Разведчик-агентурист.
Это лишь один эпизод в работе Твена-Семена Марковича Семенова, который в годы войны своим прикрытием в Амторге имел должность представителя «Совэкспорт-фильма».
И наша НТР была вовлечена в триаду операций, жизненно важных и в годы войны и после нее. Речь идет об операциях «Энормоз» (атом), «Воздух» (авиаракетная техника) и «Радуга» (радиолокация и электроника). Сотрудникам НТР по обе стороны Атлантики пришлось становиться «первопроходцами» в проблематике «триады» в судьбоносной помощи нашей науке и технике. Трагически сложилась в нашей стране судьба с кибернетикой.
Справка. Но если с проблематикой «атомом» и «авиацией» все ясно, то в вопросе с радиолокацией в Союзе возникла «тупиковая ветвь»: «РЛС-электроника — к и б е р н е т и к а». В деле с этой «триадой» удивителен тот факт, что НТР трижды предвидела, упреждала и предупреждала политические, военные и научные «верхи» о судьбоносности для Союза всего этого научно-технического «богатства» на Западе. Но только дважды ей удалось быть «удачным предсказателем», как это случилось с «атомом» и в вопросах авиации.
Но если с «атомом» все же с опозданием страна и ее военная промышленность справилась, то с «электроникой-кибернетикой» наша наука, техника, промышленность и оборонные отрасли оказались в «хвосте» мировой цивилизации. И в пятидесятые годы запаздывали лет на пятнадцать.
В отличие от «работы Советов с атомом» разрыв этот было бы сложно преодолеть, если бы не… научно-техническая разведка госбезопасности. А конкретно — идеолог и реально мыслящий провидец Леонид Квасников, руководитель НТР, и выдающийся советский специалист по радиолокации академик Аксель Берг. В вопросе с кибернетикой они оказались единомышленниками.
Оба они рисковали, ибо на проблему кибернетики в Стране Советов смотрели косо. Это делали «представители консервативной философской элиты, которые уже задержали на многие десятилетия развитие информатики в нашей стране, как это случилось с генетикой и другими неугодными придворной философии науками».
НТР, не имея указаний сверху, не прекращала работу по сбору информации о кибернетике в годы войны и после нее. И ее усилия не пропали даром: благодаря материалам разведки удалось разрыв в уровне отечественных исследований по кибернетике сократить с пятнадцати до пяти лет.
В пятидесятые годы стартовала экономическая война против Союза и соцлагеря. Это было одно из условий холодной войны. И тогда «на тропу войны» вышла наша научно-техническая разведка госбезопасности и военная Минобороны. Совершенствуя от года в год свои формы и методы работы, ее главным предназначением стал «взлом» строго эмбарго фактически в интересах всех отраслей советской промышленности, особенно связанных с ее оборонной направленностью.
«На тропе тайной войны»…
На этой «тропе» были весьма ценные «находки» по стратегии и тактике работы НТР, в частности, с позиции «третьих стран» и с территории Союза. И Внешторг и НТР внимательно следили за качественным ростом экономики Японии, которая в 60-е годы стала называться мировым сообществом «Японским чудом». Естественно, это столь «законное звание» присвоено ей было за внедрение передовых технологий и производство чрезвычайно высококачественной продукции.
В то же время, для всех, в том числе для НТР, стало понятным, что успех на мировом рынке Страна восходящего солнца имеет за счет мировых новейших достижений, оказавшимися в руках японцев далеко не классическими способами торговли. Теперь речь уже шла о возможности подключения в интересах советской науки и техники не только НТР, но еще четырех так называемых «добывающих ведомств». Их подключили к «японской трубе промышленного шпионажа» с разной степенью сложности в отношениях Союза с КОКОМ. «Труба» проходила через Японию.
Вот что сообщало Торгпредство СССР в Токио в 1973 году о факторах, повышающих экспорт из Японии оборудования и технологий. Причем, речь идет об открытых каналах торговли. В частности, справке из токийской резидентуры говорилось следующее: «… японские фирмы концентрируют свои усилия по решению таких вопросов: «расширение деловых контактов на рынках», «производство машин и оборудования за рубежом» и, что особенно важно для НТР, «упростить процедуру получения экспортных лицензий». Последнее — это главный канал успехов НТР по добыванию образцов «любой» техники и доставки ее в Союз из Европы и США через Японию.
С начала шестидесятых годов, взоры НТР серьезно обратили внимание на Японию в качестве плацдарма для сокрушения «брони КОКОМ». Внешторг стал желанным местом для разведчиков. Это ведомство объективно обеспечивало три фактора в работе НТР: работа проводилась в нужном месте, в нужное время и по добыванию нужной стране информации. НТР смогла встроить свои специфические возможности в «японскую трубу информационного потока». Более того, наладить целевые решения информационного характера (объемных образцов) с позиции Острова хризантем.
