— Это одиночка, — сказала она категорично. — Мужчина. И он один.
Майк долго молчал.
— Значит, ты уверена, — пробормотал он наконец.
Дамона кивнула. Она хотела что-то сказать, но ее горло внезапно пересохло. Она почувствовала, что где-то там, снаружи, сгущается опасность, безмолвная угроза, которая направлена не столько на нее, сколько на весь город; она почувствовала это своей интуицией колдуньи, остатки которой еще теплились в ней. Но увидеть опасность четко и ясно ей не удавалось.
— Что с тобой? — спросил Майк.
В его голосе звучала явная озабоченность.
Дамона с трудом открыла глаза и попыталась засмеяться.
— Ничего, — сказала она не слишком убедительно. — Это… ничего. Почему ты так спросил?
— Ты так побледнела, — серьезно сказал Майк. — Ты уверена, что хорошо себя чувствуешь?
Дамона кивнула, но, словно в наказание за неискренний жест, ее тело пронзила мгновенная острая боль, которая тут же исчезла, но успела на секунду исказить ее лицо болезненной гримасой.
— Ты уверена, что хочешь встретиться с Хирлетом и с Беном? — спросил Майк.
— Конечно, — резко ответила Дамона, — и я была бы тебе признательна, если бы ты перестал вести себя как наседка.
Она быстро встала, шагнула к окну и некоторое время пристально смотрела безжизненными, пустыми глазами вниз, на улицу, на спешащих людей.
— И их жизни… — прошептала она. — Я потеряла самообладание. Я сожалею об этом.
— Ладно, все уже в порядке, — пробормотал Майк.
Дамона услышала, как он пошевелился на диване и зажег новую сигарету. До порядка было далеко, и они оба знали это.
Это была мелкая неприятная сцена, из тех, что часто происходили между ними в последнее время. Без ссор — упаси бог, — но все-таки это были нежелательные мелкие трения, свидетельствовавшие о том, что они уже больше не та безмятежная пара, какой они, возможно, были вначале и какой их до сих пор считали сторонние наблюдатели.
Она закрыла глаза и на секунду прижалась лицом к холодному стеклу. Это было бы слишком просто. Человек не может из года в год бороться и подвергаться все новым и все возрастающим опасностям и однажды не сломаться от этого. А она, в конце концов, была только женщиной, пусть и с необыкновенными дарованиями, но все-таки только женщиной.
Она повернулась, бросила на Майка приглашающий взгляд и пошла к двери.
— Идем. Я не хочу заставлять Бена ждать.
Громкая музыка, гул множества голосов сливались с дребезжанием стекла и грубым, то взрывавшимся, то опадавшим смехом, типичными звуками пивной, которые ринулись навстречу Торнхиллу, когда он отодвинул занавес в сторону и вошел в зал. Он зажмурился. Его глазам потребовалось несколько секунд для того, чтобы привыкнуть после сумрачного дня к освещению небольшого зала.
Заведение никогда, не пустовало, в особенности в это время суток. Перед баром толпились угловатые верзилы, все места без исключения были заняты.
Торнхилл на секунду остановился перед дверью, поискал взглядом знакомые лица и, наконец, двинулся к бару. Он заказал пиво, положил пару монет на засаленную стойку и осторожно проскользнул со своей кружкой через зал. Воздух был пропитан табачным дымом и алкоголем. Торнхилл отхлебнул пива, привалился к стене и недоверчиво скользнул взглядом по собравшейся толпе. Тут было много людей, которых он знал, не близко, но, по крайней мере, достаточно хорошо, чтобы определить, что чужих здесь нет. Однако человека, которого он искал, здесь не было.
Он зажег сигарету, переложил кружку из правой руки в левую и незаметно посмотрел на свои пальцы. В сумеречном, красноватом освещении пивной нельзя было, слава богу, обнаружить болезненный оттенок кожи. Пока никто пристально не вглядывался в его руку, она не бросается в глаза.
И все же его очень беспокоило все это. После того как первый испуг прошел, он начал обдумывать все трезво и объективно. Может быть, он соприкасался с химикатами на самом деле? Он вспомнил верстак, на котором лежала кукла. Может, он в самом деле коснулся какого-то вещества?
Он выждет некоторое время, а потом пойдет к врачу, если все это не пройдет само по себе.
Но прежде он закончит другое дело.
Он опорожнил кружку, осторожно, но решительно протолкался к стойке и поставил ее со страшным треском. Бармен взглянул, нахмурился и заметно вздрогнул. Но тут же взял себя в руки.
Улыбнувшись, он придвинулся тучным телом к Торнхиллу.
— Еще одну, мистер?
Торнхилл смущенно моргнул.
— Что за вздор, Марк… Я…
Бармен остановил его быстрым предупреждающим взглядом и наклонился вперед.
— Я должен тебе кое-что сказать, — прошептал он в то время, когда казалось, что он был занят тем, что вытирал стойку грязной тряпкой, — но не здесь. Приходи через пару минут в заднюю комнату. Но незаметно.
— Зачем? — спросил Торнхилл точно так же тихо.
— Обернись, но не сразу, — шепнул Марк. — Рядом с дверью сидит ищейка, длинноволосый тип в джинсах. Я уйду сейчас, но ты лучше подожди немного.
