Глава 351
Паэгле она вызвонила быстро, та, по счастью, на звонок ответила сразу, много дольше подруги обсуждали, где и когда им встретиться. Даша, утомленная преследованием, требовала соблюдения крайних мер предосторожности, как-то: переодевание до неузнаваемости, отслеживание «хвоста» в витринах магазинов, уход от «хвоста» через сквозные дворы и так далее. Юлька, невзирая на опасение быть задержанной, энергично отругивалась и категорически отказывалась выворачивать свою одежду наизнанку, надевать черные очки и с разбегу перепрыгивать через заборы, пусть даже низкие. Она сказала, что просто придет в назначенные место и час, а как она это сделает — никого не касается. Даша проворчала, что посадить хотят не ее и, мол, хозяин — барин. Юлькин голос как-то потускнел.
— Даже не знаю... — замялась она.
— Чего ты не знаешь?
— Может, мне все-таки пойти в милицию?
— Ты с ума сошла! — Этого ни в коем случае нельзя было допустить. — Ты знаешь, какая сейчас милиция?
— Нет, не знаю. Откуда я могу знать?
— Я тебе говорю, ужас. Недавно видела репортаж — там насилуют задержанных девушек.
— Рыжая! — рявкнула Паэгле. — Заканчивай со своими фантазиями. Начнем с того, что меня еще никто не задержал...
— Ну да, а закончим тем, что ты уже не девушка. Юль, ты даже представить себе не можешь, что тебя там ожидает.
— Я и не собираюсь это представлять. Но не буду же я всю жизнь скрываться!
— Ладно, тогда, прежде чем идти сдаваться, ответь мне на один вопрос: ты разговаривала с Шуваловой перед смертью?
— Я? Разговаривала? Нет. Она выкрикнула что-то, перед тем как прыгнуть. Но я не разобрала ни единого слова.
Сказанное заставляло усомниться.
— Как же так, на твоих глазах человек собирается кончить жизнь самоубийством, а ты не желаешь его даже выслушать!
Паэгле снова начала злиться:
— Нет, ты точно задом наперед думаешь. Откуда я могла знать, что она собирается выброситься из окна? Я стояла, обсуждала последнюю серию анализов, когда мимо меня пронеслась Марина. Да, она остановилась, что-то прокричала... Но мне показалось, что это касалось работы.
— Ты уверена?
— Конечно, нет. Но, кажется, она что-то крикнула про документы. Потом вроде «не доверяй» или «не проверяй».
— Что не проверяй?
— Откуда я знаю? Может быть, она слишком перенапряглась. В последнее время она с работы практически не уходила.
— А ты следила за ее работой?
— Да, обязательно.
— Может, какой-то эксперимент не так пошел, и она расстроилась?
— Не могу сказать. На первый взгляд все в порядке, рабочие записи тоже. Я читала, все по плану, никаких сбоев.
Даша размышляла.
— А ты знаешь, что она была беременна?
Паэгле крякнула.
— И она тоже? На них эпидемия напала, что ли...
— Как ты думаешь, кто мог быть отцом ребенка?
В трубке довольно долго стояла тишина.
— Даже предположить не могу. Она все время проводила на работе.
— За ней ухаживал кто-нибудь?
— Рыжая, — Юлька кашлянула, видимо, ей не очень нравилось говорить на подобные темы, — о покойниках плохо не говорят... Но в общем-то это и не плохое... Нет, у женатых мужчин особым интересом она не пользовалась, у нас вообще в институте не принято заводить интрижки, а холостые ее просто боялись. Ученые, как ни смешно это прозвучит, в большинстве своем люди суеверные...
Услышав последнюю фразу, Даша не смогла удержаться от комментария:
— Юль, да брось ты других осуждать, что, ты бы вышла замуж за Синюю бороду?
— Ну не знаю...
— Зато я знаю. Все, давай закругляться, времени у нас в обрез. В шесть жду тебя там, где мы ждали тебя с Антошкой, когда ходили в галерею. Помнишь?
— Помню.
— Тогда до встречи, и постарайся быть внимательной.
2
Ровно в шесть Даша вошла в летнее кафе на Пятницкой. Кафе было маленькое, за столиками сидели парочки и разодетые томные блондинки, уставшие от шоппинга. Иных подозрительных объектов в поле зрения не наблюдалось. Даша заняла единственный свободный столик возле самой стены и, прикрывшись меню, внимательно следила за входом.
Паэгле появилась через пять минут, спокойная, не запыхавшаяся. Ни от кого не прячась, она глазами отыскала Дашу, подошла к столу и повесила сумку на спинку стула.
— Привет. — Вблизи было видно, как потемнели круги под глазами. — Прохладно, однако, сегодня.
— Н-да? — Веснушчатый нос забавно сморщился. — Кому как. Лично мне было очень жарко.
Паэгле равнодушно пожала плечами и взяла меню.
— При чем здесь ты? У тебя вечно в одном месте горит. Речь идет о нормальных людях.
Даша состроила страшную гримасу.
— Юль, брось ты свои штучки! На тебя вешают шесть трупов, а ты...
— Шесть?! — вскрикнула Паэгле, но тут же, словно устыдившись своего порыва, продолжала почти спокойно: — Почему шесть, с утра было пять?
— А тебе еще и Шувалову решили подбросить для ровного счета, — не удержалась Даша от легкого злорадства.
