Санитар сначала с удивлением посмотрел на мужчину, а потом снова рассмеялся:
– Извращенец, что ли?.. А впрочем, мне пофиг. Пока тут никого нет… Только это будет дороже стоить.
– Деньги не проблема, – ответил следователь, вытаскивая внушительную пачку денег и протягивая ее медработнику.
Взятка в мгновение ока перекочевала в карман голубого медицинского халата. Санитар выдвинул каталку до конца:
– Располагайтесь! Сколько вам времени нужно, чтобы… э-э… прочувствовать всю прелесть холодильной камеры?
– Пяти минут будет достаточно, – ответил детектив, ложась на поддон.
– Как пожелаете.
Санитар дождался, пока странный посетитель уляжется на свое место, и задвинул каталку внутрь. После этого молодой человек сел на табуретку, достал телефон и включил тетрис. Когда пять минут истекло, он подошел к тридцать девятому отсеку и постучал по металлической крышке:
– Эй, я открываю!
Поддон выкатился из ячейки, в воздух взвился легкий морозный пар. Камера была пуста.
– Что происходит?.. – опешил работник морга.
Он принялся открывать ближайшие отсеки, один за другим. Но нигде так и не смог обнаружить таинственно исчезнувшего незнакомца. Наконец, просмотрев все без исключения секции, он перекрестился и, не оглядываясь, поспешил к лифту.
Сон третий
Тайна спасения
Было очень холодно. Тайна осознала, что лежит на чем-то жестком, сложив руки на груди. Она открыла глаза и увидела темно-серое небо, с которого падали редкие, похожие на больших белых мотыльков, снежинки. Тайна с трудом села и огляделась по сторонам. Вокруг были покосившиеся надгробия, старые потемневшие оградки и деревья, согнувшиеся под тяжестью снега. Резко пахло сыростью и землей, как в заброшенном подвале. Запах шел от свежевырытой могилы, с одной стороны которой стоял гроб, служивший Тайне ложем, а с другой возвышалась куча только что вынутого грунта, лишь слегка припорошенная снегом.
«Я умерла, – вспомнила Тайна. – Поэтому я здесь, на кладбище».
Замерзшими негнущимися пальцами она провела по горлу. Кожа была гладкой, как будто ее никогда не касалось лезвие ножа. Сквозная дыра в левой ладони тоже исчезла.
– Ну ладно… будем! – услышала Тайна чей-то хриплый голос.
– Хорошо пошла…
– Хорошо!..
Голоса доносились со дна могилы.
– Еще по одной?
– Не… Давай закопаем, а после уже…
– Ну давай.
На снег с глухим стуком упали две лопаты, а следом – завязанный узлом прозрачный пакет, в котором, кажется, были огурцы. Потом чья-то заскорузлая рука поставила рядом бутылку с мутной жидкостью и пару граненых стаканов.
– Собачья это работа, Семен. Так и сам в гробу окажешься, прости Господи.
– И не говори…
Из ямы показался мужчина в грязной одежде и меховой шапке-ушанке. К Тайне он стоял спиной.
– Эй, а кто с гроба крышку снял? – удивился он.
Действительно, плоская, сколоченная из неокрашенных досок крышка лежала по ту сторону могилы. Складывалось ощущение, что кто-то сорвал ее с гроба и небрежно кинул на кучу осыпающейся земли.
– Чего? – Из ямы показался второй землекоп, в рабочем тулупе и ушанке. – Я не снимал.
Мужчины застыли, разглядывая ощетинившуюся гвоздями крышку.
– Слушай, Василий, а покойник, того… на месте?
– Не знаю. А куда ему деться?
Землекопы медленно оглянулись и увидели сидящую в гробу девушку. Оба небритые, с худыми смуглыми лицами, несколько секунд они молча смотрели на Тайну. Из их приоткрытых обветренных губ вырывались и тут же таяли в морозном воздухе облачка белого пара. Чтобы как-то сгладить неловкий момент, Тайна подняла руку и попыталась сказать «Привет», однако из ее горла вырвался лишь невнятный свист.
Семен и Василий выскочили из могилы так, словно та внезапно наполнилась ядовитыми змеями или кипящей смолой. С воплями и матом они бросились бежать по тропинке, петлявшей среди надгробий, и вскоре Тайна осталась одна. Спустя минуту-другую голоса беглецов стихли в отдалении, и на заснеженное кладбище опустилась тишина.
Тайна встала и, пошатываясь, выбралась из гроба. Она понятия не имела, сколько времени провела в грубо сколоченном ящике, на морозе, но пока что чувствовала себя заиндевевшим трупом, едва способным переставлять ноги. Мышцы одеревенели, суставы отказывались гнуться, и даже переступить невысокий дощатый бортик оказалось не так просто. Тайна попыталась застегнуть куртку, но ее нечувствительные пальцы просто не смогли ухватить бегунок. «Зато я сбежала от Кукловода, – подумала она. – Пусть теперь ищет…»
Мороз впивался ледяными клешнями. Понимая, что будет глупо умереть от холода, едва воскреснув, Тайна принялась двигать руками и ногами, наклоняться и даже неловко приседать. Это помогло разогнать кровь и немного согреться, но мороз все равно брал свое. Сейчас Тайне требовалось хоть немного побыть в тепле, а вокруг виднелись одни лишь памятники, похожие на сгнившие зубы, и чахлые березы. Ее взор упал на брошенные землекопами вещи – лопаты, провизию и пустые стаканы. В бутылке, судя по всему, было что-то горячительное. Тайна вытащила пробку, и в нос ей ударил резкий тошнотворный запах. Подумав, что скорее замерзнет насмерть, чем станет пить эту дрянь, Тайна вернула пробку на место и поставила бутылку на снег.
