— Судя по всему, весьма ограниченное. — Юлька уже вовсю улыбалась. — У Пероцкого и в самом деле какаду, но не птицы, а рыбы. Смешно, но у рыб часто встречаются птичьи названия: попугаи, петушки...
Даша растерянно заморгала. А ведь Паэгле говорила правду. Она вспомнила, что бойцовые рыбки-петушки по своей агрессивности ничем не отличались от своих двуногих тезок, а что касается попугаев, то эти помидоры с глазами, может, на настоящих похожи и не были, но все же существовали. Однако кое-какие сомнения оставались.
— Ты хочешь сказать, что есть рыба под названием какаду? — недоверчиво спросила она.
— Конечно. Только не просто какаду, а апистограмма-какаду. Какаду — это для краткости. Весьма милые существа, с хохолком на голове, отсюда и название.
— Апистограмма... — прошептала Даша, хлопнув себя по лбу. — Значит, он сказал не телефонограмма, а апистограмма. Он же с самого начала сказал: «Моя апистограмма»! Черт! Ну и название! Что, действительно есть такая рыба?
Юлька кивнула в сторону своего кабинета:
— Можешь взять справочник и убедиться.
Но Даша все еще сомневалась.
— Хорошо, а тогда при чем здесь Пелтрам? Учти, я там была. У него вовсе не разведение рыб поставлено на поток.
— И рыб в том числе. Это намного проще, чем у людей: нерест стимулируют гормональными инъекциями. В принципе это и любитель может сделать, но Пероцкий даже не любитель, ему вообще противопоказано иметь животных.
— Неужели Пелтрам тоже разводит рыб?
— Кого он только не разводит! У него все плодятся и размножаются.
Даша с недоверчивым видом накручивала прядь волос на палец. Уж слишком легко Юлька находила ответы на все ее вопросы. Как будто заранее готовилась.
— В жизни не поверю, что вы, серьезные занятые люди, готовы тратить уйму времени и денег, лишь бы какая-нибудь мелкая тварь отложила пару икринок! Да ладно, если бы речь шла об осетровых, а то ведь даже на один бутерброд не хватит. И то не известно, можно ли будет этот бутерброд есть.
Паэгле рассмеялась.
— Значит, у тебя никогда не было хобби. Такого, настоящего, за которое и украсть, и убить — ничего не жалко...
— Убить? — Даша подняла глаза. — Нет, такого не было. Меня пытались убить, я — нет.
— Тогда тебе не понять. Настоящий коллекционер готов годами голодать, лишь бы стать обладателем какой-нибудь марки или картины, которая в принципе ничего не дает, кроме возможности ее созерцать.
— Так то картина, ее хоть продать можно.
— Поверь, приобретают не для того, чтобы продавать. Разведение животных, не важно кого — кошек, собак, попугаев или рыб, — это как сотрудничество с самой природой. Это божественный процесс, в нем и радость рождения новой жизни, и гордость за успехи своих питомцев. Спроси у кого хочешь — ни одна купленная рыба не кажется такой красивой, как та, которую вывел ты.
— Ну, допустим, рыбы и сами справляются со своими обязанностями...
— Вот здесь ты ошибаешься. Ты, например, хорошо представляешь себе гуппи?
— Конечно. — Даша была горда продемонстрировать свой образовательный уровень. — Такая красивая разноцветная рыбка. С хвостиком.
— С хвостиком! — Юлька усмехнулась. — Так вот, если твою разноцветную красавицу предоставить самой себе, то через несколько поколений она превратится снова в Золушку — в серенькую, довольно невзрачную рыбку. Все, что ты видишь в современных аквариумах, — это труд десятков, сотен селекционеров. И так практически во всем. Да на селекционировании держится все мировое сельское хозяйство.
— Значит, я правильно понимаю: разведение братьев наших меньших — это и удовольствие, и заработок?
— Правильно понимаешь. Просто для кого-то это больше удовольствие, а для кого-то — больше заработок.
— А как же Юркевич? — спросила Даша.
— В каком смысле? — Юлька не сразу переключилась с одной темы на другую.
— Юркевич-то беременна, а от кого — не знает.
— Рыжая, поверь, это не тема для обсуждения. — Паэгле не могла скрыть раздражения, — Пусть они сами с этим разбираются.
— Но ведь Алексей пропал, — попыталась удержать ее Даша.
— Я-то здесь при чем? Сколько людей в Москве пропадает, и что, во всем я виновата?
— Но исчез он после того, как я отдала ему визитку Пелтрама.
— Ты отдала! — Юлька всплеснула руками. — Заметь — ты. А почему претензии ко мне? И с какой стати ты отдала ему именно эту визитку? Там же черным по белому написано «гинеколог».
В голове у Даши была такая пустота, что даже эхо раздавалось.
— Ладно, — Юлька махнула рукой, — вставай, приводи себя в порядок, будем завтракать. Выпьешь свой чудовищный кофе. — Паэгле засмеялась. — Вставай, вставай, а я пока немного поработаю.
2
— Алло, Даш, это ты?
— Я. Раз, два, три...
— Что ты считаешь?
— Ложки. Кофе себе варю.
— Нам надо серьезно поговорить.
— Сколько испорченных дней и ночей начиналось с этой фразы, — вздохнула Даша, заливая в турку воду.
