Я сделала еще один глоток и снова взяла свой тост.
– У тебя такое смешное выражение лица, когда ты его пьешь, – поддразнил он меня.
Я проглотила кусочек слегка поджаренного хлеба.
– Ты договоришься сейчас, я наберу полный рот и обрызгаю тебя, – предупредила я.
Он снова засмеялся, но его смех быстро прекратился. Его лицо вдруг стало серьезным, и я снова обняла свои колени. Я знала, о чем он подумал. Я об этом тоже подумала. Но я не хочу говорить об этом. И думать об этом. Никогда больше.
– Пожалуйста, не надо, – сказала я, когда он начал открывать рот. – Не сейчас, ладно? Я не могу говорить об этом сейчас… Мы можем поговорить о чем-нибудь другом?
– Хорошо. Но если тебе нужно…
– Я знаю.
– Ладно.
– Ладно. Поговорим о чем-нибудь другом.
Наступило долгое молчание, затем Нейтан наконец-то сказал: «Прости меня».
Я уставилась на него, немного смутившись.
– Я говорил тебе днем, но ты не слушала, – сказал он. – И все же, я не шучу. Что я сказал…
Я покачала головой.
– Не парься. В конце концов, ты ведь не врал.
– Но…
– Все хорошо, – сказала я. – Это просто… ирония.
– В смысле?
– Когда я была дома в Индиане, я все время мутила с первыми встречными, люди называли меня шалавой, но это было как… Как будто никто и не знал моего имени. А здесь? Я вела себя хорошо, по сравнению с тем, что было до этого. У меня ничего ни с кем не было, только поцелуи, но всем до этого есть дело, все знают меня. Они называют меня шлюхой, но с тех пор, как я тут, я даже ничего такого не сделала.
Нейтан удивленно глядел на меня.
– В смысле, ты не… У тебя не…?
– Нет. В последний раз, когда у меня с кем-то было, это на выпускном, – сказала я. – И это не то, что я обычно делаю.
– Что ты хочешь сказать? – спросил он. Он сидел боком к столику, одной ногой свисая в проход между столиками, и ковырялся в дырке на колене джинсов, глаза смотрели на пальцы, как будто ему вдруг джинсы стали очень интересны. – Как это, ммм, ты обычно делаешь?
– Я не занимаюсь сексом со всеми подряд, – сказала я. – Я много с кем встречалась. Но я могу по пальцам одной руки пересчитать всех, с кем спала, включая тебя. И это не было бы понятно из того, что люди говорят, или что на тех фотографиях, но…
– Ооо.
Я откинулась на сиденье и уставилась в грязное окно. Несколько фейерверков все еще вспыхивали на парковке у церкви через дорогу.
– Недели постов, тонны комментов, фотки, на которые у него были ссылки… а мой папа не сказал ни слова. Он просто удалил себя из тэгов.
– И поэтому ты это делаешь, так ведь? Все из-за твоего отца?
Я снова повернулась к Нейтану.
– Что ты имеешь в виду?
– Твой папа, – сказал он. – Ладно, если говорить вкратце, ты ведешь себя так, – вечеринки, пьянки – потому что ты хочешь обратить на себя его внимание. Я прав?
– Нет. Это глупо.
– Правда? – он наклонился над столом, его глаза смотрели в мои.
Я отвела взгляд, и он спросил. – Тогда почему?
– Почему что?
– Почему ты это делаешь? Ходишь на тусовки и все время напиваешься. Почему?
Первое, что я почувствовала, это злость. Я хотела наорать на Нейтана и сказать ему, что я живу так потому, что сама хочу этого. Потому что это весело. Потому что меня это устраивает. Но все это было полной ерундой. Особенно после того, что случилось сегодня.
Это не было весело. Давно уже не было весело.
Я подумала о Бейли. Однажды я оказалась в точно такой же ситуации, как и Бейли. И каким-то образом я докатилась до… того, что имею на сегодняшний день.
– Помнишь, я говорила тебе, что напилась в первый раз, когда мне было четырнадцать? – спросила я, поворачиваясь к Нейтану.
– Да.
– Ну, это случилось на пивной вечеринке. Я пошла туда потому, что все крутые старшеклассники собирались туда, а я хотела завести новых друзей перед тем, как сама стану старшеклассницей на следующий год. Я пошла туда, напилась и попыталась веселиться. И мне это удалось. Похмелье было адское, хотя, я была уверена, что меня запрут дома за попойку, но мама даже не заметила. В смысле, она позавтракала со мной на следующее утро и все такое. Скорее всего, она слышала, как я блевала в туалете. Но она не сказала ни слова.
– Так как ей было все равно, я подумала, что могу продолжить ходить на вечеринки. Я сходила на несколько, познакомилась с новыми людьми. Мы не были друзьями или кем-то еще. У меня не было друзей, потому что моя подруга из средних классов Нола перестала тусоваться со мной. Какие-то девчонки сказали ей, что я испорчу ей репутацию или что-то типа того. Но эти мои новые знакомые казались клевыми. Они угостили меня ликером, и мне понравилось. Мне понравилось состояние, когда я смеялась и была счастлива, потому что так хорошо мне было очень редко. До тех пор, пока родители не развелись.
