— Лучше позаботимся о нем. Позднее у нас будет еще много времени для того, чтобы побеседовать. Сейчас я больше хочу знать, что в этой штуке. Вы разбираетесь в чемоданах такого типа?
Томпкинс кивнул.
— Я знаю эту модель. Это переносной сейф, но никакого взрывного устройства в нем нет. Открыть его тяжело, но не невозможно.
Он наклонился, поковырялся некоторое время своей отверткой в замках и наморщил лоб.
— Это странно, — пробормотал он.
Смит с интересом приблизился.
— Что?
— Замок не защелкнут. Похоже, что его пытались открыть силой.
— Сильсон говорил что-то об этом, когда передавал мне чемодан, — задумчиво сказал Смит. — Возможно, они долго с ним возились, не замечая, что он давно открыт.
— Так оно и есть, — подтвердил Томпкинс.
Он положил отвертку, взял вместо нее короткую фомку и решительно вставил ее в замок. Раздался тихий металлический скрип, и крышка чемодана подскочила.
Победное выражение лица Томпкинса сменилось откровенным разочарованием.
— Пепел, — пробормотал он. — В этой штуке нет ничего, кроме пепла.
Он отложил фомку и нерешительно ткнул пальцами в серую порошкообразную массу на дне чемодана.
— Нет!
Смит оттолкнул его и предостерегающе покачал головой.
— Не трогайте.
— Почему?
Смит усмехнулся.
— Вы действительно уверены, что в чемодане только пепел? — спросил он.
Томпкинс изумленно промолчал. Он уставился на Смита, потом на открытый чемодан и потом на свою руку, которой он все же успел схватить горстку пепла. Он побледнел.
— Конечно, — пробормотал он. — Это было неосмотрительно с моей стороны. Простите.
Смит махнул рукой.
— Ничего же не случилось. Возможно, это и в самом деле не больше чем пепел. Мы возьмем пробу и опечатаем чемодан. Принесите пипетку и пробирку.
Томпкинс кивнул и послушно повернулся, для того чтобы взять требуемое из своего почти неисчерпаемого чемодана.
— Поторопитесь, пожалуйста, — пробормотал Смит позади него. — Почему-то мне не нравится эта дрянь. Лучше бы я этот че…
Он замолчал на полуслове, издал странный, придушенный звук и повалился навзничь. Томпкинс мгновенно обернулся и попытался его подхватить, но руки не встретили никакого сопротивления, а одежда Смита смялась, как будто бы костюм внезапно стал пустым или был наполнен рыхлым песком.
Томпкинс пронзительно вскрикнул, когда увидел, что произошло с агентом КГБ. Голова и руки Смита исчезли. Серая, сухая пыль струилась из рукавов и воротника, вытекала из петель и из-под ремня.
Томпкинс в ужасе отпрыгнул назад, ударился о стену и в отчаянии стал нащупывать дверную ручку. Тело Смита продолжало разваливаться со страшной скоростью. Его одежда осела. Пыль блестящим облачком танцевала в воздухе.
Томпкинс закашлялся, отчаянно рванул запертую дверь и со всех сил бросился на нее.
Смит запер ее после того как они вошли в номер, и ключи все еще находились в кармане его куртки. Дверь задрожала под натиском Томпкинса, но выдержала.
Томпкинс прыгнул назад, собрался с силами и ударил ногой по замку.
Его ботинок слетел с ноги. Серое пылевое облако рванулось вверх. Внезапно правая нога Томпкинса до самого колена распалась. Он вскрикнул, потерял равновесие и упал на пол.
Тут же он почувствовал слабость и смутную, почти благотворную боль. Мир стал серым, потом черным, потом больше ничего не стало.
Бен Мюррей, ругаясь, поднялся и тыльной стороной ладони потер лоб. Над его правым глазом красовалась свежая шишка.
Его одежда была испачкана и измята.
Последние полчаса он, так же, как Дамона и Майк, занимался тем, что ползал по полу и заглядывал под кровати и во все углы.
— Мне начинает это надоедать, — проворчал он. — Если вы мне сейчас же не скажете, что вы вообще задумали, то я устрою забастовку.
— Перестань брюзжать и ищи дальше!
Голос Майка глухо донесся из-под койки, под которой он лежал.
— Нам нужна мышь, если мы вообще хотим выбрать отсюда!
— А зачем? — спросил Бен. — Ты хочешь послать ее с сообщением в Скотланд-Ярд или как?
Майк задом выполз из-под койки и поднялся на колени. Его лицо было измазано, а одежда выглядела так, как будто он целый час рылся в куче угля.
— Нам нужно что-нибудь живое, — нетерпеливо объяснил он.
Он встал, осмотрелся и пошел, наконец, к открытому шкафу. Они обыскивали его уже в десятый раз и не находили даже малейшего следа грызуна.
— Я хочу кое-что попробовать, — сообщил Майк.
Он осторожно опустился на колени и кончиками пальцев вытаскивал ящики.
— Но для этого мне нужно живое существо.
— Здесь их три, — сказала Дамона.
Майк заворчал.
— Мы ведь уже решили, кого попробуем использовать. Может так случиться, что испытуемый не переживет эксперимент.
Он толкнул ящики на свои места, покачал головой и, кряхтя, встал.
