— Где? — она пригляделась… — Да, это они! Вот что значит хорошо поставленный допрос и профессионально организованное дознание!
— Как говорится, дознание — сила, — заметил Гепард.
— Огромная сила! Ведь сначала все вы утверждали, что ничего не знаете… Итак, некто Икс, Игрек, Зет и Э-оборотное, похитив часы, тщательно спрятали их на этой поляне.
Сова хихикнула, но тут же осеклась. Этого, однако, оказалось достаточным, чтобы вызвать у следователя раздражение:
— Может, вы объясните нам, Сова, что вы нашли в моей версии забавного?
— Дык сама рассуди, милая, — часы-то эти на самом видном месте висят. Нешто так прячут?
Сова никогда не имела дел со следствием и поэтому не знала, что сбить следователя с первоначальной версии практически невозможно — он будет держаться за неё до последнего. Комариха не была исключением.
— Это дьявольская уловка, Сова, — заявила она безапелляционно. — Здесь чувствуется опытная рука или лапа. Преступник рассчитывал, что на самом видном месте часы не станут искать. Но меня не проведешь! Как они здесь оказались?
— Мы не знаем! — хором прокричали коапповцы.
— Опять старая песня… — Комариха вдруг встрепенулась: — Стойте, стойте… — она пошевелила усиками, и вдруг ошарашила коапповцев открытием: — Часы теплые! Какой отсюда следует вывод? Очевидно, они еще не успели остыть, так как совсем недавно похититель держал их в руках или в лапах… — Комариха многозначительно насмотрела на Кашалота и добавила: — Или же в ластах.
— Нет-нет, только не в ластах! — испуганно запротестовал председатель КОАППа.
— А мы это сейчас проверим: если преступник работал без перчаток, на корпусе часов должны сохраниться…
Ее перебил возглас Мартышки:
— А часы и правда теплые!
Тут все увидели, что Мартышка, минуту назад находившаяся среди своих коллег, стоит у липы, прижав ладошки к корпусу злополучных часов. Когда она успела там очутиться, было совершенно непонятно. Впрочем, Мартышка успевала всюду и всегда. В данном случае, судя по реакции следователя, она успела совершить что-то непоправимое…
— Кто вам позволил дотрагиваться до вещественного доказательства?! — завопила Комариха истошным голосом, а Удильщик, уже посчитавший себя полноправным участником расследования, заключил:
— Не исключено, что вы нечаянно уничтожили отпечатки лап или других конечностей преступника.
— Нечаянно? — переспросила Комариха. — А я уверена, что она это сделала намеренно!
Мартышка в ужасе замахала руками:
— Что вы, что вы! Мне просто показалось невероятным, как это можно издали узнать, что часы теплые, — я этому, признаться, не поверила и решила пощупать сама…
Затронутый Мартышкой вопрос заинтересовал и её коллег.
— В самом деле, уважаемый следователь, — в голосе Гепарда прозвучало искреннее удивление, — как вы это определили? На таком расстоянии…
Остальные коапповцы тоже признались, что это кажется им почти сверхъестественным. Всеобщее изумление так польстило Комарихе, что возмущение её улеглось, и уже спокойным, хотя и самодовольным голосом она сообщила:
— У современной криминалистики на вооружении последние достижения науки и техники — мы их используем последние триста миллионов лет. Вот здесь, на моих усиках-антеннах, — она пошевелила усиками, — есть специальные рецепторы, иными словами, чувствительные органы, воспринимающие инфракрасные лучи. Эти органы обнаруживают на расстоянии теплые предметы.
— Или теплокровных животных, — дополнил Гепард, — не так ли, дорогая Комариха? Вы разыскиваете их по теплу, чтобы взять пробу крови?
— Да, для экспертизы, в интересах следствия. Кстати, по этой причине комарам противопоказана наша суровая профессия — эти слабонервные мужчины не выносят крови, они питаются только соком растений и нектаром.
— Неплохо устроились, — заметила Мартышка, — у ваших мужчин, можно сказать, сладкая жизнь.
— Мы, комарихи, признаться, тоже нередко лакомимся нектаром, но что поделаешь — детективу иногда приходиться иметь дело и с кровью. Кстати, мне нужны образцы вашей…
— Крови? — испуганно пропищала Стрекоза.
— Слюны. Это даст мне возможность изобличить преступника.
Коапповцы недоуменно переглянулись, а Сова запричитала:
— Что же это будет! Всю поляну заплюют, прости, господи…
— Зачем же всю, Сова, — успокоил ее Кашалот, — образцы мы оставим на каком-нибудь пеньке… ну, скажем, на секретарском.
— После чего их отправят на экспертизу, — с видом знатока-профессионала добавил Удильщик, но следователь сразу же его опровергла:
— Их никуда не отправят — я проведу экспертизу на месте и сделаю это немедленно!
Коапповцы приблизились к секретарскому пню и оставили на нем образцы слюны. Дождавшись последнего образца, Комариха стала прикасаться к ним хоботком и лапками, пояснив:
— Я всегда ношу с собой портативную переносную лабораторию для мгновенного тонкого химического анализа в полевых условиях. На моем хоботке два десятка чувствительных волосков, именуемых вкусовыми сенсиллами.
