— Ты же в отпуске, чем тебе еще заниматься-то?
— Ну знаешь!.. — Возмущение так и лезло из всех щелей сшитого на заказ костюма. — Да чем угодно. С девушками на свидания ходить. Все лучше, чем о дохлых рыбах часами разговаривать.
Даша примирительно похлопала его по руке.
— Во-первых, ты для девушек уже старый, во-вторых, если уж тебе настолько приспичило, то, так и быть, могу тебе отдаться...
Полетаев сердито выдернул руку.
— Мне «так и быть» не надо. «Так и быть» предлагай кому-нибудь другому. Ни стыда, ни совести.
— Слушай, Палыч, для тебя ведь это пара пустяков, — продолжала канючить Даша.
— Если это пустяк, тогда дойди до ближайшего отделения милиции и напиши заявление.
— Ты же знаешь, у меня его не примут.
— У тебя?! — Полковник заухал, словно филин.— О-хо-хо! Хотел бы я посмотреть на того бедолагу, который тебе откажет.
— Хватит упражняться в остроумии! — взорвалась Даша. — Так поможешь или нет?! В конце концов сколько я для тебя сделала...
— Об этом лучше не вспоминай. Сделала она для меня! Ты всю мою карьеру чуть коту под хвост не спустила.
— Значит, дерьмовая у тебя карьера! Хорошего работника никто не уволит...
— Так поэтому меня и не уволили!
Даша схватила сумочку:
— Последний раз тебя спрашиваю: поможешь или нет?
— Ну ладно, — отмахнулся полковник, — успокойся, попробую. — Видно было, что ему этого страсть как не хочется делать. — Но не из сострадания к тебе, а исключительно из любви к животным. — Он достал из кармана телефон, отстегнул от него прозрачную пластмассовую палочку и что-то чиркнул на экране.
Даша смотрела с подозрением.
— Ты хочешь сказать, что так можно что-то записывать?
— Я ничего не хочу сказать. Но вообще-то техника далеко ушла вперед. Сообщи полное имя домработницы, дату и место рождения, особые приметы...
— Откуда я могу их знать! — возмутилась Даша. — Я же никогда ее не видела! Знаю только, что зовут ее Зоя, фамилии, отчества не знаю. Но есть две приметы: она была полной и хромала.
— На какую ногу? — без особого интереса спросил Полетаев. Судя по всему, он думал о чем-то своем.
— Не знаю. Но то, что хромала, — точно.
— Понятно. — В голосе полковника по-прежнему никакой радости не ощущалось. — С сегодняшнего дня постараюсь примечать всех хромых и толстых. И ребят попрошу, авось кто увидит.
— Опять остришь?
— Да какое там...
Глава 21
Сквозь полудрему послышался звук открываемой двери. Даша взглянула на часы. «Наверное, специально в подъезде торчала, — сонно подумала она. — Ни один человек не может возвращаться с работы ровно в двадцать три девятнадцать».
— Даша! Можно тебя на минуточку?
«Можно, можно, если только за минуточку сумеешь ясно объяснить, почему забыла рассказать про домработницу».
Предвкушая предстоящий разбор полетов, Даша поднялась, зевнула и выглянула в гостиную.
— Что случилось?
— В моей комнате лужа.
— Неужели? Может быть, дождь прошел?
— Не смешно.
— Согласна. Тем более что у меня сухо.
— Почему ты не протерла?
Наглость бывшей одноклассницы так потрясла, что Даша забыла, о чем хотела говорить.
— Юль, я, конечно, допускаю, что у тебя может быть плохое настроение, но даже в шутку не могу представить, что ты попросишь вытирать задницу твоим котятам.
— Не смей в доме, где живет ребенок, произносить такие слова! — вспыхнула Юлька.
Но и Даша за словом в карман не полезла:
— Да я могу вообще дать обет молчания в обмен на обещание не делать мне впредь подобных предложений.
Паэгле устало опустилась в кресло.
— Слушай, у меня сегодня кошмарный день, а тут еще кошки...
— Охотно верю. — «Ты еще не знаешь, каким будет вечер!» — Что же касается кошек, так этого следовало ожидать. Минимум неделю тебе будет чем заняться.
Юлька смотрела на бывшую одноклассницу снизу вверх.
— Рыжая, давай я тебе буду доплачивать... — уже менее уверенно произнесла она.
— Даже не мечтай! — Дискуссию следовало прервать в самом начале. — Мне вполне достаточно рыб и птиц. Кроме того, я готовлю и занимаюсь с Тотошкой.
Поняв, что спорить бесполезно, Юлька отступила:
— Ладно, оставим. Как он себя вел?
— Хорошо. И даже установил пол зверюги.
— Ты помогла?
— Да боже упаси! Ты же знаешь, я не по этой части. Хотя котенок очень милый. Назвал его Валико.
Признаться, Даша ожидала какой-то реакции, но все же не такую. Паэгле побледнела как полотно, пальцы вцепились в подлокотники.
— Как он его назвал?!
— Валико. Мне это тоже показалось странным, но ему так захотелось. — Даша с удивлением поглядывала на подругу. — Да ладно тебе так убиваться-то... Все же не Бен Ладен и не Чубайс. Даже оригинально. Кстати, о Чубайсе. Нам надо поговорить.
— Но откуда Антон... — Паэгле замолчала. — Извини. — Она порывисто встала, взгляд был устремлен куда-то внутрь. — Извини, но я сейчас не могу. Потом все расскажешь, — пробормотала Юлька, выходя из гостиной.
