросила я.
Это загадка, — насмешливо сказал он. Он был не таким, как я ожидала. Он украл кубок вина со стола рядом с чьим-то локтем, осушил его, вытащил из камзола маленькую серебряную пудреницу, взял оттуда шепотку синей пыли и понюхал ее.
Я старалась игнорировать его странное поведение. Как долго моя сестра привыкала к этим странностям? Может, они нравились ей с самого начала.
Я старалась игнорировать другие странности по пути ко дну пещеры — русалки плавали в соленой воде, оттуда големы на спинах вытаскивали огромных моллюсков. Птицы без крыльев ехали на крылатом фейри, который вопил, как олень. Единорог гарцевал, словно танцевал.
Я задрожала от вида единорогов. Я знала их тайну. Но старалась игнорировать их, чтобы понять загадку Кавариэля. Он хотел сказать, что тут собрались те, кто не хотел воевать с Двором смертных, и Лорд Шелка правил ими?
— Почему Лорд Шелка правит Двором Ножей? — шепнула я, когда рядом были только големы.
— Вжих-вжих, он перерезал глотки другим. Мешок из шелка, долгое падение, и они покидают жизнь навсегда!
Это было интересно.
— А те, кого тут нет, собираются воевать? — спросила я.
— Я тут, и я точно собираюсь воевать. Снаружи ревут львы, их время воевать настает. Мышки прячутся внутри. Они не любят веселье.
Я кивнула. Тут были все, кто не хотел биться с моим народом. Тут было много фейри, но Скуврель называл количество, и это была, наверное, одна десятая их народа. Холодный пот выступил на теле. Остальные собирались растоптать Скандтон.
И я не знала уже, было это плохо или хорошо.
Это точно плохо, Элли. Ты не хочешь, чтобы фейри и их жестокость пролились в мир смертных.
Но как это отличалось от Олэна и сэра Экельмейера? Никак.
И все же смертные должны были заниматься делами смертных. Вторжение фейри в качестве решения было как нанять льва сторожить овец от волков. Все было хорошо, пока он охотился на волков, но стоит им уйти, и он порвет овец на куски.
— Скажи, смертная сестра, — спросил Кавариэль, — твой муж уже признался тебе в своих преступлениях? Он сказал, что это он подал Лорду Шелка идею о свободе, а потом убил его предшественника и зарезал половину его двора, связал тех, кто был против, в мешки шелка и повесил их на скалах?
— Он этого не делал, — холодно сказала я. Скуврель стоял за этим?
— Он сказал тебе, что он первым пришел ко мне со словами Истины, и вместе за щепоткой Чернильной смерти мы придумали, как пройти в мир смертных и заманить смертного? Что твоя сестра не попала бы сюда, если бы не он? Что я остался бы при Дворе Кубков, наслаждаясь вином, пиром и искусством, а не женился бы на кровожадной смертной, в глазах которой горит вызов?
— Не обвиняй в войне только мою сестру, — сказала я. — Ты врал ей. Соблазнил ее. Украл ее у нас.
— И я чудесно постарался, да? — проворковал он. — Когда я дал ей Великолепие, я сделал ее вдвое страшнее для тех, кто ходит по нашим Дворам. Я обрел репутацию в тот день. И я собираюсь развивать репутацию.
Он повернул меня к стене так внезапно, что я забыла охнуть. Он прижался телом к моему, зашептал мне на ухо. Я дрожала, толкала его, но он был слишком сильным.
— Я могу предложить тебе больше власти, чем есть у нее, мышка. Порви связь брака с Валетом. Она еще не завершена. Брось его и примкни ко мне, и я женюсь на тебе и сделаю тебя сильнее твоей сестры.
— Я даже тебе не нравлюсь, — прорычала я. — Ты выбрал мою сестру из-за ее светлого лица и назвал мое простым.
Он рассмеялся.
— И я был дураком. Оказалось, мне нужны были вы обе. Идем, я предложу тебе сделку, от которой твоя душа будет плакать с благодарностью.
— Врешь, — сухо сказала я и выскользнула из-под его руки.
— Тебе выгодно меня выслушать, Эластра Хантер, — его голос был шелковым, глаза были как жидкий мед. — Твоя сестра хочет твоей смерти. Твой муж — жертвы твоей души. Только я все еще хочу тебя спасти.
