Завывая и постанывая, гуль извивался в чёрных нитях, всё глубже врезавшихся в плоть, и отравленная кровь струилась, капала, растекалась, выжигала землю. Легко подхватив массивную алебарду, желтоволосый зашагал вдоль стены. «Осторожнее…» – кольнул меня страх, но в этом закованном в броню теле ощущалась такая сила, что осторожнее следовало быть, пожалуй, связанному гулю.
Последние шаги до твари желтоволосый пробежал, замахиваясь алебардой. Лезвие удлинилось раз в семь, сверкнуло дугой и опустилось на шею гуля. Брызнула чёрная кровь. Желтоволосый молниеносно отскочил. Несколько секунд тело билось в конвульсиях, сильнее ломая стену, пробив дёргавшейся лапой дом. И посыпалось мелкими блестящими осколками.
Мерзкий запах убрался с порывом ветра, с ним улетали крупицы гуля. Желтоволосый резким взмахом очистил уменьшившуюся алебарду от крови. Наконец я смогла вздохнуть полной грудью: пронесло. С таким чудовищем я не справилась бы и в нормальном состоянии.
Ноги снова подкашивались, и голова шла кругом. Прижав ладонь к влажному холодному лбу, я посмотрела на спутников. Базен отдавал распоряжения подтянувшимся стражникам. Раненый сидел на земле, неловко придерживая багровой от крови рукой рдяную тряпку под лопаткой.
Вытирая ладонь о платок, Катель шёл ко входу в выселок, где по взрытой резким торможением земле переступали кони, пряли ушами и трясли гривами. Всадники топтались с тем же почти животным беспокойством. Из-за стен взметнулись в четыре стороны дымчатые дорожки, и Эйлары вскочили в сёдла, мигом договорились и помчались вдоль таявших тёмных лент поискового заклинания. Значит, ещё четверо зомби – как хорошо, что Валентайн решил помочь!
Топот копыт затих, лишь шуршала пшеница. Желтоволосый скрылся в проломе стены, Катель зашёл во двор, а я… Кровь, стывшая вместе с сердцем где-то в пятках, снова разогрелась и опалила щёки: трусливо я себя вела.
С другой стороны, смелость в этом случае была равносильна самоубийству. Ветер охлаждал лицо. Стражники неторопливо подбирались к выселку, даже Вьен, оправив воротник сюртука, зашагал сквозь зелёные волны. А я что?
Что я наделала со своей магией, а? Как я могла? Как? Она ведь в этом «спокойном» месте нужна для выживания.
Я поплелась к выселку проверить, этот гуль – не «моя» ли девочка? Выслушать не самое лестное мнение о своей компетенции тоже надо: пусть лучше спустят пар сейчас, чем напишут жалобу позже.
Ветер покачивал створку ворот, я первая после офицеров вошла во двор.
– …да, – кивнул Валентайн и закусил губу.
Его щёку до подбородка пересекала царапина – достал-таки гуль. И на ребре ладони были кровавые пятна. Желтоволосый фривольно опирался на алебарду и, хитро щурясь, смотрел на Валентайна. Только раскрасневшиеся щёки напоминали о недавнем напряжении, в остальном он был образцом вселенского спокойствия.
– Но это уже ни в какие ворота, – проворчал Катель, подпирая пояс кулаком и резко взмахивая правой рукой. – Гулей здесь лет пятьдесят не видели, откуда он?
– В том и дело, – Базен стоял вполоборота ко мне и поминутно косился на будто не слушавшего их желтоволосого, – что давно не было, заклинания… Да сам знаешь, какие у нас защитные заклинания с одним штатным магом на такой территории. Будь Гауэйн хоть в пять раз сильнее, ему физически не успеть толково следить за всеми землями Холенхайма.
– За графскими землями мы присматриваем сами, – напомнил Валентайн.
«Надеюсь, душить он меня больше не хочет», – я прокралась к мужчинам. Не глядя, Базен шагнул в сторону, освобождая место между собой и Кателем. Я вступила в полукруг холенхаймских служащих. Желтоволосый так глянул на Базена, что у меня мурашки поползли.
– Напишу прошение об увеличении штата магов, – Катель явно хотел сплюнуть, но сдержался перед аристократом и грозно добавил: – Очередное. Пожалуй, даже два.
«А сейчас он скажет, что думает о всяких недоученных ведьмах…»
– После гуля должны прислушаться, – не слишком оптимистично поддержал Базен, опять косясь на желтоволосого, тот хмыкнул.
Обвинять меня в некомпетентности не спешили. Тонкая царапина Валентайна на краях уже подживала. Он коротко, холодно глянул на меня и снова на Кателя.
– Что ж, – Катель тяжело вздохнул и слегка поник. – Пойду заниматься бумагами. Нарсис, проследи за Вьеном, как составит отчёт – тащи ко мне. – Он набычился, сурово добавляя: – Надоели мне его тайны следствия.
– Всё расскажет, как миленький, – пообещал Базен с весёлой, но многообещающей улыбкой и вместе с Кателем направился к воротам.
А я осталась.
Похоже, срывать на мне злость из-за проблем, как часто делали в институте, никто не собирался. И то хорошо.
Валентайн сердито оглядывал размазанные по земле переломанные трупы. Нахмурился. Ярким воспоминанием вспыхнуло ощущение сомкнувшихся на горле пальцев, по спине поползли мурашки, я отступила, прикрывая шею ладонью. Но… Эйлары – семья защитников Холенхайма, в их интересах и в правилах оборотней заботиться о безопасности своей территории, а помощь сильного мага мне будет кстати, если не сказать – жизненно необходима.
