Тёплая пульсация сошла на нет, Саги потянулся в сторону, но я крепче обхватила его за шею:
– Полежи так, пожалуйста.
– С удовольствием, – прошептал он.
Истома растекалась по мышцам. Я дрожащими руками провела по плечам Саги – все во влажных выпуклостях царапин. Внутри похолодело:
– П-прости.
– Ничего страшного, – прошептал Саги, поглаживая меня по макушке. – Всё хорошо.
Под ним действительно казалось, что всё хорошо. Всё-всё. Я прижалась губами к ключице. Разгорячённая кожа пахла приятно, глухой перестук наших сердец сливался.
«Он же гомункул, всего лишь гомункул», – тревога, почти ужас, тянула меня прочь, спрятаться, не чувствовать этого тепла…
– Всё образуется, – пальцы Саги путались в моих волосах, губы мягко касались лба, виска.
Глухой частый стук наполнил дом:
– Ту-ду-ду-ду-дук. Ту-ду-ду-ду-дук. Ту-ду-ду-ду-дук!
Саги приподнялся на руках, и волосы соскользнули с плеч, скрывая лицо тенью, прорезанной отблесками татуировок. Кончики прядей щекотно касались моих скул.
– Ту-ду-ду-ду-дук. Ту-ду-ду-ду-дук. Ту-ду-ду-ду-дук. Ту-ду-ду-ду-дук.
Освобождённой от приятной тяжести груди стало холодно, в сердце разверзлась пустота.
Метнувшись в сторону, Саги набросил на меня одеяло:
– Быстро приведи себя в порядок. В купальне в печи стоит ведро, вода ещё тёплая, – он схватил со стула чёрный балахон и, на миг показав густо иссечённую царапинами спину, вышел в коридор.
Там, на улице, продолжали стучать всё отчаяннее. «Ту-ду-ду-ду-дук», – переполнило дом.
Я села. В груди нестерпимо тянуло, пальцы немели.
– Ту-ду-ду-ду-дук. Ту-ду-ду-ду-дук!
Минуты тянулись – слишком длинные, мучительные и в то же время быстрые.
– Ту-ду-ду… – оборвалось в тишину.
Стало тихо-тихо, до ломоты в висках.
Тягостная, пронзительная тишина. Её разбили торопливые шаги – всё ближе, ближе, совсем рядом. В темноте проёма выбелилось лицо Саги, он стиснул косяки, почти повис на них. Но голос звучал ровно:
– Зомби подошли к городу. В них опознали жителей одной из южных ферм.
Сердце пропустило удар. Пересохло во рту. Я тяжело сглотнула и… бросилась под кровать.
Глава 34. В которой снова творится странное
Провинция – скучнейшее место. Но самая скучная провинция – Холенхайм. Это застрявший в прошлом городок с сотней выселков и ферм. Тут всё очень чинно, спокойно и невыносимо тоскливо. И никаких происшествий годами, десятилетиями. Если, конечно, не считать происшествием ссору кумушек или кражу лепёшки в ярмарочный день.
Добравшихся до города зомби – слава хранителям стихий – стражники упокоили физически. Три потрёпанных тела с простреленными черепами и свёрнутыми для надёжности шеями вереницей лежали на влажной от росы дороге. Между ними и воротами треногая жаровня чадила травяным сбором для очищения воздуха от тёмных эманаций. Как мёртвому припарка, по правде говоря, но людей успокаивало.
В блеклом утреннем свете на неподвижных телах виднелись трупные пятна и следы более сильного разложения.
«Пусть это будет иллюзия из-за плохого освещения, грязи, пусть они будут свежими, – я стиснула поводья. – Пусть обойдётся». Но сердце холодила обречённая уверенность: мертвецы будут «старыми».
Как и те, что попались мне на дороге.
Как мёртвые в выселке Жаме, двое из которых за несколько часов до этого были вполне бодрыми и живыми.
Щёки, не согреваемые отхлынувшей кровью, мёрзли.
– Ты в порядке? – спросил Базен.
Вздрогнув, я перевела взгляд на его постаревшее от усталости лицо и глухо спросила:
– Катель?
– Не нашли, – Базен отрицательно качнул головой, и серый иноходец под ним переступил с ноги на ногу.
– Не вижу смысла в моём присутствии, – визгливо напомнил Вьен. – Я мог бы проверить всё днём.
Его руки, сжимавшие поводья пегой кобылы, тряслись, на бледном до серости лице блестели капли пота. Господин следователь, похоже, боялся сильнее меня. Ему бы нервы подлечить.
Трое крепких стражников, обогнув жаровню и трупы, выехали на дорогу. Вьен неловко попятился, и Базен преградил ему дорогу, опустил ладонь на револьвер:
– Нужны все маги, какие есть в нашем распоряжении.
Ссутулившись, Вьен тревожно покосился на меня, зашлёпал покрытой испариной губой, но промолчал.
– Вперёд, – Базен мотнул головой на арку ворот.
Вздохнув, я въехала под свод – коротким эхом отразился цокот Рыжика – и вынырнула из города.
Мертвецы были в трупных пятнах. Я отвернулась.
Кони стражников перебирали крепкими ногами, шкуры лоснились. Хорошие кони, доспехи с медными пластинами и клёпками защитных амулетов, молодые мужчины все как на подбор плечистые – похоже, стражники из лучших.
Сзади зацокали копыта: Базен вёл кобылу нахохлившегося Вьена в поводу, тот покачивался в седле, словно примеряясь упасть. Следом ехали пять стражников в кожаных доспехах.
