Она раскинула руки и расслабилась, чувствуя сопротивление воздуха. Дышать на такой скорости было непросто, ледяные струи хлестали по лицу, отвешивая пощечину за пощечиной, наполняли уши замогильным воем. Зато грязный, липнувший к коже туман понемногу терял плотность, рассеивался, пока не остался где-то наверху. Тайна как будто провалилась сквозь плотное грозовое облако и наконец разглядела внизу что-то похожее на ровные линии.
Сначала она видела под собой только серые геометрические фигуры, квадраты и прямоугольники разных размеров, но вскоре поняла, что это крыши домов, а протянувшиеся между ними линии – дороги. Тайна падала вниз, как парашютист, которого подвело снаряжение, а под ней был мрачный и темный город. Она уже могла разглядеть автомобили, застывшие на шоссе, фонарные столбы, ни один из которых не работал, оборванные электрические провода.
Земля стремительно приближалась, и Тайна с холодным спокойствием поняла, что сейчас разобьется. «Очень жаль, – подумала она. – У меня так и не получилось найти выход из этого дурацкого парка…»
Когда до столкновения оставались считаные секунды, падение чудесным образом замедлилось, и Тайна мягко опустилась на дорогу. Некоторое время она просто лежала, ощущая щекой шершавый асфальт, а когда дыхание немного восстановилось, медленно встала и огляделась.
Город, куда упала Тайна, оказался покинутыми развалинами. Куда ни глянь, везде были лишь полуразрушенные дома, обгоревшие фасады, перекрученная арматура, кучи разбитого кирпича и поломанного бетона. Оконные рамы скалились осколками стекла, двери повисли на петлях и поскрипывали на ветру. Автомобили стояли брошенные и пыльные, почти все с разбитыми фарами и спущенными колесами.
– Жутко, да?
Тайна оглянулась на голос и увидела девочку лет шести. Темноволосая и зеленоглазая, она была одета в точности как Тайна – в джинсы, черную футболку и кожаную куртку-косуху.
– Ты кто? – спросила Тайна.
– Я – это ты, – ответила девочка. – Разве непонятно?
– Непонятно.
– Ты совсем поглупела. Мы – одно целое, я это ты, а ты – это я. Сейчас ты находишься внутри собственного разума и говоришь сама с собой.
Действительно, глядя на эту девочку, Тайна как будто смотрела в зеркало. Люди могут походить друг на друга, а найти такую же одежду вообще ничего не стоит, но вот выражение лица, взгляд, манеры – все это подделать невозможно. Тайна знала, что никогда не была ребенком и появилась на днях, из ниоткуда. Но если бы она родилась и росла, как другие люди, то в детстве наверняка выглядела бы именно так, как эта девочка.
– Значит, это все происходит в моей голове, – произнесла Тайна, оглядываясь. – А почему здесь все разрушено?
– А что ты хотела? – развела руками Маленькая Тайна. – Половина нашего мозга всмятку. Удивительно, что мы вообще живы. Идем же, у нас есть дело!
Девочка схватила Тайну за руку и потащила за собой. Они двинулись вперед, минуя кучи строительного мусора, рухнувшие столбы и обвалившиеся стены.
– А почему наш мозг – всмятку? – спросила Тайна.
– Потому что на нас напали, – отозвалась девочка. – Враг нашел нас и хотел убить, но мы выжили.
– Ничего такого не было. Я проснулась около большого моста, а потом был парк, эта котельная, дети…
– До того, как ты проснулась, тоже что-то было.
– Нет.
– Ну нет так нет, – легко согласилась Маленькая Тайна. – Я всего-навсего твое подсознание, тебе виднее.
– А этот враг, кто он такой?
– Я не знаю. Ты посмотри вокруг, разве отсюда что-то выудишь? Тут сплошные руины, можно и не пытаться. И вообще мы здесь не на прогулке. Нам нужно собрать монеты.
– Чего? – удивилась Тайна. – Какие еще монеты?
– Серебряные. – Девочка наклонилась и подняла с земли большой сверкающий рубль. На фоне царившей вокруг серости и разрухи он казался чем-то нереальным, как вещь из другого мира. В руках у девочки появилась плетеная корзинка, и она бросила монету на дно.
– Надо насобирать побольше таких. А потом спешить в мастерскую. Время здесь течет иначе, но его все равно мало.
– Ну надо так надо, – согласилась Тайна. Она чувствовала – происходит что-то важное, пусть и недоступное ее пониманию.
Монеты попадались в трещинах асфальта, среди битого кирпича, сверкали на дне канализационных стоков, прятались в бардачках и под капотами брошенных машин. Ковыряясь в мусоре, Тайна вспоминала свое пробуждение – серое небо, холод, тупую боль в затылке, накатывающую волнами тошноту. Могло ли быть что-то до того, как она открыла глаза в канаве с бетонными стенами? Девочка, назвавшаяся ее подсознанием, утверждала, что могло, однако в голове у Тайны это почему-то не укладывалось.
– Все-таки, я думаю, до моего пробуждения ничего не было, – сказала она.
– И значит, ты всегда была такой, как сейчас? – усмехнулась девочка, вороша ногой кучу металлолома.
– Конечно.
– И навсегда такой останешься?
– Скорее всего.
– Ты можешь сказать, как пахнет столовая в котельной?
Вопрос был неожиданный, и Тайна на секунду задумалась.