— Шесть — это не ровный счет. — Юлька поправила очки, рука ее чуть дрожала. — Хорошо, допустим я убила и Зою, и Марину, их я хотя бы близко знала, но остальных-то четверых за что?
— Вот это самый напряженный момент. — Даша мешкала, неизвестно, как среагирует Юлька на ее сообщение. Вдруг та все-таки виновна?
Паэгле смотрела не мигая.
— Почему убийство мужчин — напряженный момент, а женщин — нет? — спросила она.
— Потому что у них... — Даша поманила подругу пальцем, чтобы та придвинулась ближе, и что-то прошептала на ухо. — Теперь понятно? — отстраняясь, спросила она.
Паэгле онемела.
— Ты соображаешь, что говоришь?
— Соображаю. Поэтому и говорю. Лучше ты сообрази, что это для тебя означает.
— Для меня?! Какое это имеет отношение ко мне?
— К тебе, может, и никакого, но к твоей даче...
Юлька постепенно приходила в себя.
— Рыжая, у меня действительно дача, но не хутор. Чуешь разницу? Эти дачи нам давали от Минздрава, там еще сотня человек живет. Тот же Валикбеев. Чего ты его-то не обвиняешь?
— Валикбеев не знает, от кого беременна его жена.
— Так и я этого не знаю! — воскликнула Паэгле. — Этого, возможно, никто не знает, включая ее саму...
— Но люди убиты. И убиты не просто так, должна быть связь. Знаешь, что перед самой смертью мне о тебе рассказывала Шувалова?
— Нет, не знаю. — Паэгле держалась отлично. Если бы не красные пятна на скулах, трудно было бы догадаться, что происходит у нее внутри. — Но могу представить.
— Не можешь, — покачала головой Даша и поведала все, о чем ей рассказывала Черная вдова.
По мере того как она говорила, Юлькина шея вытягивалась все больше и больше, и в конце концов подруги оказались почти лицо в лицо.
— Почему ты мне сразу не рассказала об этом? — спросила Паэгле. — Ты же видела, что человек не в себе? — Откачнувшись назад, она пробормотала, обращаясь скорее сама к себе: — Значит, у нее это началось намного раньше...
— Что именно?
— Маниакально-депрессивное состояние. Ты же понимаешь, что нормальный человек ничего подобного не то что сказать — даже подумать! — не может.
— Маринке эти бумажки были не нужны. Я тебе голову даю на отсечение.
— Охотно верю. Но ты забываешь, что она была беременна.
— Допустим. Ну и какая связь?
— Она могла попытаться достать документы для мужчины, с которым имела близость.
— Господи, — Юлька потерла лицо руками, — а ему-то они зачем были нужны? Мы все время ходим по кругу...
— А они были не только ему нужны, — разозлилась Даша. Ослиное упрямство бывшей одноклассницы выводило ее из себя. — Документы из твоего сейфа хотели получить буквально все!
Юлька смотрела в упор, губы упрямо сжались.
— Почему? — настаивала Даша.
— Не знаю, — по слогам ответила Паэгле. — Не имею ни малейшего представления.
— Тогда отдай мне эти документы, пусть разберутся, кому следует.
— Даже не проси.
— Почему?
Паэгле снова уткнулась в меню.
Даша сжала кулаки, ей безумно захотелось врезать бывшей однокласснице по темечку.
— Юль, заканчивай дурака валять, — процедила она. — У тебя остался последний шанс на спасение, давай рассказывай мне всю правду с самого начала.
— Какая все-таки отвратительная у тебя манера формулировать. — Юлька продолжала внимательно изучать меню. — Рассказать всю правду с самого начала — это что, поведать от сотворения мира?
Даша вздохнула.
— Юль, Шувалова была нормальнее нас с тобой. Просто ей необходимо было получить документы любой ценой. Она и домработницу твою наверняка таким же макаром уговорила.
Но Паэгле была непреклонна.
Даша вздохнула. Нет, зря все-таки она на Паэгле обижалась, та, наверное, и в гробу будет изводить Создателя своими придирками.
— Юль, у меня в принципе времени полно. — Она закинула ногу на ногу. — Я могу пробовать экспериментировать с формулировками до второго пришествия. Вот только, боюсь, у тебя-то времени маловато. Впрочем, если ты настаиваешь...
— Ладно, это я так. Просто на самом деле не знаю, с чего начать.
— Ну от сотворения мира, возможно, и не надо, но давай начнем с ответа на простой вопрос: зачем тебе понадобилось вызывать меня в Москву?
— Я испугалась.
— За кого? — Даша скептически поджала губы. — За рыб?
— К черту рыб. За сына.
Это было что-то новое. Оглядевшись по сторонам, Даша придвинулась ближе.
— Ты хочешь сказать, что отравить хотели Антона?
— Господи, нет, конечно! — Юлька ломала тонкие пальцы. — Я боялась, что ему расскажут правду об отце.
Даша медленно раскрыла рот.
— Подожди... Так ты же говорила... Ничего не понимаю, о каком отце? Ты же говорила, что он из пробирки.
— Он не из пробирки.
— А откуда?
— Откуда и все дети. Из постели.
Ореховые глаза стали больше раза в два.
— Значит, у него есть отец?
На этот вопрос можно было ответить односложно, но извечная Юлькина любовь к точным формулировкам не позволила сократить диалог до минимума.