Все наши действия: беседа Касандра с фирмой, подготовка отправки и документальное оформление оборудования на экспорт из Японии велись с участием разведчика. И он с ними разрабатывал стратегию и тактику ведения этого «щепетильного» дела на всех его этапах.
В результате наша военная космическая программа получила современный фотоматериал для космической разведки с борта спутника-шпиона серии «Космос». Эффективность определялась тем фактом, что теперь вместо трех «Космосов» на орбиту выводился лишь один. И вместо трех миллионов, расходовался лишь один миллион.
НИИ, когда готовился указ о награждении участников операции с фотопленкой для «Космосов», включил имя разведчиков в список. Поддержал кандидатуру и шеф ГИТУ «третьего добывающего ведомства». Но только не руководство НТР. Шефу было сказано: «это не его главная обязанность». И список осиротел на одну фамилию.
Истинное положение вещей заключалось в том, что ради государственного значения дела разведчик пошел наперекор руководству в Центре. Такое ему простить не могли. И «его» орден отдали другому его коллеге-подкрышнику, не имевшему отношения к космическим делам.
Более того, он не попал в списки, когда проходили награждения в связи с семидесятилетием Октябрьской революции. Правда, в этом случае он уже был вне «полевого игрока» научно-технической разведки, хотя и на факультете НТР в «кузнице кадров» — Краснознаменном институте.
С годами разведчик понял, что именно в этой своей полезности Отечеству состояла главная награда.
А «технология» работы над разведзаданием в этом «космическом деле» по требуемым условиям сводилась к следующему:
— изучение мирового опыта в требуемых областях (чаще всего советские специалисты подсказывали объекты сосредоточения такого опыта в зарубежных НИИ и фирмах-производителях); это была обратная связь от информационной работы НТР;
— поиск подходов к разработчикам и производителям (обычно с позиции третьих сран или под чужим флагом);
— доставка оборудования в третью страну (его сборка, испытание, разборка под транспортировку);
— скрытная доставка оборудования в Союз по фиктивным документам (в ряде случаев наладка его работы с помощью специалистов из-за рубежа).
Важнейшую роль в такой «скрытной работе» занимало место по закрытию конечного потребителя — советской стороны. Речь шла не только о расшифровке факта с заданием разведки, но и о не привлечении внимания «карающего органа» — КОКОМ к тематике и сути интереса советской стороны.
Так, когда в 60-х годах Минвнешторг официально попытался заказать на Западе ТБВК для имитации условий космоса на Земле всего на 8 куб. м, то получил отказ от фирм в Англии и США, Франции, ФРГ и Австрии. КОКОМ не дремал!
В условиях засветки интереса советской стороны к такой камере, НТР пришлось решать (и решить) эту задачу специфическим разведывательным путем. И пионером в этом конкретном деле стала группа «Сенсей». В 1966–1969 годах три типа таких камер — 8, 17 и 100 куб. м оказались у советских специалистов по космической программе, что решительным образом сократило сроки освоения космического пространства советской страной.
Более того, технические задания от камеры к камере носили уникальный характер, ибо повышали глубину вакуума — каждый раз на порядок.
НТР для космоса — глубокий вакуум. Ниже приводится аналитическая справка по работе над ТБВК для нужд физиологических исследований человека (космонавта) и космической аппаратуры.
В ней, в частности, говорилось, что закупка проводилась в рамках спецгруппы «СИ» («строгое эмбарго»): «… при организации поставки ТБВК для Института биофизики, прорабатывая возможность получения предложений от фирм Англии, Франции, ФРГ и США, внешнеторговое была осуществлена по фиктивному контракту через возможности японских фирм на коммерческих выгодных для нас условиях. Эти камеры были использованы для подготовки космонавтов, в том числе для программы «Союз-Апполон».
В 1974-76 годах группа «СИ» смогла получить предложения на комплекс ТБВК лишь от одной фирмы, которая объединила усилия ряда европейских стран и смогла довести до конца поставку комплектующего оборудования из Австрии, Швеции, США и других стран.
Как уже указывалось ранее, в данной рукописи, советская сторона запаздывала в создании отечественных камер с нужным характеристиками на семь лет, а по медицинской частью в Союзе никто не занимался. При этом говорилось, что уникальное технические задания (значительно прогрессивное, чем за рубежом) готовили Минобороны, Минздрав и Минобщего машиностроения.
И главное, что отмечалось: «помимо основной цели при закупке этой системы преследуется вторая цель, то есть довести уровень отечественной промышленности в создании подобных систем до мирового уровня». И еще указывалось, что к закупаемой конкретной камере только запчастей требуется на 900 тысяч долларов.
