— Но… но на вас нет больше мантии последователя Кришны, — пробормотал Джон.
За последние несколько лет Хармон постарел, и его желчное выражение лица, а также язвительный тон немного смягчились.
— Я сам порой не уверен, — задумчиво начал Хармон, — благодарен ли я Сэму за то, что он дал мне противоядие, вместо того чтобы позволить принять повторную дозу.
— Противоядие? — еще больше удивился Джон, переводя глаза со своего старого врага на Деруддера.
Усмехаясь, корнет подал Джону и гостю бокалы и направился к автобару за бокалом для себя.
— Выпей, — посоветовал он каледонцу. — По-моему, тебе это сейчас не повредит. — Затем Деруддер обернулся и добавил: — Ты очень многое усвоил за последние дни, Джон, но просто не успел ознакомиться со всеми сторонами жизни за пределами Каледонии. Ты мог бы провести перед коммуникатором пару часов и справиться о соме.
Джон был ошеломлен:
— Ничего не понимаю. — Как бы с укором он взглянул на Хармона. — Так, значит, вы больше не поклоняетесь Святилищу Калкина, своей неправильной религии, направленной против Святейшего?
Хармон с грустью ответил:
— Я бы не стал так говорить.
Сэм Деруддер вернулся к собеседникам с бокалом в руке:
— Короче, Джон, когда впервые выплыла история с сомой, Лига отнеслась к этому вполне спокойно — как обычно в вопросах, касающихся религии. Но в использовании сомы были рискованные моменты, о которых ты сам прекрасно знаешь. Теперь Правила Лиги требуют, чтобы первоначальная доза сомы могла воздействовать на человека не более десяти лет. Поэтому тем, кто ее принимают, предлагается два курса. Они могут взять повторную дозу и следовать путем Господа Кришны дальше. Или же могут принять антисому и вновь спуститься на грешную землю.
С ноткой упрека Хармон заметил:
— Все не так просто, Сэм. Пока ты сам не примешь сому и не совершишь путешествие с Господом Кришной, ты не сможешь даже представить, насколько все это реально.
— Нет уж, спасибо, — возразил Деруддер и снова перевел взгляд на Джона. — Мильт Хармон — мой старый, старый товарищ. Когда его десять лет подошли к концу, я постарался оказаться рядом и убедить его принять вместо новой порции антисому.
— И как действует эта антисома?
— Она разрушает влияние галлюциногена. Иначе… — Сидонец пожал плечами. — Иначе лишь единицы не продолжили бы следовать за аватарой Калкина и шагать по пути Господа Кришны.
Не сводя с Хармона глаз, Джон залпом выпил содержимое своего бокала.
Хармон сокрушенно потряс головой:
— Джон Хок, наверное, мне стоит перед тобой извиниться. Видишь ли, проведенные с Кришной десять лет не прошли даром. Поэтому, хотя я теперь… — он взглянул на Деруддера, — я теперь и вошел в норму, многие из моих прежних недостатков выжжены или, если желаете, отброшены. Так что прошу прощения за зло, которое я тебе причинил, — его рот скорбно скривился, — или пытался причинить в прошлом.
Мелодичный дверной звонок избавил Джона от необходимости отвечать.
Сэм Деруддер, пошедший открывать, вернулся назад с Надин Понд — как всегда энергичной и полной сил. На ее плече болтался диктофон.
Надин кивнула остальным:
— Мильт, Джон. Вы уже обсуждаете?
Поднявшийся с кресла Хармон ответил:
— Мы лишь поведали Джону о недостатках и преимуществах сомы.
— Преимуществах! — фыркнула Надин. — Никогда не приходила в восторг от действия сомы на обычных людей. Для некоторых — с расстройствами психики— да, пожалуй, под надлежащим медицинским контролем.
Мильт Хармон снова сел и мягко заметил:
— Не стоит осуждать то, что не познали на собственном опыте.
— Что ж, вам виднее, — ответила Надин Понд, располагаясь в удобном кресле. — Но пока компания вроде нашей «Юнайтед Интерпланетари Майнинг» выделяет на сому средства для сопротивляющихся аборигенов, это не оправдывает цели. Из тех, кто принимают сому, получаются плохие работники. В них не хватает спортивной злости, честолюбия, инициативы. Вероятно, ваш преданный последователь Господа Кришны прав, но хороши ли, плохи ли честолюбие или злость, а без них человек не может хорошо трудиться. История про зомби — просто миф. Зомби не годятся даже для грубой физической работы. Двое умственно и физически здоровых людей, поставленных выкопать яму, справятся в два раза быстрее двух зомби. Почему? Потому что они придумают что-нибудь, облегчающее их задачу. Зомби до этого и дела нет.
— Мне уже приходилось слышать подобные доводы относительно свободного предпринимательства, — отозвался Деруддер от автобара, где он заказывал для гостьи напиток.
