Прошло время: год, два года. Гил не видел никого из старых друзей. Иногда он совершал долгие походы за городом, часто ночуя под живой изгородью. Волосы он стриг коротко, а одежду носил простую и лишенную украшений.
Однажды, ранним летом, он закончил ширму и, чтобы расслабиться, пошел на юг через Бруэбен и Ходж в Катон и случайно прошел мимо «Кабака Кичера». Повинуясь мимолетному импульсу, он зашел в кабачок, заказал кружку пива и тарелку дымящихся рубцов.
Все было точь–в–точь таким, как ему помнилось. Девушки со скамьи окинули его взглядом, подошли. Гил послал их подальше и сидел, наблюдая за людьми.
…А вот и знакомое лицо: Флориэль! Гил окликнул его. Флориэль обернулся, увидел Гила.
— А ты что здесь делаешь?
— Ничего необычного. — Гил показал на пиво и тарелку. — Ем, пью.
Флориэль осторожно пододвинул стул.
— Должен сказать, я удивлен… Я слышал, что ты после смерти отца стал затворником. Настоящим ваучерохватом по части работы.
Гил рассмеялся. Приятно было засмеяться вновь. Возможно, виновато было пиво.
— А ты как? С тех пор, как я видел тебя в последний раз, ты изменился.
— Полагаю самую чуточку. В душе, конечно, я все тот же Флориэль.
— Ты по–прежнему состоишь в Цехе Чеканщиков?
— Ну конечно, нет! Разве ты не слышал? Я ушел в нескопы. Ты сидишь за одним столом с человеком, стоящим вне рамок организованного общества. Неужели тебе не стыдно?
— Нет, не слышал. И как же ты живешь? Лишений ты, похоже, не испытываешь. Где же ты получаешь свои ваучеры?
— Да устраиваюсь так или иначе. Приобрел вот коттедж выше по реке, замечательное местечко. По выходным я сдаю его и неплохо на этом зарабатываю. И, если откровенно, иногда привожу мужикам девушек для небольшого кутежа. Ничего такого совсем уж криминального, как ты понимаешь. Так или иначе, я живу припеваючи. А ты?
— По–прежнему вырезаю ширмы.
— А, значит, ты и дальше будешь заниматься этим ремеслом?
— Не знаю… Помнишь, как мы, бывало, говорили о путешествиях?
— Да, конечно. Я никогда не забывал.
— И я. — Гил отхлебнул пива. — Жизнь здесь пуста и бессмысленна. Мы проживем свой век и умрем, не увидев даже проблеска правды. Здесь, в Амброе, что–то не так, как надо. Ты понимаешь это?
Флориэль покосился на него.
— Все тот же прежний Гил! Ты ни чуточки не изменился!
— Что ты имеешь в виду?
— Ты всегда был идеалистом. Думаешь, меня хоть капельку волнует правда или знание? Нет. Но я буду путешествовать, и к тому же с шиком. — Флориэль оглянулся по сторонам. — Ты, конечно, помнишь Ниона Бохарта.
— Разумеется.
— Я часто вижусь с ним. У нас с ним есть кой–какие замечательные идеи. Единственный способ заполучить что–либо — это взять его у тех, кто обладает этим: у лордов.
— Ты имеешь в виду: похитить лорда?
— А почему бы и нет? Я не вижу в этом ничего плохого. Они ведь отбирают у нас. Мы должны восстановить равновесие и отобрать у них. Грабь награбленное!
— Есть только одна трудность: если вас поймают, то изгонят в Боредел.
— Ха–ха! Нас не поймают!
Гил пожал плечами.
— Что ж, валяйте, с моим благословением. Я не против. Лорды в состоянии вынести потерю нескольких ваучеров. Из нас они выжимают вполне достаточно.
— Что за речи!
— Нион ушел в нескопы?
— Разумеется. Он не один год был нескопом втихую.
— Я всегда это подозревал.
Флориэль заказал еще пива.
— За Эмфириона! Что за чудные выборы! Столько народу в смятении, агенты Министерства на ушах стоят, просто чудесно!
Гил поморщился, поставил на стол кружку. А Флориэль, не обратив внимания, продолжал трещать:
— Здорово я повеселился в качестве нескопа, скажу я тебе! Горячо рекомендую! Зарабатываешь на жизнь и не приходится кланяться и лебезить перед каждым агентом Министерства и Цеховым делегатом.
— Пока не попадешься.
Флориэль глуповато кивнул.
— Надо, конечно, быть осмотрительным. Но это не слишком трудно. Ты бы поразился, узнав, какие открываются возможности! Порви с прошлым! Иди в нескопы!
— Я подумывал об этом, много раз, — улыбнулся Гил. — Но — не знаю, чем тогда зарабатывать на жизнь.
— Для умных людей есть много возможностей. Нион сдает внаем речную баржу и зарабатывает за одни выходные три тысячи ваучеров! Вот как надо действовать!
— Полагаю, да. У меня нет такого умения превращать в золото все, к чему прикоснусь.
— Буду рад ввести тебя в курс дела. Почему бы тебе не приехать на несколько дней ко мне в коттедж? Он прямо на реке, неподалеку от Окружного Павильона. Делать мы ничего не будем — только отдыхать, есть, пить, болтать. У тебя есть подружка?
— Нет.
— Ну, возможно, я смогу тебе устроить. Я сам живу с одной девушкой. Фактически, ты, думаю, ее знаешь: Сонджали Рейд.
Гил с мрачной улыбкой кивнул.
— Я ее помню.
— Ну, тогда что скажешь?
— Звучит приятно. Мне хотелось бы погостить у тебя в коттедже.
