— Я хотела бы знать, чем конкретно он занимается.
— Но... это и так известно, — неуверенно сказал доцент.
— Мне нужно знать то, что неизвестно.
Пантелеев помолчал.
— Послушайте, Даша. — Впервые его голос звучал по-человечески, без заискивания и подлости. — А вам не подойдет компромат?
— Как? — не сразу поняла Даша. — Подождите, подождите, вы намекаете на то, что с помощью вашей информации я смогу сама его разговорить?
— Совершенно верно. — Отчетливо послышались самодовольные нотки.
— Говорите.
— Сначала документы.
— О, нет! Вы точно получите, что хотите, а вот насколько правдивой будет ваша информация...
— Как же нам быть?
— Давайте так: вы сообщаете мне суть проблемы, чтобы я могла увидеть, как человек отреагирует, и, если все сработает, я передаю вам деньги, а вы сообщаете мне детали.
— Ну хорошо, — нехотя согласился Пантелеев. — Пелтрам — двоеженец.
— Чего? — Даше показалось, что она ослышалась.
Доцент противненько захихикал.
— Можно подумать, вы не знаете, как это бывает.
— Я?! Понятия не имею.
— Очень просто: старая жена в Польше, а молоденькая, сисястенькая здесь.
Даша испытала непреодолимое желание отодвинуть трубку подальше от уха.
— Интересно. Но, насколько мне известно, перед тем как подать документы на регистрацию брака, необходимо предъявить справку о семейном положении.
Пантелеев просто зашелся от радости:
— Вы не поверите, золотце, но в нашей стране берут взятки, да, да, вот такой вот хамский обычай. Кроме того, вы и представить себе не можете, какие у Генриха связи в Москве, вплоть до... — он многозначительно помычал. — Ну, вы меня поняли.
— Поняла... — Даша почесала затылок. А ведь доцент истину рек: у Пелтрама могут оказаться весьма влиятельные покровители. — Значит, при необходимости вы сможете назвать мне имя его польской жены?
— Безусловно.
— Тогда договоримся так. Сегодня вечером или завтра утром я встречусь с Пелтрамом и, если пойму, что вы говорили правду, то сразу вам перезвоню, и мы все закончим.
— Но почему не сейчас? — взвился от нетерпения Пантелеев.
— Потому что сейчас не могу, — отрезала Даша. — Поверьте, мне это надо еще быстрее, чем вам. Но...
— А после обеда?
— После обеда у меня встреча.
— «Встреча», — мрачно повторил доцент. — Ас кем, если не секрет?
— Вам-то что, — фыркнула Даша.
— Я так и знал. Хорошо, я буду ждать звонка.
Медленно опустив телефонную трубку, Даша прикрыла глаза. Интересно, позвонит Валикбеев или... Очередной звонок не дал ей развить мысль.
— Доброе утро, Даша. — Голос звучал по-московски уверенно, и лишь едва заметные модуляции выдавали кавказский акцент.
— Доброе утро, Ираклий Имранович. — Закинув ноги на пуфик, Даша уселась поудобнее. Она еще не придумала, что бы ей выцыганить у Валикбеева в обмен на его просьбу. А что просьба последует незамедлительно, в этом она ни секунды не сомневалась.
— Как вы ко мне официально, — с шутливой укоризной заметил шармантный профессор. — Эдак сразу чувствуешь себя лет на десять старше.
— Боюсь, если начну звать вас Валико, то подобное чувство возникнет уже у меня.
— Ха-ха-ха, — вежливо отреагировал на шутку Валикбеев.
— Ха-ха-ха, — не менее вежливо поддержала его Даша.
Посчитав, что с официальной частью закончено, профессор кашлянул и уже чуть более строго произнес:
— Даша, я бы хотел с вами поговорить.
— Догадываюсь.
— Вот как?
— Иначе зачем бы вы звонили?
— Ах, ну да, ну да... Но я бы хотел переговорить с вами лично, не по телефону.
— Понимаю. К сожалению, в ближайшие несколько дней совершенно не располагаю свободным временем, — лживо сокрушалась рыжеволосая. — Если не планируете продать мне оружие или наркотики, то, думаю, ничего страшного не произойдет, если вы расскажете мне о вашем деле по телефону.
Валикбеев все еще сомневался.
— Даша, я хотел попросить вас об одном одолжении. Но мне не хотелось, чтобы об этом узнало, скажем, третье лицо.
— Говорите, я слушаю. Никаких иных лиц, кроме моего, здесь нет.
— Видите ли, наш институт работает над очень серьезными и важными проблемами. К сожалению, в процессе работы возникают разные ситуации, в том числе и весьма щекотливые... Подобные ситуации требуют как можно более деликатного разрешения. Я много думал, как мне поступить, взвешивал все «за» и «против»...
Даша с иронией слушала путаный рассказ. Может, как профессионал Валикбеев и на голову выше всех остальных, но в искусстве риторики он явно не преуспел.
— ...так вот, я пришел к выводу, что наименьшим злом будет, скажем, незаметная проверка кое-каких обстоятельств. Мне необходимо сравнить некоторые данные. Мы проводим серьезный эксперимент и уже подошли к завершающей стадии...
Пока было совершенно непонятно, как из всей этой белиберды профессор вырулит на Юлькин сейф.
