— Пан доктор, помните, мы говорили про цихлозому? Так вот, оказывается, это не болезнь, а рыба такая, ха-ха, представляете, я просто неправильно поняла свою подругу, она плакала, и я подумала...
— Простите, пани Быстрова, — со сдержанным раздражением перебил ее поляк, — вы звоните мне, чтобы рассказать о своей подруге? Дело в том, что у меня прием, и я...
— Нет! — взвизгнула Даша, испугавшись, что тот сейчас попрощается. — Ради всего святого, не вешайте трубку. — Не давая собеседнику и секунды передышки, выпалила: — Мне нужен адрес и телефон одного гинеколога, он поляк, у него клиника в Варшаве, а я потеряла визитку и теперь не знаю, как мне его найти, я вас умоляю, на коленях прошу, помогите, пожалуйста!
В трубке повисла напряженная тишина.
— Пани, с вами все в порядке?
Вероятно он имел в виду, что ей надо обратиться к другому доктору.
— Не знаю, но поверьте, этот врач мне очень нужен, говорят, он волшебник, для меня это единственный шанс!
— Мне казалось, в Москве достаточно хороших врачей, — проворчал поляк, — но раз вы так настроены... Как его фамилия?
— Пелтрам. Доктор Генрих Пелтрам.
Голос в трубке зазвучал несколько оживленнее.
— Ах, вот как! Да, да, я вас понимаю. Но ведь пан доктор Пелтрам имеет клинику и в Москве, зачем вам его варшавский адрес?
— Не может быть! — Даша готова была разрыдаться прямо в трубку. — И вы можете мне его сообщить?
— Да, конечно. Записывайте...
Глава 301
В приемной доктора Пелтрама царила чистота и какая-то нездоровая правильность. Мебель и остальные предметы интерьера словно держали в руках табличку: «Мы сделаны из экологически чистых материалов». Цвет стен был тщательно продуман и оправдан, на продуманных стенах висели неаллергичные цветы и плакаты о пользе своевременного лечения геморроя во время беременности, на столиках лежали брошюры о правильном питании, буклеты с информацией о последних достижениях фармакологии. Деревянный пеленальный столик для грудничков, деревянный манеж для прямосидящих, деревянные игрушки для прямоходящих. К слову, и тех, и других, и третьих было в просторной приемной в достатке.
Даша на всякий случай еще раз посмотрела на табличку у входа: «Д.м.н. Пелтрам, гинеколог». Гинеколог, а детей — как во время гриппа у педиатра!
— Я могу вам чем-то помочь? — раздался вежливый голос.
За спиной стояла приятная медсестра в высокой накрахмаленной шапочке.
— Здравствуйте.
— Здравствуйте. Вы на какое время записаны?
Даша вспомнила, как Юркевич говорила, что без договоренности попасть к Пелтраму невозможно.
— Я, к сожалению, без записи, но мне необходимо встретиться с доктором.
— С каким именно доктором?
— С Генрихом Бенедиктовичем.
— Простите, но это невозможно. — Медсестра отвечала мягко, но твердо. — У Генриха Бенедиктовича запись на полгода вперед. Если хотите...
— Нет, через полгода не хочу, мне надо попасть именно сегодня. Я согласна заплатить любую сумму и при этом поклясться, что отниму у доктора не более пяти минут.
Девушка в накрахмаленной шапочке покачала головой:
— Это невозможно.
— Может быть, вам все-таки спросить у самого доктора? — Достав кошелек, Даша отсчитала триста долларов. — Вот, без всяких квитанций и всего пять минут. Через пять минут, если я не выйду, можете вызывать охрану.
Вид денег возымел действие.
— Простите, как ваше имя?
Даша брякнула первую попавшуюся фамилию:
— Иванова, — Но подумав, что звучит это слишком нарочито, поспешно добавила: — Лариса Витольдовна.
— Одну минутку, Лариса Витольдовна, я попробую поговорить с доктором. — Сохраняя свою дежурную улыбку, девушка исчезла за большой белой дверью.
Даша заняла свободное кресло и принялась наблюдать за копошащейся и гугукающей мелюзгой. По отрывкам разговоров становилось понятным, что Пелтрам у своих пациентов пользуется не просто популярностью, а почитается за бога. О нем говорили все и исключительно в превосходной степени. Боевой настрой, с которым Даша переступала порог клиники, постепенно улетучивался. Обстановка, включая размеры помещения и длиннющий список работающих врачей, выглядела солидно и абсолютно легально. Счастливые мамаши рассказывали друг другу и пациенткам, еще не познавшим счастье материнства, удивительные истории своего исцеления. Ничего сверхъестественного в этих рассказах не было, как обычно в таких случаях, повторяющиеся фразы: «Все думали у меня это, а оказалось совсем наоборот» или «Десять лет лечили от одного, а все дело было в другом».
Даше вспомнились слова Паэгле о том, что хороший диагност на вес золота. И если бы не исчезновение Алексея...
— Госпожа Иванова?
Даша не заметила, как перед ней возникла медсестра, и непроизвольно вздрогнула.
— Что? — Она не сразу вспомнила, что назвалась этим именем.
— Ведь вы госпожа Иванова?
— Да, это я... Но как вы догадались? — Медсестра была другая, но тоже очень приятная и тоже в высокой шапочке.
Девушка улыбнулась:
— Всех остальных я знаю. За мной, пожалуйста.
