комиссия, и уже через неделю летел на Канкату.
Перед отлетом генерал Карпентьер собрал курсантов и сказал только несколько слов:
— В колледжах и даже академии вам не раз говорили о гуманности. Теперь забудьте это слово навсегда. Никакой жалости к врагам.
Трудно было только в первый раз. Перерезанное горло пожилого негра исторгло из себя такое количество крови, что Хью потом не мог прикоснуться к своей одежде, чтобы его не стошнило. А дальше пошло легче. С утра рейд, вечером — карты до одурения. За месяц Канката была очищена от врагов. Правда, среди них были старики, женщины и даже дети, но Хью точно помнил — никакой жалости к врагам.
Уже потом он узнал, что враги были переселенцами с Земли. Но это уже не имело значения — он был ветераном и орденоносцем. Одна беда — он полюбил кровь. Особенно женскую.
СБ СС долго закрывало глаза на его безобразия. Но когда он изнасиловал и расчленил десятилетнюю внучку самого генерала Карпентьера, его, Хьюго, осудили на бессрочный пожизененный срок.
Это оказалось шоком для бывшего курсанта.
— Вы же сказали сами — никакой гуманности! — закричал он на суде генералу. — Вы же сами учили!
Но генерал даже не повернулся в его сторону.
— Господин полковник, — раздался по селекторной связи голос директора базы. — Ваш корабль будет отремонтирован в течение тридцати шести часов.
— Вот так-то лучше, — самодовольно улыбнулся Лупино. — Но на Канкату мы не полетим. Сол отправится совсем в другую сторону… Он будет искать Землю-двойника.
На следующий день капитан R-P-20 почувствовал за собой слежку. Это было странно в замкнутом пространстве крейсера — никуда отсюда уйти было нельзя. Но кто-то неотрывно наблюдал за ним день и ночь. Впрочем, капитан тоже не терял времени даром.
Он вызвал к себе Зебру, штурмана и двоих верных людей, заперся с ними в командном пункте и сказал:
— Нам придется избавиться от большей части экипажа.
Штурман нервно переглотнул:
— Вы хотите сказать?..
— Я хочу сделать. Хватит болтовни. Ты и ты, — он ткнул пальцем в Зебру и штурмана, — загоните завтра всех остальных в четвертый и пятый отсеки. Предлог найдите сами. Ровно в девять ноль-ноль вы должны покинуть эти отсеки.
— И что случится потом? — осторожно спросила Зебра.
— Потом у нас будет больше кислорода, — улыбнулся капитан. Шрам его в этот момент зловеще изогнулся кривой саблей.
— Я отстыкую эти отсеки, — пояснил капитан. — Здесь, здесь и здесь я заложил небольшие заряды. — Капитан показал на плане корабля места будущих взрывов. — Операция пройдет безболезненно.
— И они?.. — штурман снова нервно сглотнул. — Они погибнут?
— Все мы когда-нибудь погибнем, не так ли? — философски заметил капитан. — А теперь все по местам. Эти ублюдки ни о чем не должны догадаться. Они и так следят за мной… Чуют, сволочи…
— Капитан. — Зебра поднялась со своего места. — Означает ли это, что мы поделим нашу будущую добычу — я имею в виду старика с его «машиной времени» — поровну?
— Это значит, что ты задаешь слишком много вопросов, — прошипел капитан. — Вы собрались делить то, о чем даже понятия не имеете? Радуйтесь, что я просто оставлю вам жизнь.
— Я так не согла… — начал было один из пиратов, но договорить он не успел. Лазерный луч снес ему голову, как будто лезвием срезали болезненный мозоль. Какое-то мгновение срезанная голова еще держалась на плечах, еще пялилась на капитана бешено раскрытыми глазами, а потом с ужасающим стуком свалилась на пол.
— Еще вопросы есть? — спросил капитан. Никто так и не заметил, когда он выстрелил.
— Нет, вопросов больше нет, — сказал штурман. В горле у него окончательно пересохло.
— Тогда марш за работу. Кстати, как там ремонт.
— Ремонт будет закончен завтра к семи утра, — сказал штурман.
— Вот и отлично.
Перенос оружия на техническую базу занял всего сутки. Работа кипела, со Службой безопасности спорить никто не хотел.
Когда командир провел проверку арсеналов и остался доволен, он перенес на техничку свои секретные карты, радарные усилители, пожелал инженерам счастливой дороги и отстыковался.
Компьютер принял команду — курс на Канкату-2, взревели поворотные двигатели, разогреваясь, завыл реактор, распахнулись фотонные ускорители и корабль начал разгон.
И тут командира ждало первое разочарование — предельная скорость технички была так мала, что ни о какой серьезной погоне не могло быть и речи.
— На кой черт здесь такие мощные установки?! — бушевал командир. — Они что, для красоты здесь поставлены.
Он запросил компьютер об общей мощности корабля и получил такую цифру, что разозлился еще больше.
— Да с такой мощностью можно гонять со скоростью света! Чего ж она тащится, эта жестянка.
Он задавал кораблю разные команды, но тот разгоняться не хотел никак. Все гудело, выло, бесновалось в ходовых отсеках корабля, но летел он еле-еле.
— Ничего не понимаю. Куда девается энергия? Ну, если это техники тут мне наваляли, я их сотру в порошок!