– Да как обычная школьная столовка. А что?
– Если ты никогда не была ребенком и не училась в школе, откуда ты знаешь, как пахнет в школьных столовых?
Тайна пожала плечами.
– Мало ли. Может, это одна из тех вещей, которые не надо специально узнавать. Что-то, известное всем.
– Ты действительно поглупела, – вздохнула девочка. – Это очень грустно.
Тайна решила свернуть разговор и сосредоточиться на поиске монет. Если эта девочка действительно ее подсознание, говорить с ней о чем-то было попросту бесполезно. Все равно, сколько ни говори, ничего нового не узнаешь.
Обе Тайны извозились в пыли, исцарапались, но корзинка понемногу наполнилась сияющими рублями.
– Все, я думаю, хватит, – сказала девочка, выудив очередную монету из ржавой водосточной трубы. – Идем в мастерскую.
– А где она?
– Везде, за любой дверью.
Дверей вокруг хватало, и Маленькая Тайна направилась к ближайшему подъезду.
– Давай же, время выходит, – бросила она через плечо. – Тебе еще жало отращивать…
Тайна ничего не поняла, но двинулась следом за девочкой. Едва она переступила порог, подъезд исчез, и вместо него появилось помещение, похожее на небольшой цех. В центре располагался верстак, вдоль стен громоздились трансформаторы и угловатые станки. Было жарко, пахло машинным маслом и раскаленным металлом.
Тайна оглянулась, но ржавая дверь, через которую она вошла, исчезла, а вместе с ней – Маленькая Тайна.
– Ну наконец-то, – раздался чей-то приглушенный голос. – Принесла монеты?
Из темного угла возникла женщина в черной сварочной маске. Невысокая и худая, она была одета в джинсы, футболку и потертую косуху. На бедрах у нее болтался широкий черно-оранжевый пояс для инструментов, как у электрика или автомеханика. Женщина сняла маску, и Тайна увидела еще одного своего двойника, только значительно старше. Щеки постаревшей Тайны ввалились, скулы еще больше заострились, а в уголках глаз появились морщины. На вид ей было лет пятьдесят, но главное отличие заключалось не в морщинах и не в седине, а в том, что ее голову венчала пара мощных загнутых рогов.
– У меня же нет рогов… – пробормотала Тайна.
– У тебя нет, а у меня есть, – сказала женщина, цепляя маску на пояс. – Только не забывай, что мы с тобой вообще-то одно целое. Давай-ка сюда монеты…
Тайна обнаружила, что держит в руке корзинку с серебряными рублями, и протянула ее рогатой даме.
– Надо их расплавить, – сказала та. – Надеюсь, температуры хватит. Здесь же теперь ничего не работает как положено…
Среди станков и стеллажей с инструментами стояла приземистая печь с круглой дверцей. Судя по толстым проводам, идущим к щитку на стене, работала она на электричестве. Старшая Тайна пересыпала монеты в закопченный тигель, поставила его в печь и захлопнула дверцу.
– А зачем мы это делаем? – спросила девушка.
– Тебе нужно отрастить жало. Этим мы и занимаемся, отращиваем его.
– Зачем?
– Чтобы ты могла драться, разумеется.
– Я ничего не понимаю.
Женщина лишь пожала плечами, как бы говоря: «Твои проблемы».
– А вы вообще кто? – спросила Тайна. – Вы, как та девочка, мое подсознание?
– Нет. Я тоже часть тебя, но только более глубокая.
– И как же мне вас называть?
– У меня нет имени. Но ты, если хочешь, можешь называть меня Оно.
– Как-то странно называть человека – Оно.
– Ничего странного, тем более что я – не человек. Я просто часть твоей психики, которую ты не можешь почувствовать и осознать.
– Но ведь мы сейчас общаемся. Я вас вижу и осознаю.
– Черный туман, который ты вдохнула, – удивительное вещество, – сказала женщина. – Сам Иван Николаевич не знает всех его свойств. И то, что мы сейчас разговариваем, стало возможным благодаря черному туману.
С этими словами Оно открыла плавильную печь, из которой пахнуло жаром, взяла щипцы с длинными ручками и вытащила тигель. Чаша была до краев наполнена жидким серебром.
– А теперь придадим твоему жалу форму, – проговорила женщина, направляясь к верстаку.
Там, среди шурупов, напильников и железных опилок, лежала толстая металлическая плита. Ее поверхность прочертили глубокие борозды, а в самом центре как будто отпечатался силуэт ножа с обоюдоострым лезвием. Тигель наклонился, и серебро побежало по желобам, каждый из которых вел к центральной выемке.
– Теперь надо подождать, пока металл застынет, – сообщила Оно, откладывая инструменты в сторону.
Пока серебро, минуту назад блестящее и текучее, мало-помалу тускнело, Тайна решила задать вопрос, давно крутившийся на языке:
– Девочка, с которой мы собирали монеты, сказала, что я поглупела. Но я не чувствую себя глупой. И вообще, как я могла поглупеть, если всегда была одинаковой?
Рогатая женщина ответила не сразу. Тайна подумала, что не дождется ответа, когда та произнесла:
– Умный, глупый – это просто ярлыки, которые люди навешивают друг на друга. Ты не похожа на других людей, поэтому иди вперед и делай, что считаешь нужным. Если хочешь убить – убей. Никто не вправе тебя судить.