Она провела Дашу в кабинет, такой же чистый и правильный, как и приемная. За столом сидел невысокий полноватый человечек с короткими пухлыми пальчиками и что-то быстро писал. Даша осторожно присела на краешек стула. Ее всегда поражал тот факт, что врач, даже если ты пришел самым первым, и больше никого в округе нет, все равно что-то пишет в своих тетрадях или на больших листах бумаги, а перед тем как вы к нему присядете, передаст эти записи сестре и скажет многозначительно что-то вроде: «Это надо отправить в лабораторию как можно скорее...»
— Ирочка, это надо отправить в лабораторию еще сегодня.
Даша улыбнулась.
— Добрый день. — Пелтрам украдкой глянул в лежащую перед ним тетрадь. — Лариса Витольдовна? Я правильно произношу ваше отчество?
— Да-да, абсолютно верно. — Оказавшись лицом к лицу с врачом, она неожиданно растерялась. Наверное, так выглядел Оле-Лукойе — добрый, всепонимающий взгляд, ободряющая улыбка. Однако при всем при этом доктор Пелтрам совсем не походил на человека, готового с радостью поделиться с посторонним историей болезни своего пациента.
— Ну, рассказывайте, что вас беспокоит. — Он по-своему истолковал ее нервозность.
— Видите ли, я... — Нет, сто против одного, что он не станет ей ничего рассказывать. Особенно в присутствии медсестры. — А не могли бы мы остаться вдвоем?
Пелтрам чуть приспустил очки на кончик круглого носа и удивленно посмотрел поверх стекол.
— Поверьте, вам не стоит ничего опасаться или стесняться. Ирина Михайловна — профессиональная медсестра, — говорил Пелтрам с легким польским акцентом, — я ей абсолютно доверяю.
— Доктор, я вас очень прошу, — Даша старалась ныть по возможности убедительнее. — Для меня это очень важно.
— Генрих Бенедиктович, я отнесу это в лабораторию. — Медсестра как ни в чем не бывало подхватила пачку листов и направилась к выходу.
— Да, благодарю вас, Ирочка, — кивнул тот и, поправив очки, вопросительно посмотрел на посетительницу. — Ну-с, я вас слушаю.
Даша сжала кулаки:
— Доктор, признаться, я немного слукавила, записавшись к вам на прием, но другого пути у меня не было...
Добрые глаза за круглыми стеклами чуть сузились.
— Так, давайте выясним сразу: у вас нет никаких жалоб на здоровье?
Молодая женщина хотела было отрицательно помотать головой, но потом вспомнила, что не была у гинеколога уже года три, и неуверенно пожала плечами:
— Не знаю. Надеюсь, что нет. Я давно проверялась.
— Понятно. Значит, вы не больны и не беременны?
— Нет, нет! Это точно нет...
— Ну что ж, в моей помощи вы не нуждаетесь, так чего же вы хотите?
— В вашей помощи я как раз нуждаюсь, но не в той, в какой...
— Госпожа Иванова, нельзя ли перейти к сути дела? У меня прием.
— Да-да, конечно... Скажите... — Даша не знала, с чего начать, но наконец решилась: — Скажите, доктор, к вам не приходил некто Алексей Богданов?
Пелтрам откинулся на спинку кресла, широко расставленные руки уперлись в стол:
— Голубушка, у меня сотни пациентов, и среди них наверняка несколько Богдановых. Что именно вы хотите узнать?
— Вы, наверное, меня неправильно поняли. Я имела в виду не семейную пару, а мужчину. Одного мужчину. Скорее всего, он был у вас вчера или позавчера.
Правый глаз доктора стал заметно дергаться:
— Не пойму, что вы хотите от меня?
— Этот Алексей, мой друг, у него... он не может иметь детей, и ему посоветовали обратиться к вам.
— Я не занимаюсь мужчинами.
— Да, но... после того как он отправился к вам, его больше никто не видел.
Пелтрам снял очки и потер переносицу:
— Я ничего не понимаю.
Нет, если Пелтрам что-то скрывает, он не признается ни ей, ни Полетаеву, ни самому Берии. Единственное, что она может сделать для Алексея, если он здесь и с ним что-то происходит, это дать понять доктору, что она в курсе происходящего. Даша заискивающе улыбнулась:
— Да не только вы. Признаться, это очень непонятная и запутанная история. Я работаю в частном детективном агентстве...
— Так, немедленно покиньте мой кабинет! — Доктор вскочил и гневным жестом выбросил руку вперед по направлению к двери. Если бы не очки и белая шапочка — вылитый Ленин в октябре.
Даша вскочила вслед за ним.
— Генрих Бенедиктович, вы же понимаете, я пришла не просто так, у меня есть много веских оснований подозревать...
— Если вы сию секунду отсюда не уберетесь, я вызову милицию! — Пухлая рука потянулась к телефону.
Оставаться дольше не имело смысла. Все, что надо, она уже сказала.
— Я ухожу, — с достоинством произнесла Даша, — но я вернусь. В том случае, если вы передумаете, вот номер моего телефона. Даю вам равно сутки.
2
По дороге домой Даша никак не могла решить, к какому разряду отнести последнюю акцию: к победе или поражению. Нет, к победе навряд ли, она почти ничего не узнала, но проигрышем ее тоже считать не стоило: если Пелтрам участвует в какой-то игре, то она его вспугнула, и он будет вынужден действовать. Главное, чтобы с Алексеем ничего не случилось...