Я ухмыльнулся. Дьявольщина, Спейс, сказал я себе, ты становишься старым брюзгой, если парочка перевозбужденных марсианских салаг способна довести тебя до черты. Расслабься, подремли немного. Обратный полет на Марс может быть утомительным.
Я почти уже задремал, когда почувствовал руку на своем плече. Я развернулся с уходом вбок и упал на колено в проход, мгновенно приняв боевую стойку.
— Попробуйте сделать это на корабле с нерегулируемой силой тяжести, в состоянии невесомости, и вы треснетесь головой о потолок, — раздался надо мной прочувственный голос. — Вы всегда такой нервный, мистер Спейс?
Земледевочка. Лет двадцати. Высокая. Полногрудая. Верхние конечности и соски обнажены в условной манере землемоды. Рыжие волосы длиной до пояса присыпаны алмазной пылью и пахнут английским вереском. Приятная замена лунному ханыге, помешавшемуся на убийствах. Но я не стал толковать о Луни. Я лишь спросил, откуда она знает мое имя.
— Капитан Ширли была достаточно добра, чтобы сказать мне, — заявила девушка. — Я объяснила ей, что это крайне необходимо, что мне нужна помощь частного сыщика, и она мне посодействовала.
Логично, подумал я уныло. Нельзя верить космическим капитанам-бабам. Они выбалтывают секреты всем остальным бабам на борту. В мои годы, когда я был наездником на лоханках, ни одна баба не достигла офицерского чина. Но прежние времена миновали.
— Я ничем не могу помочь, — сказал я, вновь успокоившись. — Как раз сейчас я на деле.
— Но вы мне нужны временно, в качестве сопровождающего, — стала упрашивать она. — Чтобы проводить меня с этого корабля в мою квартиру в Олднью-Йорке. Центр Парк Южный. Неужели у вас не будет немного времени, чтобы меня проводить?
— У меня билет на «Президента Рейгана», сегодня вечером я возвращаюсь в Пузырь-Сити, — сказал я.
Она улыбнулась и села через проход от меня.
— Но «Рейган» не тронется с места в течение нескольких часов. Я часто на нем летаю, и он, обычно задерживается по прибытии. У вас будет бездна времени, чтобы проводить меня домой.
— Зачем вам нужен сопровождающий? — я уставился на ее соски. Один из них мне подмигнул. Она одевала на них сенсоконтакт, который и вызывал этот эффект. Мигающие соски притягивали земномужчин в двенадцати случаях из тринадцати. Она играла, открыв все карты.
— Некий опасный индивидуум грозился меня убить, когда я покину корабль, — сказала она.
— Что за опасный индивидуум?
— Зовут его Тханам Гханг. Он с одной из песьих планет. Я нашла его привлекательным и мы с ним постельничали полгода. Затем я его бросила ради трехполого спаривания с союзом контрабандистов с Нептуна. Как раз перед тем я занималась этим с торговцами сопрановой губкой с Большой Медведицы.
— Ого! — сказал я. — А вы умеете устраиваться, леди.
Она нахмурилась.
— А я сексуально латентна, если вы это имеете в виду. Но разве не таковы в наши дни все земнодевушки?
Я улыбнулся подмигивающему мне левому соску.
— Ты положила меня на лопатки, сестричка, — Так что там насчет этого типа, Гханга?
Она фыркнула, сморщив веснушчатый нос.
— Он всего лишь зануда-неудачник. Гханг пронюхал, что я возвращаюсь на Землю на «Эгнью» и пригрозил меня убить, когда мы приземлимся. Надо думать, в припадке ревности. Если же там будете вы, он не решится на это.
— А что потом? — спросил я. — После того, как я уйду?
— Я буду носить личное оружие. У меня оно есть, дома. Но на корабль его проносить не разрешается. Капитан Ширли очень строга насчет оружия.
— Знаю, — сказал я, хлопая себя по пустой кобуре, — Мой 38-й сейчас на хранении.
— Вы мне поможете, мистер Спейс? — глаза ее сияли, как звезды. От них, казалось, загорались алмазы в волосах. В ней было нечто трогательное.
— Вот уже второй раз за двенадцать часов у меня простят помощи женщины, попавшие в переделку, — сказал я. — Но черт меня возьми, я еще никогда не отворачивался от подмигивающего мне соска!
Она засмеялась и бросилась мне на колени.
— Меня зовут Николь, — сказала она, — и я хочу тебя соблазнить.
Наши губы сомкнулись в поцелуе с глубоко проникающими языками, которые были так горячи, что могли бы облупить краску с землестены. Два марсианина бешено ощупывали друг друга и поэтому нас не замечали. Если честно, то на этом этапе путешествия я их тоже перестал замечать.
При посадке у нас не было забот. Я забрал свой 38-й и велел Николь подождать меня в корабле, пока я осмотрю окрестности. Она дала мне подробное описание внешности Гханга, но я не очень-то в нем нуждался. Парня с песьей звезды не просто проглядеть в толпе. Вряд ми можно не заметить типа высотой в десять футов с мохнатыми, оранжевыми ушами.
— О'кей, все чисто, — заверил я ее. — Но держитесь ко мне поближе. Если он все же появится, то я с ним справлюсь.
Она подарила мне улыбку, прижавшись ко мне всем телом.
— Я уверена, что ты справишься с кем угодно, мистер Спейс.
Я помахал аэрокэбу, и мы сели в него.