На востоке у самого горизонта алела узкая полоса, кровавые отблески падали на влажные трепещущие поля, но остальное небо сочилось голубоватым чистым светом. За городской стеной весело заливались соловьи, ветер нёс запах ночной свежести – просто тихий провинциальный городок в полях. Но меня теперь не обманешь.
Холод заколол грудь, я плотнее запахнула форменный плащ. Вьен кутался в свой, и лишь ждавшие распоряжений стражники будто не замечали утреннего холода.
Бросив взгляд на запертые ворота, Базен скомандовал:
– Рассредоточиться на расстояние видимости. Смотреть в оба. Заметившие зомби подают условный сигнал, – он потянул кобылу Вьена. – Господин маг со мной, госпожа ведьма прикрывает нас с тыла.
Облегчённо выдохнув, я благодарно посмотрела на Базена, но он уже разворачивал коня.
– Я тоже могу тыл прикрывать, прямо-таки должен, – Вьен качнулся и вцепился в луку. – Я про…
Кобыла помчалась за Базеном, обрывая лепет Вьена. Всадники брызнули в стороны.
«А может, дёрнуть к тракту? – Я уже видела себя несущейся через поля к насыпи и по ней прочь от Холенхайма. – А без денег что делать будешь? На прибыль с продажи Рыжика и магических принадлежностей долго не проживёшь, да и…»
И под кровать, увы, прятаться не вариант. Не Саги, так кто другой вытащит и заставит работать. Одна надежда: подоспеет Валентайн, за ним ведь гонца отправили. Дурное тяжёлое предчувствие нашёптывало: здесь тоже не обошлось без гуля.
«Ну же, Валентайн, поторопись», – я дала Рыжику шенкелей.
Поводья болтались свободно – несись куда хочешь… Он помчался за Базеном и Вьеном.
Ферма папаши Идо – так называли её стражники – царственно раскинулась в центре огромного яблоневого сада. Добротная глинобитная стена в два человеческих роста, блестящие коньки черепичных крыш, сверкавший при каждом движении флюгер, деревья, остриженные в почти ровные шары, – место с пасторальной акварели. Идиллию портили разбитые ворота.
Мягко шелестели яблони, я впивалась ногтями в поводья и ежесекундно оглядывалась на дорогу.
Валентайна не было.
– Можешь сказать, что там? – тихо, чтобы не услышали стоявшие в стороне стражники, спросил Базен.
По другую его сторону, поджав дрожащую губу, сутулился на кобыле Вьен.
– А вы, господин следователь? – Я взглянула на него через грудь Базена, взглянула, надо сказать, с надеждой. – Можете помочь?
– Чем? – прошипел Вьен и наконец прямо посмотрел на меня округлившимися, безумными глазами. – Думаете, я разбираюсь в зомби и гулях? Да я их впервые увидел. Я всю жизнь специализировался на приворотных чарах и мелких проклятиях вроде спотыкания, неудач в азартных играх.
Даа, он здесь сильно не по профилю. Зачем его прислали? В Вирбе совсем спятили?
Посидев с заломленной бровью, Базен тихо, но эмоционально возмутился:
– Что вы тут делаете?
Потупившись, потерев лоб и поёрзав в седле, Вьен пробормотал:
– Прикрыл одну ведьму. Она приворожила богатого вдовца. Родственники написали запрос на проверку, а я… – Он густо покраснел, губы задрожали. – Мы… договорились. Это вскрылось. Мне пришлось сменить профиль работы. Сюда никто не хотел ехать, отправили меня, – он гневно взглянул на Базена. – Не было у меня выбора: или к вам, или увольняться, а есть хочется. Но не до такой степени, чтобы к гулю в пасть лезть!
Посмотрев на щепки ворот с выпуклостями медных узорных амулетов, я тяжко вздохнула. Вот – умный человек. Только я – идиотка, готова за жалованье штатной провинциальной ведьмы самоубийственной деятельностью заниматься.
Может, настал мой черёд признаваться? Так, за компанию, и чтобы в авангард не сунули.
– А у меня… – Я набрала в лёгкие воздуха.
Как бы помягче признаться, что я им не помощница? Поджилки трусливо дрожали.
– Едут! – воскликнул стражник.
Сердце радостно забилось, я обернулась: пять всадников пылили по дороге, мелькали тёмные и светлые кони. Королевы среди них не было. На сердце потяжелело.
«Где же Валентайн? Или Ксавье…»
Всхрапнув, Рыжик поднялся на дыбы. Я прильнула к коню, стиснула колени, и мы застыли в свечке. Из пролома ворот бежали зомби. Громыхнули выстрелы. Фиолетово-синего мужчину тряхнуло, челюсть разлетелась, но он пёр на меня, тянул руки. Качнувшись, Рыжик обрушил на него копыта, с хрустом взметнулись ошмётки, пахнуло сладко-гнилым.
«Бах! Бах!» – палили револьверы, блеснул меч.
Вьен отчаянно лупил кобылу, но она лишь дрожала. Покатилась по траве срубленная голова зомби. Рыжик крутился подо мной, сбивая застрявший на копыте череп, бешено храпя. Удерживая одного зомби ногой, Базен пальнул в повисшую на шее иноходца женщину. Брызнула тёмная кровь.
Рыжик вскинул зад.
– Тихо, – дёрнула поводья, Рыжик взметнулся на дыбы, я вскрикнула.
В разбитые ворота бегут потемневшие фигуры с огромными клыками и когтями. Метаморфные зомби – вторая фаза трансформации неупокоенных, откуда… как? Их же только в книжках…