– В дневнике об этом ничего не было, – пробормотала Тайна.
Впрочем, она прочитала только одну главу и знала лишь о событиях семьдесят девятого года…
Расстояния между домами увеличивались, все чаще вместо огородов Тайна видела заброшенные пустыри. Вскоре улица закончилась, дальше расстилалось лишь бесконечное белое поле, холодное и слепящее. Справа тянулась череда бедных, вросших в землю избушек, а слева громоздились какие-то развалины – из высоких, неправильной формы сугробов торчала лишь одинокая кирпичная труба. Это было как раз то, что нужно.
Тайна быстрым шагом пересекла открытое пространство и очутилась возле развороченной избы. Из снега выглядывали обугленные бревна, вместо окон зияли прямоугольные дыры. Похоже, когда-то давно здесь бушевал пожар, и все, что уцелело, – это почерневшая от копоти русская печь. Крыши не было, лишь несколько самых толстых стропил нависали над пожарищем, подобно обглоданным ребрам. От бревенчатых стен мало что осталось, но и этих остатков хватило бы, чтобы укрыться от посторонних глаз.
Тайна шагнула в дверной проем… и словно провалилась в пылающую яму.
Только что вокруг был снег и лед, а теперь вздымалось ревущее пламя. Трещало смолистое дерево, багровые языки огня переплетались с черными языками дыма. При этом огонь не обжигал, а дым не щипал глаза. Тайна видела и слышала пожар, но не чувствовала его, как будто смотрела фильм. Сообразив, что ей ничего не угрожает, она поднесла руку к лицу и обнаружила, что та превратилась в чадящий факел. Плоть, объятая огнем, пузырилась и пластами отваливалась от костей, ногти съеживались и чернели. Тайна видела, что сгорает заживо, но не испытывала боли. Она вообще не ощущала своего тела, как будто все, что от нее осталось, – это зрение и слух.
«Это не настоящий пожар, – подумала Тайна, с интересом разглядывая свою обугленную пятерню. – Мне это чудится…»
В этот момент прямо перед ней возникло злобное женское лицо, сотканное из огня и дыма. Рыжие волосы растрепались, рот исказился в крике. Тайна попятилась, споткнулась обо что-то… и рухнула на спину, в мягкий холодный снег.
Пожара как не бывало. Перед Тайной высились занесенные снегом развалины, печная труба, черная от намертво въевшейся копоти, смотрела в темное небо.
Девушка поднялась на ноги. Ей так и не удалось переступить порог сгоревшей избы, но теперь она и не собиралась этого делать. Видение, в котором она сгорала заживо, длилось всего ничего, но за это время в реальном мире успело стемнеть и заметно похолодать.
– Вот черт… – пробормотала Тайна, оглядываясь.
Поселок, лишенный таких благ цивилизации, как электричество и газ, погрузился в непроглядную темень. Лишь вдалеке угольно-черным силуэтом на фоне серого неба виднелась колокольня и церковный купол.
Нечто похожее Тайна однажды испытала в «Комнате смеха». Заглянув в кривое зеркало, она внезапно очутилась в залитом кровью зале, где в темных нишах стояли восковые фигуры. И хотя видение длилось несколько секунд, на деле прошло два часа, о чем ей сообщил смотритель аттракциона. Тайна надеялась, что и в этот раз она выпала из реальности на пару часов, а не дней. И где теперь искать Веру?
За спиной послышался шорох. Тайна резко оглянулась и увидела на печи маленький сгорбившийся силуэт. Огромные глаза тускло мерцали, как две серебряные лужицы. Вера водила дружбу со всевозможной нечистью, поэтому Тайна замерла, не желая спугнуть домового или кто там это был.
Существо некоторое время пялилось на девушку, а потом вдруг сорвалось с места. По-обезьяньи ловко спустившись с печи, оно слилось с темнотой, затопившей развалины. Вскоре Тайна услышала в дверном проеме возню и сопение. Похожий то ли на кошку, то ли на зайца силуэт прошмыгнул мимо ее ног и замер среди сугробов. Тайна шагнула следом. Существо отбежало на несколько метров и снова остановилось. На девушку глянули бледно-серебристые фосфоресцирующие глаза.
– Понятно, – произнесла Тайна и двинулась через пустырь, прочь от сгоревшей избы.
Существо, кем бы оно ни было, не оставляло на снегу следов, как не оставляла бы их тень от облака. Казалось, по мерцающим сугробам скользит лоскут, оторвавшийся от покрова ночи. Следуя за ним, Тайна вскоре очутилась на одной из кривых улочек Тупика, ведущей к церкви. Купол, вздымавшийся над крышами домов, выглядел как плоская картонная декорация в театре теней.
Существо стремительно и неслышно неслось по улице, лишь пару раз остановившись и подождав отстающую Тайну. Не прошло и десяти минут, как впереди показалась площадь, в центре которой возвышалась деревянная церковь. Откуда-то слышался гул голосов, но людей Тайна не увидела. Подойдя чуть ближе, она поняла, что вышла к церкви с черного входа, а не с фасада, как в прошлый раз. Возбужденные голоса доносились с другой стороны здания. Провожатый Тайны ненадолго задержался у крайнего дома, а потом быстро пересек площадь и растаял в тени церковных стен. Девушка двинулась за ним, благо все, кто мог бы ее заметить, находились у главного входа. Похожее на кошку существо исчезло, вероятно, исполнив свою миссию. Там, где оно слилось с тенями, оказалось небольшое зарешеченное окошко, глубоко утопленное в бревенчатую стену.