Критериями такой оценки места Японии в промышленном отношении в шестидесятые и последующие два десятилетия в интересах НТР явились, в первую очередь, связи с Америкой через транснациональные компании, смешанные американо-японские, взаимосвязь в конкретных делах, вхождение в международные фирмы и корпорации и появление в структуре японских торговых компаний наднациональных форм.
Другим положительным моментом в работе НТР стал выход на японские отделения и фирмы в Европе. И сами такие фирмы в Союзе способствовали усилиям НТР, как и их отделения в соцстранах. И наконец, весьма специфическими объектами интереса НТР стали сами японцы во всех ипостасях: от коммерсанта до специалиста и ученого. В основе этого интереса лежала весьма положительная черта японского национального характера — обязательность. Естественно, в случаях их привлечения к работе с разведкой или под прикрытием, например, Внешторга. И такая возможность имелась, ибо экспорт их в Союз нарастал и за успехом его стояли конкретные группы фирм в рамках больших корпораций, известных как «дзайбацу» («десятка крупнейших»).
Оправдать надежды «дзайбацу» посреднические японские фирмы, имеющих от их имени конкретные дела, стало «самурайской честью» любого японского коммерсанта. Эту особенность характера деловых людей Страны хризантем взяли на вооружение сотрудники НТР.
Простейшая схема деловых отношений Союза с Японией показывает, что выход на деловой мир этой страны в то же время означает выход на Америку, а в Европе — на Англию, ФРГ, Францию, Италию… Кроме того, другим направлением работы по Японии стали международные выставки: в капстранах, соцстранах и в Союзе (прим. автора: в начале семидесятых годов только 13 внешнеторговых объединений Внешторга приняли участие в 21 выставке в европейских странах интереса НТР, и среди них — несколько в Союзе).
И на всех выставках активно работал японский деловой мир, для которого «зацепиться» за Внешторг считалось верхом успеха. Тем более, начать конкретные переговоры: в терпении японских коммерсантов не было равных, ибо, общаясь по-деловому с сотрудниками НТР под прикрытием Внешторга, они просили дать им возможность поработать над конкретным предложением, а это означало допустить их к участию к конкурентной борьбе. Такое общение с конкретными японскими коммерсантом становилось началом работы с ними по «щепетильным делам».
Пять «добывающих ведомств»
Первые послевоенные годы главными исполнителями в союзной системе НТР были две службы — госбезопасность и минобороны. Однако, жизнь подсказала необходимость создания дополнительных каналов противодействию санкция КОКОМ, включая специфическую работу с территории Союза. И они появились в лице Минвнешторга (МВТ), как третье «добывающее ведомство», Комитета по науке и технике (четвертое) и Комитета по экономическим связям (пятое).
Справка. Экономическая война началась с первых дней появления Страны Советов, как попытка удушения России в новой ипостаси, и не прекращалась даже в годы Великой Отечественной войны. Именно в эти четыре года советская сторона остро нуждалась в передовых достижениях для кровопролитной борьбы с германскими войсками. Союзники Советской России по антигитлеровской коалиции по-своему понимали свои обязательства в войне против Третье рейха, стремясь экономически ослабить и Германию, и Россию.
Причем, об этом намерении США открыто заявил в печати будущий первый послевоенный президент Америки, в то время занимавший пост вице-президента: «если мы увидим, что выигрывает Германия, то нам следует помогать России, а если будет выигрывать Россия, то нам следует помогать Германии и, таким образом, пусть они убивают как можно больше» (Гарри Трумэн, Нью-Йорк таймс, 24 июня 1941 года, третий день Великой Отечественной).
Естественно, функциональная нагрузка этих пяти «добывающих ведомств» по линии КГБ и ГРУ, МВТ, ГКНТ и ГКЭС была различной. Обосновывалось это тем фактом, что силы, средства и методы работы, как реальные возможности решать специфические задачи с позиции каждого из ведомств прикрытия в интересах советской науки и техники, так же были различными. Если «первое» и «второе добывающее ведомство» — это профессиональные разведывательные службы, то остальные три лишь частично могли решать задачи скрытой работы над заданиями «щепетильного» характера. Речь шла о работе по добыванию информации — технологии и образцов на строгой конспиративной основе.
В трех последних спецгруппы по «эмбарго» появились еще в начале шестидесятых годов. Однако, эффективность их работы была невысокая в силу отсутствия кадров и опыта. Правда, уже в эти же годы, когда активизировалась работа НТР госбезопасности с позиции указанных ведомств прикрытия, эти группы стали возглавлять сотрудники внешней разведки (МВТ и ГКНТ) либо ГРУ Минобороны (ГКЭС).
Печально, но факт, не все было безоблачно с точки зрения государственной полезности в отношениях ведущего «добывающего ведомства» (КГБ) со спецгруппами ведомств прикрытия. Весьма характерен такой факт: до конца семидесятых годов руководство НТР было категорически против совместной работы разведки над заданиями ВПК с ведомством прикрытия. Здесь сказалась ведомственная разобщенность в решении задач государственной важности, и дело страдало.