Даша бросилась следом.
— Нет уж, моя дорогая, поговорить придется сейчас!
Не ожидая от предстоящей беседы ничего хорошего, Даша постучала в дверь Юлькиной комнаты.
— Можно?
— Заходи.
Юлька уже сидела за столом и что-то быстро писала в толстой тетради на пружинах.
— Я слушаю, — не отрывая головы от работы, бросила она.
— Мне надо кое-что тебе рассказать.
— Я слушаю, — повторила Юлька, даже не пошевельнувшись.
— Ты не хочешь на секунду прерваться?
— Можно подумать, у меня есть выбор... — С недовольным видом Паэгле отодвинула тетрадь. — Хорошо, даю тебе десять минут.
Было уже около полуночи, но Даша все же решила начать издалека.
— Все хочу тебя спросить, чем ты кроме рыб занимаешься?
— В каком смысле? — Юлька бросила взгляд на рабочий стол.
— В научном.
— В научном? А... почему тебя это интересует?
— Просто интересно.
Паэгле поправила дужку тонкой оправы очков.
— Не понимаю... Это очень узкая тема, понятная разве что специалистам.
— И все-таки, в двух словах?
— Если в двух словах, то лечением мужского бесплодия.
— То есть твоя научная работа никак не связана с разведением рыб. — Даша кивнула в сторону гостиной с аквариумами.
— Ни в какой степени. Это мое хобби. К чему все эти вопросы?
— Послушай, Юль, а ты никогда не думала, что рыбы — только предлог?
— Предлог для чего?
— Для тайного завладевания результатами твоей научной деятельности.
Паэгле часто-часто заморгала ресницами, словно ей что-то попало в глаз.
— Ничего не поняла.
Присев в широкое кресло, Даша сплела пальцы.
— Двое из четверых подозреваемых — Шувалову я тоже включила в список — абсолютно проигнорировали предложение купить твоих рыб...
— Ну еще бы!
— Минуточку. Вместо этого они с ходу предложили довольно большие деньги за твои научные записи.
Юлька вскинула голову:
— Что? Какие еще записи?
— Я так понимаю, имеющие отношение к твоей научной работе.
— И что?
— И то. Они хотят получить документы, хранящиеся в твоем кабинете. Именно их, а не твоих рыб.
Последовала долгая пауза.
— Ничего не понимаю. Все мои исследования доступны любым желающим. Интересно, кто мог тебя об этом просить?
— Шувалова и Пантелеев.
— Кто?! — Паэгле действительно выглядела удивленной. — Ерунда какая-то... Ты ничего не путаешь?
— Нет. — Даша внимательно следила за Паэгле. — Даже деньги за это предлагали.
— Деньги? — Юлька, словно потревоженная черепаха, втянула голову в плечи. — И сколько же?
— Шувалова — три тысячи, Пантелеев — сто долларов.
— Потрясающей жадности человек! — В голосе прозвучало почти восхищение. — Рыжая, ну сама подумай, какая такая научная тайна может стоить сто долларов?
— Тебе лучше знать. И потом, Шувалова предлагала больше.
— Три тысячи? — Паэгле готова была рассмеяться. — Да если бы я делала из своих исследований тайну, то она стоила бы сотни тысяч, если не больше. Но я работаю в государственном учреждении и не имею на это никакого права. Вот когда разбогатею настолько, чтобы заиметь собственную лабораторию, то тогда...
— Что тогда? — быстро переспросила Даша.
— Ничего, — Паэгле отмахнулась. — Как бы то ни было, но к погибшим рыбам это отношения не имеет.
— Странно, — многозначительно протянула Даша. — Странно, что такой умный и дальновидный человек, как ты, не хочет даже гипотетически представить иную версию произошедшего.
— Ты имеешь в виду, что моих рыб отравили, чтобы завладеть некой научной тайной?
— Например.
— Большей ерунды я в жизни не слышала.
— А я, в свою очередь, слышала и видела еще и не такое, поэтому твое упорство наталкивает на определенные размышления.
— Ну, это твои проблемы.
— А может, причина в другом, о чем ты умолчала? — жестко спросила Даша. — В таком случае хочу довести до твоего сведения: Антон мне кое-что рассказал.
— Ты допрашивала моего сына? — с тихой угрозой спросила Паэгле. — Кто тебе дал такое право?
— Такое право дала мне ты, когда, утопая в слезах, попросила приехать тебе помочь, — холодно ответила Даша. — Неужели ты не понимаешь, что нельзя вести расследование, когда правду приходится буквально вырывать по частям? Причем не у подозреваемых, а у тебя, человека, который это расследование и заказал.
— Никогда не смей допрашивать моего сына, никогда, слышишь?! — Голос звучал все ожесточеннее. — Я тебе это запрещаю!
Ее ярость постепенно передавалась и Даше.
— Иди ты со своими запретами! Лучше объясни, почему сразу не рассказала, что у тебя была домработница?! — воскликнула она.
— А при чем здесь это? — Бледные щеки слегка порозовели.
— Как при чем?! Рыб отравить могла именно она, или же мог состояться сговор между ней и преступником.
— Может, мог, а может, не мог... Это не имеет никакого значения. Я уже сказала, в смерти рыб был заинтересован один из троих мужчин, и даже если им кто-то помогал, это уже не важно.