Тайна подошла к нему, привстала на цыпочки и заглянула внутрь. Стекло было покрыто морозным узором, лишь в центре оставался незамерзший пятачок, похожий на круглый черный глаз. Тайна осторожно постучалась и почти сразу услышала скрип задвижки. Форточка распахнулась, и к решетке прильнуло лицо Веры, бледное, как у призрака.
– Вы вернулись! – с жаром зашептала она. – Я знала, что вы придете!
– Меня привел один из твоих приятелей.
– Домовые весь день вас искали и всю ночь. И сегодня тоже. Но вы как будто исчезли. Я не верила, что вы могли меня бросить, и поэтому они продолжали искать.
– Всю ночь и сегодня? – уточнила Тайна. Когда она вошла в сгоревший дом, было тридцатое декабря. Так сколько же времени она отсутствовала? – Какое сейчас число?
– Тридцать первое, Новый год. Вас больше суток не было.
– Я хотела спрятаться в сгоревшей избе на окраине поселка, – сказала Тайна. – И там со мной произошло что-то странное. Видение или сон, не знаю, что это было. Наверное, поэтому твои домовые не могли меня найти…
– А, та изба… – протянула Вера. – Там когда-то жила бабушка. После ее смерти дом сожгли, и это место у нас считается проклятым. Отец Александр освятил развалины, но люди все равно обходят их стороной.
– Понятно, – кивнула Тайна. – И что же я пропустила?
– Когда папа… – Вера сглотнула, – обварился в кипятке, меня схватили и привели к отцу Александру. Он сказал, что я ведьма и что никакого жребия в этом году не будет. Сейчас на площади собираются люди, а когда все будет готово, меня… меня…
Глаза Веры начали наполняться слезами. Она всхлипнула, испуганно глядя на Тайну.
– Что тебя? О чем ты говоришь, я не понимаю.
– Меня убьют…
– Что у вас тут вообще творится? Объясни, – потребовала Тайна.
Она чувствовала, что время убегает и нужно действовать быстро. Но чтобы спасти Веру, ей нужно было понимать, с чем они имеют дело.
Девочка глубоко вздохнула и начала говорить:
– Это все бабушкино проклятие. В первую годовщину ее смерти, тридцать первого декабря, поселок охватило безумие. Люди внезапно набросились друг на друга, как дикие звери. Женщины таскали друг друга за волосы, пытались выцарапать глаза, мужики кидались на всех без разбора. Некоторые хватали первое, что подвернется под руку, палки, ножи. Это продолжалось всего несколько минут и прекратилось с первой смертью. Отец говорил, кто-то отрубил голову местному доктору топором. Как только это произошло, люди пришли в себя. Они не помнили, что случилось. Было много раненых, почти каждый житель пострадал.
– И люди решили, что дело в проклятии?
– Конечно. Тем более, на следующий год все повторилось. Люди снова обезумели, начали бросаться друг на друга.
– И пришли в себя, только когда один из них погиб?
– Да.
– Весело вы здесь Новый год встречаете, – фыркнула Тайна.
Вера бросила на нее осуждающий взгляд и продолжила:
– Тогда отец Александр ввел эту традицию, бросать жребий. Того, кто вытаскивал черную метку, хватали, привязывали к столбу и забивали камнями.
– И что, помогло?
– Ну, больше люди не сходили с ума и не кидались друг на друга. Кто-то должен был умереть, но зато не было раненых и покалеченных.
– Отец Александр действительно считает, что решил проблему? – уточнила Тайна.
– Да, наверное, – пожала плечами Вера. – Папа говорит, это меньшее из двух зол. Отца Александра у нас уважают, никто не станет с ним спорить…
– И сегодня жертвой будешь ты?
– Ага…
Тайна на секунду задумалась, а потом произнесла:
– Когда я зашла в сожженную избу, то как будто провалилась в огненную яму. Там в огне мне привиделось лицо женщины. Она выглядела очень злой.
– Это, наверное, дух бабушки. – Вера поежилась. – Она все еще здесь.
– Я тоже так думаю. А еще я думаю, что в этом году отец Александр выбрал неподходящую жертву.
– Почему?
– Как погибла твоя мама? – вопросом на вопрос ответила Тайна. – Она вытащила черную метку?
– Нет, это папа. Он часто бил ее, и мама из-за этого болела. Однажды она пролежала несколько дней и уже не встала.
– Понятно, – кивнула Тайна. – Выходит, никто из твоей семьи никогда не участвовал в этом… обряде?
– Никто. В поселке сотни три жителей. Шанс вытянуть черную метку не такой уж большой. А почему вы думаете, что я неподходящая жертва?
– Потому что Мария, твоя бабушка, не стала бы вредить своей семье. В дневнике я прочитала, что в деревне болели все дети, кроме ее собственной дочки.
– Да, я об этом слышала, – кивнула Вера. – Из-за этого бабушку еще больше подозревали.
– Отец Александр хочет скормить ведьме ее собственную внучку. Все это может плохо кончиться.
– И что же нам делать?
– Есть одна мысль, – произнесла Тайна, оглядываясь.