Мы посмотрели на них, потом друг на друга.
— Мертвые пираты! — воскликнула Шин. — Наверняка это они. Те самые, что ломились к нам в субмарину. — Она содрогнулась. — Мы разбудили их, Билли. Неужели не понимаешь? Когда мы врезались в их корабль, мы разбудили их. А теперь они… последовали за нами сюда!
У меня шла кругом голова.
— Нам… нам надо найти убежище, — проговорил я. — Какое-нибудь безопасное место, а там попытаемся что-нибудь придумать.
— Лишь бы подальше от этого пляжа, — сказала Шин. — От этих следов.
Я смотрел на следы костей, вдавленные в песок. Мое воображение опять разыгралось.
Я явственно видел, как мертвые пираты, пошатываясь, выходят из волн. Видел, как они отряхивают воду со своих истлевших одежд, как бредут по песку на негнущихся ногах, а их кости скрежещут, трещат и клацают…
Они рыщут вслепую в поисках нас с Шин.
Мы спешили вдоль берега. Ноге стало получше. Но я все равно помогал себе длинной палкой.
— Шин, смотри! — Я остановился и показал на высокую гряду серых скал в дальнем конце пляжа. — Там может быть пещера. Или надежное укрытие в скалах.
— Давай посмотрим, — сказала Шин.
Мы сделали два или три шага…
— А-а-а-а-а-а-а-а! — испуганно завопил я, почувствовав, что песок стал уходить у меня из-под ног.
Мои руки взметнулись над головой, и я начал скользить.
Я скользил вниз… падал… скользил… падал… скользил…
Песок разлетался в разные стороны.
Глубокая впадина. Что-то вроде ямы в песке.
Я хватался руками за ее стены. Но песок вылетал у меня из-под пальцев. Облеплял мою мокрую одежду. Покрывал мои волосы… мое лицо… мои глаза!
Скольжу… падаю… скольжу…
— Мы… нас погребет ЗАЖИВО! — завопил я.
Я тяжело приземлился на обе ноги.
— У-У-У-У-У!
Боль прострелила все тело. Ноги разъехались, и я грохнулся на задницу.
Счищая песок с лиц, с глаз, я начал давиться.
Рядом со мной свалилась на песок Шин. Она стала кашлять и отплевываться, ожесточенно стряхивая с себя песок.
Я выплюнул комок мокрого песка. От кислого, терпкого привкуса на языке сводило живот. Я глубоко вдохнул и задержал дыхание.
— Мы… мы живы, — пробормотала Шин, исступленно стряхивая песок с волос.
Я выковырял комочки песка из ноздрей. Снова сплюнул. А потом посмотрел наверх.
Яма была глубокой. Мне был виден лишь кусочек неба над головой.
При помощи палки я поднялся на ноги. Нагнувшись, отряхнул от сырого песка футболку и джинсы.
— Липкий, зараза, — проговорил я. — И вонючий.
— Может, это ловушка, — сказала Шин. — Пираты устроили ловушку в песке. Специально для нас.
— Невозможно, — возразил я. — Пираты появились только что, помнишь? У них не было времени вырыть такую глубокую яму.
— Ну… кто-то же это сделал, — возразила Шин. Она посмотрела наверх. — Может, мы сможем выбраться.
Зарывшись руками в песок, она попробовала подтянуться. Мягкий песок тут же поддался, и она соскользнула вниз.
Следующую попытку предпринял я, погружая руки в липкий влажный песок.
— Эй! — Песок осыпался, и я рухнул на спину.
— Слишком мягкий, — сказала Шин. — Не за что ухватиться.
— А если палкой? — предложил я.
Я воткнул палку в стену из песка высоко над головой. Затем, крепко держась за нее, снова попробовал подтянуться.
Увы. Песок обрушился мне на голову. Я кубарем полетел на дно и свалился на колени. Палка выскочила из стены, чуть не стукнув меня по макушке.
Мы не сдавались. Мы не оставляли попыток. Я подсадил Шин вверх. Она вскарабкалась мне на плечи. Ее ноги обвивали мою шею, не давая дышать и бросая песок мне в лицо.
— Слезай! — крикнул я. — Ты слишком тяжелая! Ничего не выйдет!
— Нужно пытаться, — настаивала она. — Не хватало навечно застрять в этой яме!
Со стоном я начал подталкивать ее к верхнему краю песчаной ямы.
Но тут же остановился, услышав какие-то звуки у нас над головой. Голоса. С пляжа.
— Ой! — испуганно вскрикнула Шин, соскочила с меня и прижалась спиной к песчаной стене.
Я оцепенел. И вслушивался в голоса. Мужские голоса. Когда же они приблизились, я смог разобрать слова песни, которую они выводили низким, негромким хором… одни и те же слова, повторявшиеся снова и снова в пугающем, замедленном ритме…
Под стоны, под скрежет костей гробовой
Воскресли пираты в пучине морской.
Вы нарушили наш вековечный покой.
Воскресли пираты в пучине морской.
Коль скоро попали к пиратам вы в плен,
Решит вашу участь капитан Бен.
Шин зажала руками уши. Я вглядывался вверх.
Пение становилось все громче и громче. Голоса окружали нас. Ближе… ближе… пока не зазвучали прямо над нашими головами…
Вы нарушили наш вековечный покой.
Воскресли пираты в пучине морской.