— Как бы на этот раз у тебя не оказалась испорченной жизнь. Скажи, я когда-нибудь помогал тебе просто так, из любви и сострадания?
Даша помотала головой.
— Нет. Ты совершенно чист перед законом, ты мне даже руки не подал без разрешения свыше.
— Насчет руки ты, конечно, хватила, но... Даша, послушай, впервые в жизни я решил помочь по-товарищески. Ты и представить не можешь, чем для меня это закончилось. Причем слово «закончилось» можешь взять в кавычки, ибо всей этой истории конца-края не видно. На этот раз я с твоей просьбой вляпался в такое... Даже не знаю, как правильно назвать.
— Событие, — попыталась подсказать Даша, которая не слишком-то верила патетическому настрою полковника. По горькому опыту она знала, что перед тем как вынудить ее совершить какое-то признание, он должен хорошенько ее запугать.
— Нет, моя дорогая, вляпался я отнюдь не в событие. А в здоровую кучу...
— Я поняла. Итак, ты вляпался, и что дальше?
— А дальше все очень плохо. Начнем с того, что я нашел бывшую домработницу Паэгле.
— Да ну! — восхитилась Даша. — Ну и связи у тебя.
Слушай, а давай вместе агентство откроем. — Заслышав в трубке рычание, поспешила сменить тему. — Это очень здорово, что ты ее нашел, надеюсь, теперь многое прояснится.
— Не уверен. Она...
Звонок в дверь прозвучал так неожиданно, что ложка в Дашиной руке дрогнула, и сахар рассыпался по всему столу.
— Подожди минутку, звонят в дверь.
— Я как раз хотел тебя предупредить...
— Сейчас вернусь, и предупредишь.
Положив телефон на стол, Даша пошла открывать дверь.
3
На пороге стояли трое крепких мужчин.
— Паэгле Юлия Сергеевна дома? — спросил самый плотный из троих, с руками на отлете, словно в подмышки ему вшили по полкило сахара.
— Да, дома.
— Мы можем ее видеть?
— В зависимости от того, кто вы такие.
Все трое достали красные книжечки.
— Понятно. — Даша внимательно просмотрела все три документа. — А вы уверены, что вам нужна именно госпожа Паэгле?
— Да, — мягко ответил тот, у которого подмышками был сахар. — А почему вы спрашиваете?
— Просто подумала, что... что на самом деле вам нужна я. И если это так, то можете приступать к допросу без всяких околичностей.
— Простите, а вы кто?
— Моя фамилия Быстрова.
Мужчины переглянулись. И опять ответил самый плотный:
— Госпожа Быстрова, если у вас есть такое желание, мы с вами обязательно побеседуем, но сначала позвольте нам все-таки войти и задать хозяйке квартиры пару вопросов.
Пришлось отступить. Однако в глубине души Даша все равно была убеждена, что трое вежливых штатских пришли именно за ней и что именно об этом ее хотел предупредить Полетаев.
Мужчины вытерли ноги и гуськом прошли в гостиную, здесь они остановились, вопросительно глядя на Дашу. Молодая женщина молча указала на дверь Юлькиного кабинета.
Плотный осторожно постучал:
— Добрый день, можно?
Послышался негромкий вскрик:
— Кто вы?
— Паэгле Юлия Сергеевна?
— Да.
— Юлия Сергеевна, я предлагаю вам добровольно выдать документы, хранящиеся в вашем сейфе.
Даша встала так, чтобы видеть Юльку. Дрогнувшей рукой Паэгле поправила тонкую оправу очков.
— О чем вы говорите?
— О документах, хранящихся в вашем сейфе.
— Простите, а на каком основании вы это требуете? Кто вы вообще такие?
Мужчины вновь продемонстрировали свои корочки, плотный, кроме того, достал еще какой-то папирус.
— Это ордер на обыск. Но только в том случае, если вы захотите оповестить всех соседей и подвергнуться аресту. В случае же добровольной выдачи...
— Что?! — Даша попыталась оттеснить мужчин.— И это вы называете «задать пару вопросов»?
Плотный недовольно обернулся:
— Я же сказал, с вами мы поговорим позже.
— Так, может, вы и меня сразу арестуете? Чего зря время терять...
— Госпожа Быстрова, вы не могли бы подождать в другой комнате, пока мы разбираемся с Юлией Сергеевной?
— Еще чего! — Даша прислонилась к стене.
Юлька вела себя более сдержанно, только крепко сжала пальцы в кулак, даже косточки побелели.
— Могу я узнать, в чем именно меня обвиняют?
— В убийстве.
— Чьем? — незамедлительно встряла Даша.
Высокий ничего не ответил.
— Чьем? — спросила Юлька.
— Вам вменяется убийство пяти человек.
— Пяти?! — воскликнула: — Где вы их столько отыскали?
Штатские демонстративно игнорировали ее. Юлька растерянно крутила головой, словно пыталась пристроить поудобнее, чтобы лучше думалось.
— Трупы найдены рядом с вашей дачей, в зоне стройки. Вам знакомы эти фамилии? — Плотный протянул лист бумаги.
Взглянув на листок, Юлька вздрогнула, словно ее изнутри захлестнула холодная волна.
— Да, эти фамилии мне знакомы, — медленно проговорила она. — Все они пациенты нашего отделения. Вы хотите сказать, что они убиты?
— Да.