Антрополог, а по совместительству служащая компании явно горячилась:
— Не только свободного предпринимательства или, если выразиться более откровенно и прямо, капитализма, но любой социоэкономической системы. Даже в рабовладельческом обществе тот раб, который проявлял сообразительность, энергию и инициативу, мог пробиться наверх, если его хозяин не оказывался полным болваном. Многие древние империи, по сути, управлялись рабами. Рабы могли занимать такие должности, как секретарь или мажордом, однако на деле заменяли правителю мозги. То же самое применимо к феодализму. Напористый и умный человек был способен преодолеть барьер, который отделял его от высокородных господ.
— Пока что вы упоминали разделенные на классы общества.
— Какая разница? Где бы человек ни работал, ум и напористость облегчат ему труд, и такого работника одинаково высоко оценят и при социализме, и при частным предпринимательстве, и даже при анархизме. Не питаете же вы иллюзию, что, когда русские строили свое так называемое коммунистическое государство, талантливые и решительные, изобретательные и передовые не выделялись из общей массы?
— Если брать конкретно русских, то как раз у них была масса преград, — вяло возразил Деруддер.
— Не спорю. Но те, кто мешали коммунистам, особенно принадлежащие к типу зомби, в конце концов исчезли со сцены. Как сказали бы на Каледонии, доказательство прямо перед вами. Коммунисты все-таки добились своего. Это заняло немало времени, однако они провели индустриализацию и стали второй мировой державой своего времени. А все потому, что управление, хотя бы на производстве, из рук политиков перешло в руки ученых, специалистов и инженеров.
Вздохнув, Деруддер опустился в любимое кресло.
— Ну, хватит о соме, — сказал он. — Перейдем лучше к нашему проекту. — Корнет окинул Джона задумчивым взглядом. — Разумеется, окончательное решение зависит не от нас. Это лишь предварительная оценка наших возможностей. Тем не менее, Джон Хок, не хотел бы ты стать мэром Нового Сидона?
Джон, который все еще мысленно переваривал услышанные за последние пятнадцать минут слова, лишь открыл от изумления рот.
— Мэром?! — пробормотал он.
Хармон усмехнулся. Надин Понд тоже не сдержала улыбки.
— Именно мэром, — кивнул Деруддер.
— Но… но если я правильно понял… если то, что я читал за эту неделю… ведь это равносильно самому старшему верховному вождю города. Если не главнее.
— Гм-м, правильно.
— Не понимаю. Я каледонец. Новый Сидон — ваш город, город пришельцев.
Сэм Деруддер наклонился вперед:
— Лишь до определенного предела, Джон. Мы, сидонцы, и другие, выражаясь твоим языком, пришельцы оказались на распутье. Первоначальная разработка природных ресурсов планеты прошла очень быстро. По сути, мы достигли того, что называется в индустриализации подъемом. Однако это лишь экономический аспект. Теперь пора заняться политическим.
— Но я каледонец, — снова повторил Джон.
— Да, — мягко заметила Надин Понд. — А речь как раз идет о Каледонии.
Подавшись вперед, в разговор вступил Хармон:
— Наверное, ты думал, что «Юнайтед Интерпланетари Майнинг» рассчитывает влиять здесь на события исключительно с помощью военной силы?
Джон непонимающе смотрел на него.
Инициатива снова перешла к Сэму Деруддеру.
— Джон, дело вот в чем. Наш горный концерн интересует в основном лишь каледонская платина. На планетах Лиги ценность платины так высока, что ее выгодно доставлять даже на космических кораблях. В обмен прав на разработку компания может и уже многое делает для Каледонии, причем готова сделать еще больше. На самом деле, чем больше мы вкладываем, тем плодотворнее оказываются наши усилия. Например, компания намерена финансировать добычу нефти. Причина проста — поставлять эту продукцию с Сидона или откуда-либо еще слишком дорого. Компания хотела бы, чтобы местные врачи получали образование здесь, чтобы не приходилось привозить этих специалистов с более развитых планет. Она хотела бы, чтобы на каледонских заводах производились самолеты и вертолеты — ужасно дорого закупать и транспортировать их сюда. Я мог бы еще продолжать и продолжать.
Джон решился спросить:
— Но какое все это имеет отношение к моему назначению на высокую должность в сидонском городе?
— В том-то все и дело, — вставила Надин Понд. — Город не должен оставаться сидонским. Он должен стать каледонским. Настало время, когда вы, союзники, должны принимать на себя обязанности по ведению своих дел.
Джон озадаченно откинулся на спинку кресла.
Мильтон Хармон продолжал настойчиво убеждать его:
— Вы ошибаетесь, если думаете, будто мы в Лиге Планет — лишь злобные разрушители каледонского уклада жизни. Пожалуй, нас можно назвать приспособленцами, но мы несем вам очень многое, включая в конечном итоге необходимые средства для того, чтобы эта планета вступила в Лигу и заняла достойное место среди других высокоразвитых миров.
— Но мы, каледонцы, вовсе не стремимся присоединиться к тому, что вы называете высокоразвитыми мирами.
Деруддер саркастически хмыкнул:
— Огромное число ваших жителей, Джон Хок, думает по-иному. Вы попрятались по горам и понятия не имеете о том, как стремительно меняются остальные каледонцы. В наших новых городах жизнь стала безопасной — люди имеют достаток и возможность получить образование и двигаться вперед.