Нейтан молчал. Я отвернулась и снова уставилась в окно, наблюдая, как еще несколько фейерверков взорвались в небе. Я никогда никому не рассказывала эту часть истории. До этого момента никто и не спрашивал.
– В ту ночь в конце первого года обучения в старших классах я напилась просто в хлам. В смысле, я никогда в своей жизни так не напивалась. Я вырубилась на той вечеринке и… Ну, я толком и не помню, что случилось. Но я потеряла свою девственность с парнем, которого даже не знала. Я думаю, это был выпускник. Я чувствовала себя… ну, я не знаю. Связанной с ним? Поэтому я дала ему свой номер телефона. Я думаю, какая-то часть меня предполагала, что мы как бы встречаемся или что-то типа такой глупости. Конечно, даже говорить тебе не надо, что он никогда так и не позвонил. Больше я его не видела. Это было так унизительно, и мне было очень стыдно.
Меня передернуло, когда я почувствовала, что Нейтан смотрит на меня.
– Я ожидала, что мама скажет что-нибудь. Отругает за то, как я себя вела, или, по крайней мере, прочитает дурацкую лекцию о безопасном сексе. Боже, я все время приходила домой пьяная. Иногда я даже не ночевала дома. Но после этого я просто… я надеялась, что она заметит, как я была расстроена, и спросит, что случилось. Возможно, она не могла определить, что я была в депрессии, потому что она никогда не замечала, что у нее у самой тоже была депрессия. Я не знаю. Но она никогда и слова не говорила. То есть, она должна была знать, что я делаю… Они с папой оба должны были знать. Папа должен был знать, и он ничего не сказал.
– Тебе не хватает внимания, – это не было обвинением. Не было грубостью. Это было просто утверждение.
– Или не хватало. Ты же видел Фейсбук. Сейчас у меня этого внимания хоть завались, – сказала я.
– Ну, да, только не от тех людей.
Я видела, как Нейтан шевелил пальцами на столе, то сжимая в кулак, то разжимая, касаясь грязного пластика кончиками всех пальцев. Кто-то другой давно бы уже взял меня за руку. Но это всего лишь доказало, что он очень хорошо меня знал. Он знал, что я не тот человек, который будет просить утешения, поэтому он не стал трогать меня. Не стал меня утешать.
Я откашлялась.
– Короче, после этого, после моего первого парня, я просто продолжила ходить на вечеринки. Возможно, это мне приносило счастье только на несколько часов, но, по крайней мере, я была счастлива. Я старалась не сильно напиваться. Несколько раз у меня ни хрена это не получалось, я нажиралась до такого состояния, что была согласна на секс, но это было только несколько раз.
Я проиграла в голове воспоминания об этих парнях. Жадных руках, которые меня хватали, дергали, сжимали. Использовавших меня всего на одну ночь. Думаю, я тоже использовала их. Никто из них не принуждал меня, но сейчас, в моей голове, они все выглядели как Тео.
– Уитли, ты не думаешь ведь, что я… То есть, я не…
– Попользовался мной? Нет. Если уж на то пошло, скорее я попользовалась тобой. Если мне не изменяет моя очень затуманенная память, – я слегка улыбнулась. – Мне очень жаль.
– До сих пор, – сказал он. – Наверное, нам не стоит…
– Поверь мне, Нейтан, если бы я знала, что твоя мать собирается замуж за моего отца, я бы не стала с тобой спать. И, скорее всего, завтра, когда я протрезвею, я пожалею, что сказала тебе это, но мне было хорошо той ночью, благодаря тебе. Поэтому я совсем не жалею об этом.
Он мне улыбнулся.
– Хочешь узнать один секрет?
– Обещать не буду, что сохраню его, – предупредила я, глотнув еще кофе. – Как я только что продемонстрировала, я разболтаю все, как только выпью лишнего.
Он засмеялся и покачал головой.
– Это ничего. Думаю, я это переживу, даже если ты растрезвонишь на каждом углу.
– Ты в этом уверен?
– Да, уверен, – он откинулся назад, заложив руки за голову, и вздохнул. – Итак, правда заключается в том, что я пережил практически то же самое, что и ты.
– Правда? Как так?
– Ну, представь себе, я был заядлым тусовщиком в старших классах. Даже как-то странно, что мы с тобой не встретились больше одного раза.
Я сощурилась, глядя на него.
– Серьезно? Думаю, выясняется, что та выпускная вечеринка была чистой случайностью, судя по тому, как ты себя ведешь.
– Навряд ли, – сказал он. – Вот откуда я знаю так много. Про мятные конфетки и кофе, и когда мама обычно ложится спать. Оттуда же и мама знает так много о тревожных признаках алкогольного опьянения, так она поняла, что происходило с Бейли. Я заставил ее проходить через ад в течение примерно трех лет. С тех пор как папа умер.
– Что?
Нейтан пожал плечами.
– После того, как у папы случился сердечный приступ, когда я второй год учился в старших классах, я реально… ну, разозлился что ли. Мама и Бейли были друг у друга, а у меня никого не было. У меня было такое чувство, как будто папа бросил меня. Звучит глупо и эгоистично, знаю, но именно так я себя чувствовал. Ребята из баскетбольной команды приглашали пойти на вечеринку с ними. Они вручили мне косяк и пиво, и очень скоро я перестал злиться. Я ничего не чувствовал. Потом это вошло в привычку.