— ...часть исследований Юлия Сергеевна проводила в мое отсутствие, и я боюсь, что незначительный просчет может повлечь за собой крах всего эксперимента.
— Простите, Ираклий Имранович, что конкретно вы от меня хотите?
Валикбеев осекся на полуслове. Когда он заговорил, мычания стало меньше, но уверенности в голосе не прибавилось.
— Я хочу посмотреть результаты исследований, хранящиеся у Юлии Сергеевны дома, и убедиться, что в них нет ошибок.
Интересно, он всех женщин за идиоток держит или только ее?
— А почему бы вам не обратиться непосредственно к Юле?
— Ну что вы, как можно! Вы же знаете, как самолюбивы ученые. Мы готовы всем рисковать ради желания оказаться первым.
— Я вас очень, очень понимаю, — с чувством произнесла Даша. — Но давайте договоримся: любезность в ответ на любезность.
— Просите все, что хотите.
— Не выгоняйте жену из дома. Она все-таки беременна.
В трубке угрюмо молчали.
— Алло, Ираклий Имранович, вы меня слышите?
— Слышу, слышу...
— Ну так как? Вы согласны?
— Я не пойму, какое вам-то до этого дело?
— Считайте, что это мой небольшой каприз. Дань детской дружбе.
— Не знаю... — Голос звучал сухо, раздраженно. — Мне надо подумать.
— А я вас и не тороплю.
— Но документы мне нужны срочно.
— Не вижу проблем: скорость принятия решения зависит только от вас.
— Хорошо, я ее не выгоню. Когда мы сможем встретиться?
— Когда угодно. Но на встречу привезите мне заявление, заверенное у нотариуса.
— Какое еще заявление?
— О том, что вы признаете ребенка Дианы своим.
— Еще чего!
— Тогда — увы. Документы вы не получите.
— Будьте вы прокляты!
— Господин Валикбеев, держите себя в руках! — возмутилась Даша. — Это не я вам звонила, а вы мне. Не устраивают мои условия — до свидания. — Не обращая внимания на доносящиеся крики, она положила трубку.
Глава 311
Даша была просто взбешена. Из-за какой-то беспечной, безответственной курицы она потеряла целый день: Шувалова не только не пришла на встречу, но даже не нашла и пары секунд, чтобы позвонить и извиниться. Пока Даша нарезала круги от первого до последнего вагона в надежде, что та перепутала место встречи, Пантелеев и Истомин своими звонками полностью разрядили ее мобильный телефон, предлагая осыпать розами, золотым дождем и даже жениться. В результате, когда через час она собралась уходить, невозможно было даже позвонить в институт, чтобы сказать этой заразе пару ласковых. Голодная, злая, Даша мысленно наслала на Черную вдову самые черные проклятья и поспешила домой поесть и зарядить телефон: надо было попытаться вытянуть информацию о Пелтраме из кого-нибудь другого, того же Пантелеева или даже Валикбеева. Уж этот наверняка должен многое знать. Она готова была встретиться с любым из них, но, вернувшись домой, не смогла и шагу ступить на улицу. По квартире из комнаты в комнату бегала переполошенная Юлькина мама, вытаскивала вещи из всех шкафов и бросала их прямо на пол. Сначала Даша подумала, что та двинулась умом, настолько непохоже было это на нормальное поведение обычно весьма сдержанной дамы. Но вскоре все объяснилось: каждый раз, пробегая мимо нее, Ольга Семеновна выдавала по сообщению:
— От Юлии я совсем этого не ожидала... Дарья, вы не видели спортивный костюм Антона? — Ольга Семеновна, наверное, и к младенцам обращалась полным именем. — Позвонила мне и буквально приказала выезжать на дачу...
— Что значит приказала? — не сразу поняла Даша, бабушка и так время от времени забирала внука на природу.
— Говорит, перед первым сентября... Господи, где его банные принадлежности?
— В его комнате, в шкафу справа.
— Да, да, спасибо... Перед первым сентября, говорит, пусть ребенок как следует отдохнет. До сентября всего неделя осталась, мы еще ничего толком не купили... Дарья, вы не видели книжку, которую он сейчас читает?
— На кухне, рядом с микроволновкой. — Даша медленно опустилась на стул.
Произошло то, чего она так боялась в эти последние дни. Паэгле убирает ребенка из дома. Так же, как перед исчезновением Зои. Развязка была близка.
Ольга Семеновна продолжала бегать по комнатам.
— Ну не знаю, продержимся ли мы там неделю, все-таки уже почти осень, по ночам холодно... Вы не поможете мне?
Ослабевшими руками Даша помогла затолкать в разбухшую сумку Тотошкины игрушки.
— Ну мы, пожалуй, готовы...
Хлопотливым взглядом Юлькина мама обежала перевернутую вверх дном гостиную.
— Дарья, вы приберетесь тут?
— Конечно, — Даша заставила себя улыбнуться, — ведь я для этого здесь.
Она подала Антошке рюкзачок, крепко поцеловала на прощание и, едва сдерживая слезы, прошептала:
— Малыш, я очень тебя люблю.
— Я привезу тебе вот такую рыбу. — Антошка распахнул ручонки так, что они сошлись за спиной. — Ты позовешь дядю Сережу, чтобы я ему показал?
— Непременно, — Даша не выдержала и улыбнулась. — Он умрет от зависти.