Но все объяснялось проще. Техническая база действительно обладала огромной мощностью. Ее хватило бы, наверное, чтобы отбуксировать в любую точку галактики даже небольшую планету.
Но скоростных качеств у нее не было напрочь. Это был тягач, а не экспресс.
Когда командир понял свою ошибку, возвращаться было поздно. Это заняло бы уйму времени, да еще и не известно, чем бы кончилось. Ведь за новым штурмовичком лететь и лететь.
— Будем продолжать полет! — подумав, решил он. — Нашей скорости хватит, чтобы достать беглецов на подлете к Канкате. Да, это произойдет не так быстро. Но это все равно произойдет.
И в этот момент его ждало второе разочарование — «Гарбич-2» с экранов радара исчез.
В пять утра капитан R-P-20 вместе со штурманом и верным телохранителем отправились проверить ход работ.
На всякий случай капитан держал наготове два бластера и парализатор. Впрочем, был у него в кармане и маленький пультик, который взорвет корабль к чертовой матери, если только капитан поймет, что проиграл. Но это было на крайний случай. Проигрывать капитан не собирался.
Работы близились к завершению. Отрезанную часть корабля изолировали, заварили трещины и пробоины. Перенесли кабели и оставшееся оружие на другой борт. Теперь шли страховочные работы. С приборами, Напоминающими древние миноискатели, пираты обследовали каждый миллиметр швов и стен. Если при разгоне корабля в обшивке окажется отверстие величиной в одну миллионною микрона, крейсер просто разорвет на части.
— Все идет хорошо, кэп, — угрюмо отрапортовал хромой бородатый верзила. — К семи закончим.
— Отлично. Мы еще повоюем, а, ребята? — призывно сказал капитан.
Гробовое молчание было ему ответом. Он словно чувствовал, как его пронзают десятки ненавидящих глаз.
— В девять часов мы отпразднуем это событие, — все так же весело сказал капитан. — Надеюсь, все соберутся в четвертом и пятом отсеках? Я разрешаю сегодня спиртные напитки в неограниченном количестве!
Пираты слегка повеселели, хотя ледок еще до конца не растаял.
Капитан вернулся на пульт. Включил контрольный сканер и проверил готовность зарядов. Все было на месте. Пластиковые шашки только ждали короткого электрического заряда, чтобы разрубить силой взрыва крепеж и отстыковать два огромных отсека.
Что будет дальше с людьми, которые соберутся на праздник, капитан старался не думать. Но вот уж тут совесть его не мучила. По этим ублюдкам давно плачут тюрьмы и бесконечные пожизненные сроки. А кое-кого исключительная мера наказания — аннигиляционный распыл.
К семи утра работы были закончены. Капитан сам проверил функционирование — норма.
— На два слова, кэп, — заглянула в рубку мордочка Зебры.
— Входи.
— Мне что-то боязно, — сказала девушка, плотно закрыв за собой дверь. — Мне кажется, команда что-то пронюхала.
— С чего ты взяла? — насторожился капитан.
— Нет-нет, это не факты, я ничего не слышала… Просто… Просто у меня такое чувство…
— Это нервы, девочка, это естественно… Я и сам весь как на иголках.
— Послушай, как у меня бьется сердце. — Зебра схватила руку капитана и Прижала к своей груди.
— Сердце, как сердце, — неуверенно сказал капитан.
— Нет, ты просто не слышишь. Вот так лучше, — она просунула ладонь капитана под комбинезон. — Теперь чувствуешь?
— Чувствую… — Капитан отнял руку. — Что ты задумала?
— Я? Ничего… — испугалась Зебра.
— Говори, сука! — капитан с размаху ударил ее по щеке.
Зебра отлетела в угол.
— Не бей меня, не бей… я все скажу…
— Говори, иначе я распорю тебя пополам! — приставил он к ее груди бластер.
— Я боялась, я тебя боялась… Я думала, ты меня тоже… Я хотела… — лепетала Зебра. — Я хотела заручиться хоть чем-то…
— Ха-ха-ха… И чем же? Ты думала, если отдашься мне, я, в случае чего, тебя пожалею?!
— Да… Да… А что мне еще оставалось? — Зебра утирала слезы.
— Запомни, девочка, если бы я хотел тебя убить, тебя не спасло бы ничего. Но я тебя убивать не собираюсь.
— Правда? Правда, кэп?
— Иди, собирай людей. Хватит реветь…
— Нет, подожди, только один поцелуй, мне так будет спокойнее… Я, все-таки, женщина… Мне так будет спокойнее.
Она обняла капитана и прильнула к его сухим губам своими сочными и страстными.
— Я уже слишком стар, — смутился капитан. — Но если это тебя успокоило — я рад.
Зебра провела пальцем по шраму.
— Ты очень милый, — сказал она грустно. Через двадцать минут команда собралась в четвертом и пятом отсеках. Перегородки между отсеками сняли, и получился один огромный зал. И сюда вкатили бар с сотнями бутылок, стаканы и закуску.
После нескольких рюмок пираты развеселились и осмелели.
— Кэп! — закричали они. — Где кэп?! Хотим видеть капитана!
Штурман бросился в пульт управления.
— Они требуют тебя, — сказала он. — Лучше пойти.
— Да, лучше пойти, — согласился капитан. — Скажи им, что я буду говорить. Или нет, я сам скажу. Держись все время рядом.