Джосс усмехнулся, представив себе скелет, затыкающий костяными указательными пальцами дырки в черепе, где когда-то были уши. Жутко, но глупо. Затем началось движение — один из десантников осторожно поднялся и осмотрел темные окрестности входа. «Наверное, использует термодатчики или инфракрасное зрение. — Легонько проведя подбородком по рычажкам на дне шлема, Джосс постарался вспомнить, какой именно включает ночное зрение. — Нет, это не рычажки. Надо, наверное, пошевелить бровями. О господи. В другой раз, если он, конечно, будет, надо попросить Эвана говорить не так быстро или делать записи. Черт, как он включается»?
Из темноты поднялись другие фигуры в сьютах. Джосс удивился — он не слышал приказа о выдвижении, затем вдруг с раздражением вспомнил, что не включил переговорник. Двинув головой для того, чтобы нажать рычажки, он бросил взгляд туда, где перед десантниками должен был находиться вход в туннель. Его хорошо скрывал и искусный камуфляж, и ночная тьма, обманывавшая глаза Джосса. «Ночное зрение, где же оно, черт побери!» — подумал он. Не помня в точности, что именно нужно сделать и помня наставления Эвана о том, что в функциях контроля сьюта могли быть изменения, Джосс не отваживался экспериментировать, чтобы не наделать бед. Сьют — это сьют, ниже пояса Джосс был надежно соединен с предусмотренной конструкцией сантехникой, и потому у него не было никакого желания вдруг устроить себе холодный или горячий душ.
«Ладно, посидим в темноте»…
И тут он сделал стойку — ночным зрением или обычным, но он увидел, как в темноте что-то движется, и это не сьют. Поначалу он подумал, что это оползень, но почва не дрожала, к тому же даже при марсианской силе тяготения почва не поползет вверх по холму. Причем не россыпью, а как единое целое…
— Идут! — завопил Джосс, и фигуры в сьютах тотчас снова залегли, как только первый спрятанный лучевик открыл огонь. Яркие энергетические вспышки разорвали тьму, и Джосса отшвырнуло назад, словно кто-то пальнул в него из автомата. Шум был скорее от неожиданности, чем от выстрела, поскольку хотя он не думал, что еще раз может испугаться громкого звука, было нечто ужасное в том клацанье, которое дрожью отдавалось в его сьюте. Лишенный равновесия потоком пуль, Джосс кувыркнулся через голову, и лишь когда оказался ниже линии огня, быстро пополз вперед под прикрытие камней.
Он осторожно поднял голову и осмотрелся вокруг. Пока ни единая из усиливающих функций шлема не работала — за исключением поляризатора, так что он все видел невооруженным глазом. Вся картина очень напоминала брейгелевский ад, только художник хорошенько набрался ЛСД. Он и прежде видел лучевики в деле — например, свой собственный «ремингтон», — но никогда не попадал под огонь армейского энергетического оружия. Несмотря на крупный калибр и невероятную дальность поражения, военные автоматы, по сравнению с лучевым оружием, были просто игрушкой.
Казалось, оружие было установлено везде — под замаскированными крышками люков, которые оказались невидимыми для большинства сенсоров при сканировании, равно как и при визуальном осмотре. Они открывались, словно входы в норы каких-то особенно злобных крыс. Лучи нестерпимо яркого света вырывались оттуда и рвали воздух с безошибочно узнаваемым звуком попавшего в цель удара молнии — причем звук этот возникал по той же самой причине, что и в случае молнии. Это было ужасно.
«— Помни, — говорил Эван, — все время двигайся или пригибайся пониже. Чтобы уничтожить один-единственный сьют, требуется много лучевиков и много времени».
«Охренительный арсенал, — чувствуя себя жалким и маленьким, думал Джосс. — И что мне прикажете делать, когда у них появится много лучевиков, а мне уже и спрятаться негде»?
И тут он увидел рельсовую пушку, выползавшую из своего подземного укрытия, как дракон из логова. Калибр ствола был не меньше фута, а сам ствол был похож на бочку. На дальнем конце ствола виднелось большое утолщение, прямо над вращающейся платформой — пространство для перезарядки и механизма первичного зажигания.
«Хорошо бы оторвать эту хрень от ствола, — подумал Джосс. — Но ведь она наверняка бронированная. По крайней мере, если бы я ее делал, я бы ее обязательно укрепил… — Под вращающейся платформой виднелась еще одна округлость. — Укрытие для расчета? — подумал Джосс. — Возможно. Что там за щель»?
И тут Джоссу вдруг пришло в голову, что он так хорошо видит канал ствола потому, что ствол направлен прямо на него.
— Мать вашу! — ругнулся он и прыгнул. Слишком сильно. Приземлился он на камни с таким звуком, будто кто-то уронил кучу пластиковых канистр. И в то же мгновение в футе у него над головой прошел снаряд весом минимум в килограмм. Летел он так быстро, что грохот от выстрела послышался лишь секунды через полторы. «Если прикинуть, — сообщила научная часть его сознания, — тысяча… а ну его. Плотность атмосферы сводит все на нет. Однако тридцать два фута в секунду…»
Он снова подпрыгнул. Как раз вовремя, поскольку ствол с невероятной скоростью повернулся в его сторону.
«На этом ходовые двигатели куда лучше, — подумал он. — Наверное, установили. У тех, что стоят на машинах, проблемы с вращением. Может, они еще не решили до конца проблемы с отдачей… Мама!»