Горизонтально развернув алебарду, желтоволосый с бесшумной грацией кошки исчез в разломе стены. Валентайн стоял на месте, даже не двинул затянутыми в добротные сапоги ногами.
«Ну что, горе-ведьма, подлизывайся, проси большого сильного дядю о защите», – глубоко вздохнув, я подняла голову и заставила себя улыбнуться. Не широко, не заискивающе, но с восхищением:
– Вы были великолепны.
Вздрогнув, Валентайн смерил меня таким взглядом, словно не ожидал увидеть. Недовольно скривив губы, демонстративно повернулся к трупам. Склизкие петли кишок и торчащие из разложившейся плоти кости привлекают больше, чем я? Ну что ж, у каждого свои пристрастия, временами – извращённые. Ничего не поделаешь.
А отношения надо налаживать. Я тихо кашлянула и продолжила лить на свою мельницу:
– Благодарю за помощь, вы нас просто спасли. Какое счастье, что вы проезжали мимо.
Валентайн уничижительно глянул через обтянутое кожаной курткой плечо и снова отвернулся к телам:
– Неужели вы думаете, что мы доверили безопасность своих земель практикантке?
В сердце вспыхнула надежда:
– Так вы будете за мной присматривать? – Я поёжилась от очередного леденящего взгляда и уточнила с меньшим восторгом: – Вы поможете мне исполнять обязанности штатной ведьмы?
Видная мне скула Валентайна дрогнула.
– Простите, что… отвлекаю, – я покосилась на тёмные пятна на взрытой земле, – но, сами знаете, я осталась без куратора, и творятся слишком серьёзные вещи, чтобы я… Я не справлюсь с этим одна.
– Это очевидно, – огрызнулся Валентайн, помедлил, с явным усилием заговорил спокойнее: – Никто не оставит вас одну, мы не сумасшедшие.
Я так на это надеялась!
– Спасибо, – голос дрогнул и, прижимая ладонь к груди, я отвернулась улыбнуться: «Мне помогут, ура-ура!»
Створка ворот качнулась и раскрылась. Базен, подперев кулаками бока, что-то говорил мотавшему головой Вьену.
– Простите, что отвлекаю, господин Валентайн, но можете вы как-то повлиять на господина следователя? – Я поглядела через плечо. Валентайн тоже смотрел на меня через плечо, и мурашки поползли по спине, голос чуть осип. – Кажется, он не слишком усердно выполняет работу.
– Ожидаемо, – тёмный взгляд Валентайна обратился на мотавшего головой Вьена. – Насколько нам известно, он не слишком хороший специалист и попал сюда за нарушение. В воспитательных целях, так сказать.
О, собрат по несчастью!
– Да? – Я вскинула брови, надеясь на продолжение, но его ожидаемо не последовало.
Умные бесплатно информацией не разбрасываются.
Ладно, формальности соблюдены, пока лучше ослабить давление. Я огляделась: жезл лежал у ворот, пыльный, но целый. То ли Валентайн его отшвырнул, то ли земля сильно дрожала, но до места, где я его обронила, было далековато. Быстро подойдя, я подхватила свою дубинушку. Теперь – найти основу гуля. Проверить, «моя» девочка или нет?
Размазанные трупы смердели сильнее прежнего. Я плотно прижала сгиб руки к носу, но вонь пробиралась и казалась сильнее, когда я наклонялась рассматривать месиво. Гуль неудачно проиграл в самом крупном скоплении тел.
Переступая внутренности и тела, балансируя между трещинами земли, я обошла двор. Девочки не было. Тут вовсе не было детей такого возраста и младше, что странно, – в гулей же неинициированные превращаются. Значит, была ведьма-девушка? Возможно. Похоже, своего гуля я не упустила. Отлично. Плотнее прижимая рукав к лицу, я отправилась дальше: от фонаря лучше избавиться.
На нерве я чуть не проговорилась Вьену, что ещё ночью здесь были живые, но сейчас такое признание казалось глупостью. Молчать и уехать при первой же возможности. Этого кошмара ничто не предвещало, но он случился, а в следующий раз Валентайна рядом может не оказаться.
Пристёгивая жезл к поясу, я перешагнула обломок полки, разворошенную связку соломы с крыши. Хлева и сараи зияли прорехами и проломами крыш, виднелись обглоданные, тёмные от запекшейся крови кони и овцы, бык, выпотрошенные курицы… те четверо сбежавших зомби попировали или гуль?
Баню почти не задело, хотя возле крыльца змеилась, точно росчерк молнии, глубокая трещина. Фонарь валялся в клумбе у противоположной стены, почти скрытый тёмными цветами. Из-за них, наверное, и не заметили. Я подошла ближе.
Куда спрятать?
Ужас охватывал ледяными объятиями, сердце стыло, будто я впервые собиралась нарушить закон, но теперь… теперь у меня есть выбор. Можно сознаться, положиться на старших. А можно попытаться спрятать улику и попасться. Или спрятать удачно. Можно честно рассказать и столкнуться с недоверием: «Специально призналась, чтобы не подозревали, но мы не настолько глупы». А можно попасться на попытке спрятать, и объяснению «испугалась» поверят. Только признание в ночной прогулке потащит за собой признание в нарушении закона об инициации.
Лучше спрятать этот треклятый фонарь. Вздохнув, я наклонилась, потянулась к кольцу на макушке фонаря.