Он поставил перед Торнхиллом новую кружку, сгреб деньги и повернулся к другим посетителям.
Торнхилл медленно взял пиво, сделал длинный, глубокий глоток и подчеркнуто безразлично повернулся. Он увидел мужчину, которого описал Марк, сразу же. Тот сидел за маленьким столиком прямо рядом с дверью и, потягивая кока-колу, ковырялся сигаретой в переполненной пепельнице перед собой.
Сидел он здесь, по-видимому, уже довольно давно. Во всяком случае, он производил впечатление человека, который ужасно скучает.
Только, как заметил Торнхилл, глаза его были живыми. Видно было, что он подмечает даже малейшую мелочь.
Торнхилл заставил себя насильно улыбнуться и зажечь еще одну сигарету. Дым был безвкусным и горьким, но он курил долго, затем допил пиво и медленно, стараясь не привлекать внимания, поплелся к узкой двери в заднюю комнату.
Марк уже нетерпеливо ждал его.
— Он не заметил? — выдохнул он, едва Торнхилл закрыл за собой дверь.
— Кто? Ищейка?
Марк кивнул.
— Учти, у меня будут чертовские неприятности, если обнаружится, что я тебя предупредил.
Торнхилл сердито дернул головой.
— Что вообще случилось? — прошептал он. — Чего этот парень от меня хочет?
— Именно это я и хотел бы у тебя спросить. Часа два назад сюда пришла целая банда полицейских. Они допрашивали меня о тебе, о Сэме. Сэм мертв?
Торнхилл вздрогнул, как будто коснулся оголенных электрических проводов. Совершенно внезапно перед его глазами предстала невыносимая картина прошедшего вечера. Только с большим трудом ему удалось отделаться от этого видения.
— Да, — пробормотал он. — Поэтому я здесь. Я ищу Бархама. Ты его сегодня видел?
Марк слегка вздрогнул при упоминании Бархама, и Торнхилл это заметил.
— Сегодня перед обедом, — продолжил Марк после явного замешательства. — Смешно, что ты про него спросил.
— Почему?
— Он спрашивал про тебя. Хотел знать, где ты живешь.
— И ты ему сказал?
— Ни звука ни ему, ни ищейке. Но что все-таки в действительности случилось? Что-нибудь сорвалось вчера вечером?
Торнхилл засмеялся истерическим смехом.
— Сорвалось? Можно сказать и так. Как ты думаешь, почему я ищу Бархама? Если он не расскажет мне кое-что об этом чертовом складе, он пожалеет, что родился на свет. Сэм был отличным товарищем, ты знаешь.
Марк шевельнул губами, но не добавил больше ничего. Кто-то резко и сильно стукнул в дверь, потом ручка повернулась, и дверь распахнулась от грубого толчка.
Торнхилл повернулся на каблуках и озадаченно уставился на человека, который вошел сюда так бесцеремонно. Это был тот самый длинноволосый тип в джинсах, полицейский шпик, от которого предостерегал его Марк.
Человек ногой закрыл за собой дверь и, скрестив руки на груди, в небрежной позе прислонился к стене.
Взгляд его темных внимательных глаз несколько раз обшарил Торнхилла и бармена.
— Мистер Торнхилл, если не ошибаюсь? — сказал он спокойно.
Торнхилл невольно кивнул и сразу же после этого мысленно обругал себя идиотом.
Мужчина его не знал, и он мог бы с легкостью улизнуть, назвавшись другим именем, но он упустил этот шанс.
— Что вы хотите? — выдохнул Марк. — Это служебное помещение. Посетителям здесь не…
— Я здесь не посетитель, и вы это наверняка знаете, — спокойно перебил его полицейский.
Потом он вновь обратился к Торнхиллу:
— Мистер Торнхилл, у вас нет оснований для беспокойства. У меня только пара вопросов.
— Почему я должен отвечать на вопросы первого встречного? — упрямо ответил тот.
Он окинул полицейского злобным взглядом и отошел в сторону.
Полицейский вздохнул, покачал головой и полез во внутренний карман своей грязной джинсовой куртки.
Только этого Торнхилл и ждал.
Он без подготовки прыгнул вперед, замахнулся и ударил правой в подбородок полицейского, который был почти на две головы ниже и гораздо легче.
Но он недооценил своего противника. Тот отскочил в сторону и отбил удар Торнхилла, тут же ответив коротко и сильно.
Раздался особый хрустящий звук, когда его кулак врезался в грудную клетку Торнхилла. Удар был так силен и встретил такое неожиданное сопротивление, что полицейский отшатнулся, прислонился к двери и растерянно уставился на Торнхилла. Сгибы его пальцев были разбиты и окровавлены, а рука распухала так быстро, что это было заметно простым глазом.
Торнхилл удивился едва ли не меньше, чем полицейский. Но он растерялся. Он почти не почувствовал удара, но все никак не мог воспользоваться своим преимуществом. Наконец он прыгнул вперед, схватил противника за отворот куртки и сунул кулак ему в лицо.
Раздался глухой стук. Тело в руках Торнхилла обвисло.
Через секунду в маленькой комнате наступила почти неестественная тишина. Торнхилл медленно приходил в себя, глядя на безжизненное тело в своих руках. Он очень медленно начал осознавать, что убил человека.