Коль скоро попали к пиратам вы плен,
Решит вашу участь капитан Бен.
Мы с Шин изо всех сил вжались в стены ямы. Пытались зарыться в песок.
Но здесь было негде спрятаться.
Я поднял глаза… и на фоне неба увидел ухмыляющиеся лица, глядящие на нас со всех сторон.
У меня задрожали ноги. Я чувствовал, как отчаянно колотится сердце.
Я насчитал их не меньше дюжины. Большинство были скелетами, одетыми в простые шерстяные рубахи и брюки или темные мундиры поверх кружевных рубашек. Их покрытая пятнами одежда висела лохмотьями, гниющее тряпье едва прикрывало кости.
Еще ужаснее было то, что у троих сохранились лица. Обрюзгшие, изуродованные лица, разбухшие от воды, со щеками, свисающими до плеч и глазницами, которые казались слишком большими, чтобы удерживать глаза.
Их вздутые белые губы кривились, точно жирные черви. Всклокоченные пряди длинных волос свисали с голов. Слизни и моллюски облепляли черепа.
Пираты склонялись над ямой, не прекращая своего жуткого пения. Их голоса эхом отдавались в костлявых грудных клетках:
Вы нарушили наш вековечный покой.
Воскресли пираты в пучине морской…
— Чего вам нужно? — закричала Шин. — Оставьте нас в покое!
Но они тянулись к нам, тянулись длинными костлявыми руками. Пальцы корчились, словно змеи. На некоторых руках еще держались лоскуты кожи. Ошметки разлагающейся зеленой кожи на ладонях и пальцах.
От них исходило гнилостное зловоние, словно от молока, прокисшего несколько месяцев назад! Запах долетал до нас. Меня едва не вывернуло. Я ощущал его даже на языке!
Они сбросили нам веревочную лестницу. Деваться было некуда. Мы не хотели провести в этой яме остаток жизни.
Взявшись за веревки, я с трудом полез наверх. Когда я почти добрался до вершины лестницы, твердые костяные руки вцепились мне в плечи, затем перехватили подмышками и с поразительной силой выволокли из ямы.
Пират грубо поставил меня на ноги. На голове его красовалась треуголка, сплошь покрытая слизью. На полях треуголки копошились длинные лиловые черви. Он представлял собою скелет, вот только… только… у него уцелела половина лица.
Кожа свисала с правой стороны его черепа и болталась на скуле. Сохранились даже темные усы, вернее, один ус, который пират то и дело подкручивал, глядя на меня зияющей глазницей и остекленевшим голубым глазом.
— Пустите меня! — завизжала Шин. Потребовалось двое пиратов, чтобы стащить ее с лестницы и поставить на землю рядом со мной. — Отпустите нас! Оставьте нас в покое!
На негнущихся ногах, скрипя костями, они окружили нас. Высокий пират с обвисшей синюшной кожей поскреб свои длинные жидкие космы… и волосы остались у него руке.
— Фу-у-у, гадость! — простонал я.
Их кости стучали. Пираты надвигались, стягивая круг. Бегство было невозможно.
— Чего вам надо? — крикнула Шин. — Отпустите нас. Мы вам ничего не сделали!
— Кх-х, кх-х, кх-х… — захрипел пират с половиной лица. Его безобразная голова подскакивала на разлагающихся плечах. — Кх-х, кх-х…
С руками, плетьми болтающимися вдоль боков, мертвые пираты начали кружить вокруг нас. Сначала медленно, потом все быстрее. Неловко переставляя одеревенелые ноги, они не сводили с нас глаз.
Я в ужасе застонал, когда один из пиратов лишился костяной ступни. Она отвалилась, но даже это не остановило его. Он продолжал ковылять, не нарушая круга. Они кружили вокруг нас. Хоровод отвратительных мертвецов.
А потом хоровод вдруг распался. Пират с половиной лица отступил в сторону. Остальные пираты попятились.
И я ошеломленно уставился на двух приближающихся мужчин.
Впереди вышагивал ухмыляющийся пират. Он был одет в длинный черный камзол с золотыми пуговицами на груди и золотыми же капитанскими эполетами на плечах. Его лицо с тонкими черными усами и короткой черной бородкой сохранилось полностью. Он мог бы даже показаться живым — если бы не мертвые зеленые глаза, глубоко ввалившиеся в глазницы.
С костылем в руке, он тяжело тащился по направлению к нам. Когда он приблизился, остальные пираты попятились в страхе.
Неужели перед нами сам капитан Бен?
А рядом с ним… рядом с ним… удерживаемый за плечо большой рукой пирата… брел наш дядя!
— Билли! Шин! — воскликнул доктор Дип. — Они и вас тоже схватили!
— Доктор Дип! — завопил я.
Я бросился к нему. Но двое пиратов выскочили вперед и остановили меня. Их костистые пальцы вцепились мне в плечи.
От них разило, как от блевотины недельной давности. Мне снова пришлось задержать дыхание, чтобы преодолеть рвотный позыв.
— Отпустите меня! — кричала Шин. Она молотила руками, брыкалась. Но двое пиратов крепко удерживали ее.
Я с гневом посмотрел на пиратского капитана. Мертвые глаза встретили мой взгляд. Они походили на сваренные вкрутую яйца, глубоко утопленные в глазницах. Одной его ноги не доставало, и он тяжело опирался на свой костыль. Погрузив его в песок, он шагнул вперед.