Единственная узкая тропинка терялась среди могил. Решив идти туда, где люди, Тайна отправилась по следу землекопов.
Стоило ей сделать несколько шагов, как над кладбищем пронесся порыв холодного ветра. С деревьев посыпался снег, где-то неподалеку поднялась в воздух стая ворон. Тайна сделала еще шаг и отчетливо услышала за спиной долгий и горестный выдох. Оглянувшись, она обнаружила, что яма исчезла, а вместо нее появился присыпанный снегом холм и массивный памятник из черного гранита. На нем было высечено:
ТАЙНА
19?? – 30.12.2001
Это было странно, очень странно. Девушка пару раз моргнула, но памятник никуда не исчез и даже как будто стал осязаемей, плотнее, окончательно и бесповоротно утверждаясь в этой реальности. Тайна отчетливо видела его гладкую отполированную поверхность и собственное имя, выбитое на плите.
– Ну уж нет, – пробормотала она и добавила, повысив голос: – Я здесь не останусь, не дождетесь.
Тайна не знала, к кому обращается, возможно, к тому, кто хотел, чтобы она лежала в земле, под тяжелым черным надгробием. К врагу, о котором предупреждала ее маленькая девочка посреди разрушенного города. Прошло несколько секунд, но Тайне так никто и не ответил, лишь вороны продолжали оглашать окрестности резким металлическим карканьем. Подозрительно оглядевшись, она покинула место собственного погребения.
Тропинка вывела Тайну к покосившимся железным воротам, за которыми раскинулось бескрайнее белое поле. Лучи тусклого зимнего солнца искрились на снегу. Прищурившись, девушка разглядела в отдалении одинокий церковный купол. Других построек видно не было, но о том, что где-то там находится человеческое жилье, говорили серые ленточки дыма, тянущиеся к небу.
– Понятно, – пробормотала Тайна, узнав пейзаж.
Именно это поле и далекие дымы она видела, ненароком провалившись в зрачок убитого сторожа. Вот только странной девочки, которая посоветовала ей бросить собственное тело, здесь не было.
Следы землекопов обрывались у кладбищенских ворот, зато появлялись следы автомобильных шин. Похоже, Семен и Василий продолжили свое паническое бегство на машине. Тайна двинулась через поле, держась правой колеи. Следы вихляли, отклоняясь то вправо, то влево, как будто руль скользил в руках у водителя, но, к счастью, вокруг не было ни столбов, ни деревьев. Тайна упорно шагала вперед, стараясь не обращать внимания на таявший в кроссовках снег, и вскоре разглядела приземистые домики с неровными побеленными стенами, провисшими ставнями и шапками снега на крышах. Единственным высоким зданием в поселке была деревянная церковь, потемневшая от времени. Тайна нахмурилась и вытерла рукавом нос, из которого уже некоторое время текло. Место, куда она шла, выглядело неприветливым и безжизненным.
Колея привела Тайну к старому грузовику с открытым кузовом, в котором лежали кирки, лопаты и перевернутая вверх дном тачка. Утонувший в сугробах дом, возле которого был припаркован грузовик, стоял на окраине поселка, ближе всего к кладбищу. Скорее всего, здесь жил один из могильщиков, а снова попадаться кому-то из них на глаза Тайна не хотела. Она уже направилась к соседнему дому, как вдруг неподалеку скрипнула дверь и послышались приглушенные мужские голоса:
– Ладно, посмотрим, что скажет отец Александр. Он в таких вещах лучше разбирается.
– Известно, что! Скажет, пить меньше надо!
– А кто пил? Никто и не пил! Да я трезвый как стеклышко!..
Это, конечно же, были Семен и Василий. Тайна притаилась за грузовиком, а когда голоса землекопов стихли, выглянула из-за укрытия. Улица казалась пустынной. Выждав на всякий случай минуту, девушка подошла к двери и осторожно потянула ручку. Петли протяжно заскрипели. Было слишком холодно, чтобы долго размышлять, и Тайна зашла в дом.
Внутри царил полумрак, было жарко натоплено, а в воздухе витал аромат ладана. Бо́льшую часть комнаты занимала русская печь, кирпичная труба которой уходила в потолок. Мебель была самодельная – стол, несколько стульев и длинная лавка у стены. В углу висели старые иконы, а перед ними, отбрасывая на потемневшие лики святых тревожные тени, горела лампада.
– Папа? Дядь Вася?
Тайна замерла и прислушалась. В доме остался ребенок, судя по голосу, девочка. Василия она назвала дядей, значит, ее отцом и хозяином дома был Семен.
– Папа?.. Кто здесь?
Послышалась возня, и с печи спрыгнула девочка, примерно двенадцати лет. По ее тонким плечам разметались светлые кудри, вылинявший сарафан в нескольких местах был протерт до дыр и кое-как залатан. Лицо девочки покрывали шрамы, а глаза напоминали два озерца, подернутые ледяной коркой. Дочь землекопа Семена была слепой. «Это не от рождения, – поняла Тайна, разглядывая гладкие белые рубцы, похожие на следы от ожога. – С ней что-то случилось».