— Глупо тебе доверять, — сказала я, держась от него на расстоянии, вернув свободу.
Он остановился перед резной дверью.
— Глупо доверять кому-то еще, — возразил он. — Подумай, мышка. Подумай, как я могу помочь тебе подняться.
Он подмигнул и открыл дверь.
И я забыла о сестре и муже, потому что на кроватях сели и сонно посмотрели на меня двадцать детей разных возрастов.
Я закрыла дверь за нами, сердце колотилось. Я нашла их. С моей сестрой были не все дети, и я могла их освободить.
— Ты выглядишь как матушка Хантер, — сказал голосок, и я охнула, увидев маленького Петира в гнезде из одеял. Я нашла его.
— Твоя мама послала меня за тобой, — сказала я и повернулась к Кавариэлю со стальным взглядом. — Еще сделка, Лорд Кубков.
— Нет, наша сделка завершена.
Он открыл быстро дверь и захлопнул ее за собой. Я сжала ручку, но он как-то ее запер или придавил. За мной заплакал один из детей.
Я развернулась.
— Шш, не плачьте, крохи. Не все потеряно.
Я подняла клетку, подумала о них, как о крохах, и, пока они кричали в тревоге, я вытащила меч и рассекла воздух.
— Все будет хорошо, малыши, — сказала я им, в воздухе появилась брешь. Я сжала ее край, открывая шире, чтобы пролезть.
Глава двадцать шестая
Меня наполнила нервная энергия, когда я вышла в мир смертных. Все расплывалось, я вернулась тут в духовный мир, только факел помогал видеть. Я подняла его выше.
Вокруг меня, раскрыв рты, стояли женщины и мужчины с ведрами горячей воды и бельем в руках. Так я думала. Было сложно видеть детали только духовным зрением. Все расплывалось, кроме того, что освещал факел. Мы смотрели друг на друга миг, а потом одна женщина вышла из-за телеги с навесом, держа на руке девочку.
— Элли, ты привела нам больше детей, — сказала Хранительница знаний.
— Да, — сказала я, не давая глазам стать слишком широкими. Она была красивой в моем втором зрении, так я представляла королеву. — Но что…?
— Мы вернули камни в старый круг, — сказала Хранительница знаний, указывая туда, где я стояла. — Мы решили, что тебе это пригодится, хотя это означает, что один из нас все время должен играть музыку.
Кто-то играл музыку. Одинокая скрипка мило звенела, и, когда я посмотрела, тот, кто играл на ней, подмигнул мне, будто это был наш маленький секрет. Скрипка была голубой, но парень двигался так быстро, что у меня заболела голова. Я постаралась не присматриваться. Без повязки я была слепой тут. Я забыла, как тяжело это было.
— О, — потрясенно сказала я, открыла клетку, опустив ее на землю.
— Не думай, что только ты знаешь работу Сияющих, — сказала Хранительница знаний. — У нас тоже были предки. И мы видели больше магии, чем ты.
Она могла удивляться, но я не видела.
Я выманила детей из клетки, помогла заплаканным крохам, испуганные старшие дети оказались в теплых руках Путников.
— Это все из Фейвальда, — сказала я, когда их накормили, одели и уложили спать.
Я подошла к Петиру. Отнести его к матери или оставить тут? Было неправильно возвращать его в ту жуткую деревню, но было неправильно и держать его вдали от Хельдры. Я вздохнула и подняла его на свою спину.
— Я знаю его мать, — сказала я Хранительнице. — Я отнесу его домой.
Она кивнула, морщинки у глаз собрались, она улыбалась.
— Те, которых ты привела до этого… беспокойные. Но я рада, что ты их привела. Дети стойкие. Они могут исцелиться. Они снова будут в порядке со временем.
— А дети Скандтона? Мама привела их к вам? — спросила я с тревогой.
— Еще нет, — сказала Хранительница с тревогой в глазах. — Но мы будем выглядывать еще беженцев.
Я кивнула, но могла думать лишь о том, как мама бредет в ночи с безумным отцом и толпой испуганных детей. А потом эта тревожная мысль стала Скуврелем, говорящим, что он был когда-то одним из детей, украденных из мира смертных. Я невольно задумалась, каким он был бы, если бы его украли и вернули в безопасность.