— То, что я хочу выяснить, заключается в следующем, — нетерпеливо сказал он. — Эта протоматерия совершенно очевидно реагирует на наше присутствие — на меня, на тебя, Дамона, и на Бена. Но я не верю, что она настолько сознательна, Теракис ее наверняка…
Он остановился, некоторое время подыскивал подходящее слово и пожал плечами.
— Я не знаю, как он это делает, но, возможно, правильное слово — «программирует». На наши мысли, на запах нашего тела или на что-то там еще. Если бы эта гадость нападала на все живое, то она давно бы покинула акваторию порта и искала бы для себя более богатые охотничьи угодья.
— Ты думаешь, она приставлена к нам троим как сторожевая собака? — пробормотала Дамона.
Майк кивнул.
— Ты начинаешь потихоньку понимать, золотко. Я хочу выяснить, реагирует ли она на другое живое существо. То есть я надеюсь, что других людей или животных она оставит в покое. А для того, чтобы это выяснить, нужна мышь.
— Ну и что нам это даст? — спросил Бен.
Майк засмеялся.
— Тебе и мне ничего, Бен. Но это пригодится, если кто-нибудь из нас, кто сможет отсюда выбраться, вызовет помощь. Среди нас есть кое-кто, кто может изменять свой облик.
Дамона побледнела.
— Ты думаешь…
— Ты делала это уже много раз, — тихо сказал Майк.
— Я знаю. Но…
Дамона запнулась. На ее лице внезапно появился испуг.
— Но это же было так давно, и я не знаю, получится ли…
— Я понимаю, что это неприятно, Дамона, — терпеливо сказал Майк, — но это наш последний шанс. Теракис наверняка не шутил, когда сказал, что решение будет принято уже сегодня ночью. Он планирует какую-то дьявольскую штуку. Ты уже много раз превращалась в кошку. Этого достаточно, чтобы доплыть до берега и отойти от него на несколько сот метров.
— Доплыть? — усмехнулась Дамона. — Кошки боятся воды, не забывай этого.
Майк усмехнулся.
— Но ты же не боишься.
— Ты меня не понимаешь.
Дамона покачала головой.
— Я даже не знаю, что происходит в моем теле, когда я превращаю себя, ведь я изменяюсь не только внешне. Я на самом деле становлюсь животным, ты понимаешь? Я еще могу думать и сохраняю свою память, но это примерно то же, если бы я была гостьей в чужом теле. Все инстинкты и рефлексы кошки сохраняются, и мне не всегда удастся действовать так, как я, собственно говоря, должна по-человечески.
— Все равно, тебе необходимо попытаться, — настаивал Майк. — Когда ты будешь на берегу, ты пойдешь в Скотланд-Ярд — или позвонишь — и пошлешь нам помощь.
Дамона не ответила. Бесконечно долго, не двигаясь, сидела она и оцепенело смотрела в воображаемую точку на стене за спиной Майка.
— По крайней мере, мы можем попытаться, — проговорила она.
В ее голосе чувствовалось сомнение.
Майк засмеялся.
— Сперва нам нужен подопытный кролик, или, вернее, подопытная мышь. Будем искать дальше. Она должна быть где-то здесь.
Он хотел встать и снова начать поиски, но Дамона остановила его быстрым жестом.
— Оставь это, — спокойно сказала она. — Если уж я должна это сделать, то не играет никакой роли, когда. Или ты знаешь лучшего охотника на мышей, чем кошка?
— Конечно, нет, — сказал Майк. — Но не забывай, что она нужна нам живая.
Дамона с усилием засмеялась.
— Я возьму это на заметку.
Она встала, расстегнула молнию своего водолазного костюма и начала его снимать.
— Процесс очень болезненный, — объяснила она. — Я сохраню кошачий облик, когда вы будете проводить ваш эксперимент. Лучше будет, пожалуй, если кто-то из вас будет меня крепко держать. И я едва ли по своей воле прыгну в воду.
Она стащила каучуковый костюм, отбросила волосы назад и встала, одетая только в купальник, совершенно неподвижно.
Ее лицо приняло спокойное, сосредоточенное выражение.
В первый момент, казалось, не произойдет ничего из ряда вон выходящего, но потом…
Ни Майк, ни Бен не поняли, что произошло на самом деле. Тело молодой женщины перед ними, казалось, замерло на мгновение, странно скрючилось и изогнулось. Потом там, где долю секунды назад была Дамона, появилась сидевшая на задних лапах черная кошка.
Бен закачался.
— Если бы я этого не видел, я бы никогда не поверил, — пробормотал он. — Я еще и сейчас не верю в это.
— Это жутко, — подтвердил Майк.
Он наклонился к кошке и протянул к ней руку. Кошка фыркнула, прижала уши и отскочила на полметра назад. Шерсть на ее спине встала дыбом.
В душе у Дамоны царила сумятица. Она совершала превращения и раньше, но в этот раз все было иначе. Душа, казалось, была поймана в маленькой комнатке, где ее захлестнула и подавила волна инстинктов и глупых животных чувств. Кошка была в ней сильнее, гораздо сильнее, чем прежде. Перевоплощенная Дамона пыталась взять верх над сознанием животного, но это не получалось. Она испытывала только страх и тягостную смесь из незнакомых чувств. И еще что-то, что не оформилось в ясное ощущение, но висело тяжким грузом в сознании.
Дамона с удивлением отмстила, как расширились ее зрительные и слуховые способности.