Упоминалось и о центрифугах для испытания и подготовки космонавтов, для которых потребовались так же на запчасти почти до такой же суммы.
И вот решительное обращение к руководству Минвнешторга: «…объединение просит во избежание серьезных осложнений при указанных закупаемых запчастей к самой ТБВК и центрифугам в будущем осуществлять подобные закупки под контролем ГИТУ, как оборудование, состоящее в списках эмбарго, то есть как товар, предусматриваемой к поставке в Союз по серии «СИ».
Если учитывать, что справку готовил разведчик НТР под крышей Внешторга и что ее подписывал так же его старший коллега в объединении, то присутствие в работе по закупкам товаров эмбарго серии «СИ» «первого добывающего ведомства» просматривается между строк справки.
А как же? Конспирация — она и на Луне конспирация! И рука НТР не должна просматриваться ни в официальных документах, и в их неофициальных вариантах…
И так, итоги работы двух «добывающих ведомств» над заданиями ВПК по линии НТР и серии «СИ» (внешторг) — это статистика за 1965-77 годы. Причем с позиции только одного торгового объединения. ТБВК — 8, 17, 100 и в работе — 150 куб. м на сумму в 16 миллионов долларов; авиакосмическая фотосъемка — 2 миллиона; криогеника (2) — 154 тысячи; солнечный имитатор (3) — 354 тысячи; центрифуги (5) — 18 миллионов; вибростенд — 16 тысяч.
А всего 15 позиций — почти на 40 миллионов долларов.
А это итог по занятости в указанных «щепетильных» делах разведчиков — всего два сотрудника НТР («подкрышника»), около тридцати разной категории источников информации и 33 специалиста и коммерсанта, работавших «втемную».
И все это «оперативное богатство» (силы и средства) работало в 10–12 странах. И все они были участниками «взлома» «строго эмбарго», навязанного научному и техниче скому миру в области космических программ «монстром» в лице КОКОМ.
Часть втораяИз истории операций разведки госбезопасности
…Уничтожить жизненную силу России, не должно оставаться никаких политических образований, способных к возрождению.
…Война против СССР будет «тотальной», и куда в более страшном смысле, чем любая прошедшая война.
Будут брошены все силы, миллиарды золота, лишь бы погасить пламя Русского возрождения. Вот перед чем стоит сегодняшняя Россия. Это почище Наполеона и Гитлера.
Вовсе не случайно автор разделил рукопись на две части. Ибо, с исторической точи зрения, было важным показать взаимосвязь нескольких поколений разведчиков в вопросах информационной отдачи на благо защиты Отечества.
И потому предлагаемая читателю рукопись, следуя основной фабуле в канве повествования, приводит примеры событий на «разведывательном поле», в первую очередь по линии научно-технической разведки. И так дело обстоит во всех последних четырех главах.
Эти главы (11–14) содержат целый сонм планов Запада с целью ликвидации Российского государства то ли военным, то ли «мирным» (экономическим) путем.
Приводится американский «мирный план гибели России», сравнивая его с германскими планами. А это — психологическая война с набором лозунгов в западных СМИ с главным: якобы «Россия угроза Западу»? А предлог? «Россия неудобная страна», ибо она стоит на пути «демократического проекта американского столетия». Отсюда, автор пытается понять: что же угрожает России? (глава 11).
В ряде рукописей автора, изданных во второе десятилетие 2000-х годов, говорится о тревожном объективно сложившимся состоянии в подготовке кадров разведки. В подтверждение этого тезиса автор взял высказывания известных советских разведчиков военного и послевоенного времени.
Речь идет о «потерянном поколении», коими объективно становятся те, кто приходит в разведку из среды молодых людей в «капитализированной» России с ее «расхристанной душой» при резко пониженном уровне патриотического состояния нации.
Как тут с болью не вспомнить высказывание легендарного атомного разведчика Владимира Барковского: «Моему поколению молодежи 30-х годов было нетрудно вписаться в круг требований, предъявляемых к разведчику. К этому нас подводил сам образ жизни молодежи тех лет… Страна стала походить на гигантскую стройку, а самоотверженность, наряженный труд стал нормой жизни».
И что же Академия — «кузница кадров разведки» сегодня?
Она, в «борьбе» с советскими «измами» разрушила стройную систему чекистско-патриотической подготовки столь высоко организованной в советское время. За двадцать лет нового тысячелетия Академия так и не создала новую действенную систему патриотической подготовки кадров. И это в наше трудное время?