— Хорошо! Скажем, на следующие выходные. Удобное время, как раз к Окружному Балу!
— Отлично. Новая одежда понадобится?
— Конечно, нет! Мы одеваемся совершенно непарадно. Окружной Бал, конечно, костюмированный, так что купи какой–нибудь маскарадный костюмчик подешевле и домино. А в остальном — только плавки.
— Как мне найти дом?
— Езжай «овертрендом» до Григлсби–Корнерс. Пройди двести шагов обратно и иди через эстакаду к голубому коттеджу с желтым горящим солнцем.
— Буду.
— Э… Мне пригласить девушку?
Гил на миг задумался.
— Нет, — отказался, наконец, он. — Думаю, не надо.
— Да брось, — поддразнил его Флориэль. — Ты ведь наверняка не пуританин!
— Верно. Но я не хочу ни во что ввязываться. Я себя знаю. Не умею останавливаться на полпути.
— Так и не останавливайся! Зачем трусить?
— А, ладно. Поступай, как хочешь.
Глава 11
Поездка вдоль Инессы оказалась приятной. «Овертрендские» вагончики скользили на магнитных подушках без тряски и шума. Через окна падал отраженный в Инессе солнечный свет. Время от времени его загораживали заросли ив или «конского свиста», или гряды губчатого дерева, или «черной паутины». На другой стороне расстилались пастбища, где паслись птицы билоа.
Вагончик остановился в Григлсби–Корнерс. Гил вышел, получил из эжектора свой чемодан. Какое приятное местечко! — подумал он. Огромные грусть–яблони высились над коричневыми зданиями маленькой станции и магазина, желто–зеленая листва струилась в дымчатом свете солнца, наполняя воздух приятным запахом.
Гил прошелся вдоль берега, по ковру из старых листьев. Невдалеке плыла на ялике темноволосая девушка в белом платье. Увидев, что он смотрит на нее, она улыбнулась и помахала рукой, а затем течение увлекло ее за поворот в темный заливчик, с глаз долой. Гил покачал головой, усмехнувшись собственным фантазиям.
Вскоре он увидел эстакаду, ведущую через камыши к голубому коттеджу под водной вишней.
Гил прошел по ненадежным доскам настила до выходящего на реку крыльца. Здесь сидели Флориэль в белых шортах и хорошенькая блондинка, в которой Гил узнал Сонджали Рейд. Она кивнула и улыбнулась с деланным энтузиазмом. Флориэль вскочил на ноги.
— Значит, ты прибыл! Рад тебя видеть. Заноси чемодан, я покажу тебе, куда закинуть багаж.
Гилу отвели комнатку с видом на реку, где по потолку пробегала желто–коричневая рябь света. Он переоделся в свободную, легкую одежду и вышел на крыльцо. Флориэль сунул ему в руку бокал с пуншем, показав на шезлонг.
— А теперь просто расслабься! Бездельничай! Это нечто такое, чего вы, получатели, никогда не умеете делать. Всегда стараетесь изо всех сил, съеживаясь от страха, когда делегат тычет грязным ногтем в какой–нибудь изъян! Не для меня!
— И не для меня, — вздохнула Сонджали, прильнув к Флориэлю, бросая загадочный взгляд на Гила.
— И не для меня, — сознался Гил, — если бы я умел жить иначе.
— Иди в нескопы!
— И что, если пойду? Я же только и умею, что вырезать ширмы. Кому я буду их продавать? Определенно не Цеху. Он заботится о своих.
— Способы есть!
— Несомненно. Воровать мне неохота.
— Все зависит, — изрекла Сонджали с видом Прыгуньи, читающей литургию, — от того, у кого крадешь.
— Я считаю лордов законной дичью, — заявил Флориэль. — А также, возможно, и несколько иных величественных учреждений.
— Лорды — да, — согласился Гил, — или, во всяком случае, почти да. Мне пришлось бы рассматривать каждый случай на предмет «за» и «против».
Флориэль рассмеялся, взмахнув бокалом.
— Гил, ты чересчур серьезен, чересчур прилежен! Всегда хочешь углубиться в какие–то невозможные фундаментальные вопросы, словно бесик, ныряющий за илистым угрем.
Гил тоже рассмеялся.
— Если я слишком серьезен, то ты слишком безответственный.
— Ба, — отпарировал Флориэль. — А мир — ответственный? Конечно, нет! Мир весь какой–то случайный, неустойчивый. Быть ответственным, значит, не соответствовать миру.
Гил с минуту поразмыслил.
— Наверное, дело обстоит именно так, в мире, предоставленном самому себе. Но общество навязывает ему порядок.
— Полнейшая чушь! — возмутился Флориэль, — разве наши Цеховые обычаи или Храмовый ритуал, или Правила Министерства разумны?
— Я согласен, не всегда. Но следует ли нам выплескивать с водой и ребенка? Цеха, Министерство, как бы ни безумствовали они временами, это необходимые инструменты. Даже лорды приносят определенную пользу.
— Нам нужны перемены! — провозгласил Флориэль. — Лорды некогда предоставили в распоряжение города ценный капитал и мастерство. Этого нельзя отрицать. Но они многократно вернули себе капитал. Понимаешь ли ты, сколько будет 1,18 процента от нашего валового продукта? Подсчитывал когда–нибудь, какая получается сумма? Нет? Она огромна. С годами она становится колоссальной. Фактически, просто непонятно, на что они тратят деньги. Даже космояхты столько не стоят. И я слышал разговоры, что замки на многоэтажках ни в коем случае не вымощены золотом. Нион Бохарт знает одного водопроводчика, который чинит замковую канализацию, и, по словам этого водопроводчика, там все очень скромно.