— Вкусовыми? — повторил Рак. — Выходит, этот ваш тонкий химический анализ — сплошная вкусовщина.
— Не вкусовщина, — поправила Комариха, — а дело вкуса. Вкус же у меня безупречный! В каждой моей вкусовой сенсилле от двух до пяти нервных клеток, они строго специализированы: одна распознает только неприятные и вредные вещества — такие, как соли, кислоты, щелочи, другая — только приятные, например, сахар, глюкозу, третья нервная клетка сигнализирует о наличии воды, четвертая — о присутствии белков, и, наконец, пятая — о прикосновении сенсиллы к образцу, то есть о механическом контакте с ним. Вкусовые волоски есть не только на хоботке, но и на лапках. Достаточно ничтожного количества вещества, чтобы я смогла обнаружить и определить его состав — так что на ошибку не надейтесь!
В Удильщике, у которого со следствием были уже связаны все помыслы, проснулся профессиональный интерес.
— Простите, коллега, — сказал он, полагая, что вправе теперь обращаться к Комарихе именно таким образом, — я, видимо, что-то пропустил или недопонял… Вы упомянули нервные клетки, чувствительные к сахару и к соли, к белкам и к воде, даже к прикосновению. А как же кровь?
— Клетки, чувствительные к крови, у меня, естественно, тоже есть, но они находятся не во вкусовых сенсиллах, а на концах шести твердых и острых копьеобразных стилетов, которые спрятаны в хоботке, как в ножнах. — Комариха выдвинула стилеты из этих своеобразных ножен и продемонстрировала их коапповцам. — Когда я выдвигаю стилеты и прокалываю ими кожу, я ощущаю вкус крови и могу провести её экспресс-анализ. Но в данный момент мне необходимо закончить химический анализ данных образцов. Сейчас я узнаю, кто из вас побывал в курятнике.
— Какая же тут связь? — озадаченно спросил Кашалот.
— Самая прямая, — сказала Комариха. — На месте преступления была найдена улика — окурок со следами слюны. Сопоставляю её состав с данными экспертизы…
Кашалот и его соратники по КОАППу замерли в ожидании результата сопоставления.
— Хм, странно — не совпадает… — Комариха задумалась. — Какой отсюда следует вывод? — произнесла она наконец после довольно длительного молчания. — Очевидно, окурок бросил кто-то другой — я так и предполагала.
— Мда-а, — протянул Гепард, — вот образец железной логики. Как говорится, комар носа не подточит.
Все наперебой стали заверять следователя, что её смелый вывод произвел на них потрясающее впечатление.
Комариха благосклонно внимала, а затем изрекла с важным видом:
— Дедуктивный метод — великая сила, им пользовался еще Шерлок Холмс.
— Конечно, окурок бросил другой, — пропищала вдруг Стрекоза, — ведь никто из нас не курит, даже Человек…
Комариха мгновенно обернулась к ней:
— Какой Человек? Что за Человек?
— Ну кто вас тянул за язык? — процедил сквозь зубы Кашалот, наклонившись к Стрекозе, но тут же выпрямился и нарочито бодрым голосом сказал:
— Это наш Человек.
— Он тоже, между прочим, член КОАППа, — добавила Мартышка.
— Действительный член, — уточнил Рак.
— Та-ак, любопытно… — Комариха поочередно переводила взгляд с одного коапповца на другого. — Все члены КОАППа в сборе — все, кроме Человека… Вам это не кажется подозрительным?
Выгораживая Человека, Кашалот и его соратники проявили такую же солидарность с коллегой, как и полчаса назад при выгораживании Мартышки. Отвечая на провокационный вопрос следователя, они выпалили единым духом, словно ими кто-то дирижировал:
— Нет, не кажется!
— Видимо, его задержали дела… — Мартышка в третий раз в продолжение этого заседания подбежала к липе, на которой висели часы. — Вот тут бумажка приколота, возможно, это записка от Человека, мы не успели её прочесть — давайте, я сейчас…
— Нет-нет, не трогайте, я сама! — подлетев к бумажке, Комариха принялась разворачивать её, приговаривая: — Ну-ка, ну-ка… ага, так и есть — это действительно записка от Человека, я так и предполагала! — и начала читать вслух:
«Дорогие друзья, меня срочно вызвали для организации экспериментального лесного пожара»…
— Лесного пожара?! — коапповцы были несказанно поражены.
— Не мешайте мне, я еще не закончила читать: —
«Постараюсь вернуться к концу заседания». —
Дочитав записку до конца, Комариха обследовала ее вкусовыми сенсиллами и, не обнаружив больше ничего заслуживающего внимания, объявила:
— Эта записка — очень важная улика, приобщу её к делу. Очевидно, Человек, похитив часы, решил уничтожить следы с помощью лесного пожара, а затем вернуться сюда, чтобы обеспечить себе алиби.
— Плохо ты его знаешь, ежели про него такое говоришь, — Сова осуждающе посмотрела на следователя. — Не такой он Человек, чтоб одного себя обеспечить — хошь едой, хошь одёжей, хошь этим… вот про что ты сей момент сказала — не знаю, не ведаю, с чем его едят.