Он снова не так приземлился — аккурат на задницу. Как выяснилось, задницы штурмовых сьютов были слишком плохо амортизированы. Он снова ругнулся и встал на ноги, решая, что делать дальше.
Остальные сьюты прыгали во все стороны, изо всех сил стараясь не стоять на месте, что им, как правило, удавалось. Джосс с ужасом увидел, как эта чертова пушка повернулась, наклонила ствол и выстрелила. Раздался удар, и в шести сотнях ярдов от него человек в сьюте получил снаряд в грудь. И сьют не защитил его — мгновение назад там стоял человек в сьюте, а теперь лежал человек в сьюте с выжженной в груди дырой в фут шириной. Человек упал, окутанный кровавым паром, и его сьют просто рассыпался, как стекло от удара о камень.
«Это война, — с нарастающим ужасом подумал Джосс. — Это не очередная перестрелка с бандитами. Это настоящая война. Силы Разума против Сил Зла, или Борцы за Свободу против Ищеек Государства». Он вздрогнул. Когда кто-то начинает думать с большой буквы, это редко кончается добром. А когда так думают обе стороны, это уже настоящая проблема…
Джоссу отчаянно хотелось присоединиться к остальным сьютам — и совета спросить, да и прикрыли бы в случае чего. Однако он счел это плохой идеей. Лучше уж бегать в одиночку, чем если по твоей вине пристрелят других. И он бегал как мог и стрелял из своего лучевика в рельсовую пушку. Вскоре он понял, что с таким же успехом мог бы стрелять в нее горохом из трубки. На пушке было зеркальное покрытие по всей длине, точно такое же, как на сьютах. «Может, что-то даже попрочнее — подумал Джосс. — В этом сьюте есть у меня хоть какие-нибудь ракеты?»
Он то прыгал, то пытался все же вспомнить, какая из кнопок что делает, как показывал ему Эван. Вполне возможно, что Эван был прав — их было слишком много. Когда он, наконец, вызвал на дисплее шлема меню, ему примерно минуту пришлось пялиться на него прежде, чем он сумел найти субменю ракет.
«Ага, вот оно как. Посмотрим. Правая рука, внутренняя сторона, вывернуть, нацелить…»
Пушка снова повернулась и нацелилась на очередной сьют. Переговоры по каналам связи сьютов были очень краткими — каждый жаждал дорваться до этой хреновины, но никто не знал, как это сделать, не получив в груди дырку в фут шириной. Несомненно, прогнозирующие устройства управления огнем пушки были установлены на отслеживание сьютов. Внезапное движение с другой стороны показало приближение второго «танка». Он стрелял, стрелял быстро, снаряды летели с частотой примерно один в секунду. Повсюду люди в сьютах припали к земле…
Ствол пушки вильнул в сторону, наметив что-то в противоположном от Джосса направлении. «Вот шанс, — подумал он. Он подпрыгнул — высоко. — Чтоб тебя… — Чересчур высоко. Прежде, чем он понял, что делает, он взлетел футов на триста. — Дерьмо!» — подумал он, изящно, но неуверенно брыкаясь, как будто изображал Питера Пэна на премьере, но это ему не помогло — он все ускорялся, пока сила его первоначального прыжка не погасла. Затем он начал падать — опять же изящно, словно осенний лист. А по ходу дела увидел, как стволы пушки и танка поворачиваются в его сторону.
Он икнул и сделал первое, что пришло в голову, — выстрелил из того, что подвернулось под руку. Подвернулся скорострельный карабин. Отдача отшвырнула его с линии выстрела и чуть назад.
Над ним прошел кусок материи величиной с его голову, послышался громовой раскат, и ударная волна швырнула его наземь. Он снова грохнулся на задницу.
Он начал вспоминать те ощущения, которые ему довелось испытать в девятилетием возрасте, когда отец застал его в гараже с сигаретой. Это начинало его раздражать. Ему прежде казалось, что когда ты в сьюте, то ты холоден и спокоен, в то время, когда все вокруг тебя трясутся, краснеют и бледнеют. Все в дерьме, а ты в белой рубашке. «А тут все не так, — зло подумал он и снова подскочил. — Ой, черт! — Снова чересчур резко. Ругани на сей раз было больше — он летел по нисходящей прямо на рельсовую пушку. — Я хотел не туда!»
Он снова кувыркнулся и брыкнул ногами, когда ствол повернулся к нему, вспомнил о карабине, снова выстрелил — себе за спину и вверх. Отдача швырнула его вниз и вперед, еще быстрее.
«О, нет!» — подумал он и снова выстрелил уже в другую сторону, но это не помогло, он был слишком близко к платформе пушки.
— Джосс! — услышал он вопль Эвана. — Господи, ты…
— О’Баннион, какого хрена?! — послышался голос Крис, немного безумный и очень злой. — Тебе жить надоело? Вниз!!!
— Я пытаюсь, пытаюсь! — ответил Джосс и снова шлепнулся на задницу — как раз рядом с платформой пушки, очень близко к щели сзади. Оставалось только всадить туда ракету и к дьяволу отстрелить пушке хвост.
Он встал на ноги и снова отпрыгнул в сторону.
— Эй, похоже, я привыкаю к нему, — сказал он, опускаясь на ноги…