— Зови меня Сэм, — сказал я.
— Но именно об этом я и хотела попросить тебя, — сказала она, сделав гримасу.
— Ты же сказала, что тебя зовут Николь, — я удивленно выгнул брови.
— Но мое среднее имя Саманта, и все мои парни зовут меня Сэм. — заявила она.
— Я не твой парень, сестренка. Для меня ты — Николь. Это французское имя?
— Моя мама родилась в Париже. И я провела там большую часть детства. Папа мой был с Нового Западного побережья Америки, из Сан-та-Фе.
— Это прекрасно, — сказал я; кивая. Эта легкая беседа занимала нас до тех пор, пока мы не добрались до ее квартиры, выходящей на Центр Парка Южный.
Мы поднялись по трубе, и она положила ладонь на дверь, а я прикрывал ее на тот случай, если появится этот хмырь с песьей звезды. Я был готов к этому.
Но к чему я не был готов, так это к молниеносному стриптизу, который она устроила, как только мы оказались внутри. Прежде, чем я успел моргнуть, она оказалась в чем мать родила. Гладко-розовая преступная землеплоть сделала все, на что она была способна — я выронил свой 38-й и бросился к ней.
И тут на меня рухнуло небо. В черепе взорвались золотые и красные ракеты, и я опрокинулся в глубокий космос, черный и бесконечный.
IV
Черное. Затем красное.
Синее… разгорающееся в желто-серое. Яркая, режущая желтизна. Я моргнул, скосил глаза, поднес руку, чтобы прикрыть лицо. Я лежал на полу, в квартире Николь, в круге яркого солнечного света. Подтянувшись к окну, я выглянул наружу. Центр Парк играл тенями, и это подсказало мне, что уже слишком поздно.
Я упустил «Рейгана». Тела доктора Умани отправились на Марс без меня, и нет сомнения, что они будут приведены по дороге в негодность. Сочная милашка с подмигивающими сосками провела меня, как последнего дурачка.
Я нашарил свой 38-й и проверил обойму. К нему не прикасались. Я поместил пистолет в кобуру и разорвал облатку с головоисцелителем. Ни один детектив не обходится без них. Я принял две маленькие ампулы-горошины. Пронизывающая боль охватила кожу и кости, но постепенно стала утихать вместе с головной болью.
Через пять секунд я вновь был самим собой.
Я быстро обыскал квартиру. Николь отсутствовала. Это меня не удивило. Я не надеялся, что она будет болтаться поблизости и ждать, пока я очухаюсь.
Очевидно, она работала на компанию, которая желала, чтобы эксперимент Умани закончился неудачей. Странный чудак, наверное, уже мертв, потому что под рукой у него не оказалось запасных тел для мозгового переключения. Насколько я мог догадаться, Исму они тоже убили. Все шло к чертям собачьим, и виноват тут был я. Я шел на неподъемистое дело, как землебык идет на бойню.
Тщательный обыск не дал ничего стоящего. Очевидно, Николь не тратила времени на сборы — ее платья и косметика остались в квартире. На чемодане с молнией я обнаружил имя Хармсуорт. И больше ничего. Никаких снимков. Никаких личных, интимных признаков. Никаких писем. Николь Саманта Хармсуорт была чистюлей. Она не оставила нечего, что говорило бы о ее связях с бандой или организацией.
Я тщательно расспросил управляющего на обратном пути, не желая упустить ни малейшего шанса узнать второй адрес моей голубки.
— Нет, — пробормотал клерк, понурый малый с впалыми, желтоватыми щеками. — Боюсь, что мисс Хармсуорт не позаботилась о том, чтобы снабдить нас новым адресом. — Затем он добавил с улыбкой скелета. — В конце концов она живет у нас уже двадцать полнолет.
— Это невозможно, — сказал я ему. — Она вряд ли старше двадцати пяти. И она мне говорила, что выросла в Париже.
Похоже клерк смутился. Он помахал дряблой рукой.
— У нас живет только одна Хармсуорт. Ее зовут Эмили. Ей семьдесят шесть лет. И своего последнего партнера она потеряла, когда поселилась у нас. На него упал аэрокэб. Несчастный случай. Печальная история. Если вы хотите оставить сообщение для мисс Эмили, я позабочусь о том, чтобы она его получила. Сейчас она прогуливает своих собачек. Она обычно занимается ими в это время дня. Она их очень любит.
— Вы дежурили сегодня весь день? — поинтересовался я.
Он сказал, что дежурил.
— А не видели рыжеволосую девицу, молодую, красивую — она выходила отсюда, может быть, с парнем, — продолжал я.
— Нет, в мое время все было спокойно. Отсюда выходила лишь мисс Эмили со своими собачками. А теперь, если вы будете любезны…
— Отсюда есть запасной выход?
— Естественно, — ответила эта тощая курица. — Но днем он всегда на замке.
— А что если проверить?
— Следуйте за мной, — сказал он.
Дело в том, что я был сбит с толку. Как могли девушка и ее дружок проскользнуть мимо старого пердуна? Очевидно, они воспользовались жилищем Хармсуорт только для того, чтобы заманить меня, но откуда Николь знала комбинацию ладони? И меня интересовало, где была Эмили Хармсуорт все то время, что я валялся без сознания на полу ее квартиры. Может быть, она тоже была в деле? Но я в этом сомневался. Фактами это не подтверждалось.