— Сейчас ее приведут, — принял решение комендант и махнул рукой своей помощнице. — Вот только я бы очень хотел, чтобы ее прежние данные не всплыли где-нибудь среди властей.
— Все будет нормально, — успокоил я собеседника. — Мы понимаем, что подобное происшествие ни в чьих интересах.
Лена появилась минут через пятнадцать. В сером комбинезоне, небольшом кепи, с рюкзачком на плече. И со счастливой, немного неверящей улыбкой на лице: это свобода?
Глава 10
— Даже не вериться, что у нас все так легко получилось, — с долей удивления и капелькой уважения в голосе проговорил Шис, когда мы сели в воздушный скутер. — Я давал нашей авантюре не более тридцати процентов на успех из ста.
— Вам повезло, — хмыкнула девушка, пристраиваясь поудобнее на сиденье, — что тут полная глушь. Мало кто решает сюда наведаться и провести проверку из инспекторов с центральных секторов. Да и комендант сволочь изрядная: подобные делишки обтяпывает очень часто. Кого за выкуп отпустит, кого продаст должникам или мстительным обидчикам.
— Интересно, — удивился я, услышав слова своего нового члена экипажа, — как он списывает таких исчезнувших.
— У него целая кипа документов, в которой отмечается плохой климат, большое количество особо живучих и опасных вирусов и бактерий, плохое соседство с дикарями, часто забрасывающих территорию тюрьмы отравленными шипами и ядовитыми животными, — пояснила девушка. — Да и считается местная колония очень строгой. Не слишком предназначеной для нормальной и здоровой жизни.
— Что-то я не увидел особых лишений в камере, — хмыкнул я. — Сухо, тепло, чисто. И по твоему виду не заметно, чтобы чересчур морили голодом.
— Тебя бы туда, — обозлилась девушка.
— Успокойся, — мягко сказал Шис. — Капитан, и ты заканчивай нудеть. Полетели давай.
— Сам ты нудишь, — огрызнулся я, запуская двигатель скутера и поднимая в воздух аппарат. Вышло немного грубовато, судно дернуло носом вверх, потом вниз, когда я попытался выправить положение. Послышался недовольный возглас напарника и удивленно-недоверчивый вопрос Лены.
— Капитан??? — в ее голосе было столько различных эмоций, причем недоверия было больше всего, что меня немного задело.
— Да капитан, — ответил я. — Что такого? Привыкай, у меня на судне царит полный порядок и жесткая дисциплина. Кто не слушается, тот получает взыскания и наказания… еще придумаю какие.
Девушка иронично хмыкнула, но продолжать скользкий разговор не стала. Вместо этого развернулась в сторону удаляющейся тюрьмы и стала смотреть. То ли мысленно желала ей провалиться поглубже, то ли вспоминала хорошее (если подобное было) и плохое, приключившееся с ней за время отсидки.
Когда стены и постройки скрылись в дымке, она развернулась обратно, принявшись с интересом глазеть по сторонам. Молчание нарушила только тогда, когда излишне резко дернул штурвалом, уходя в сторону от крупной птичьей стаи, вылетевшей прямо перед носом.
— Аккуратнее, — не то попросила, не то приказала девушка. — Где тебя только учили обращаться со штурвалом.
— Где надо, — огрызнулся я, уже начиная подумывать о поспешности решения принять в экипаж эту особу, — там и учили.
— Ха, — с язвительной улыбкой, парировала собеседница. — Не знаю, где ты учился летать, но занятия ты точно прогуливал.
— Он их не прогуливал, — заухмылялся Шис. — Их всего было только одно.
— Не поняла, — обратилась девушка к моему напарнику, — поясни.
— Он только один раз на симуляторе корабельном потренировался, — ответил тот и добавил через секунду. — Вчера.
— Что??? — выдохнула девушка и завизжала почти прямо мне в ухо. — Стой, стой! Ты зачем меня из камеры вытащил, чтобы угробить сразу после этого? Спускайся, я сяду за штурвал.
— Вот еще, — буркнул я. — Ты в экипаже на правах стажера. Прав почти не имеешь. И точно не можешь указывать СВОЕМУ капитану, что тот должен делать.
Девушка замолчала, но очень характерно стала дышать, словно с трудом борясь со злобой.
— Капитан, — м-да, рановатенько я подумал о ее молчании, — а гробить экипаж — это хобби или просто самодурство?
Сказано это было подчеркнуто вежливым тоном. Но очень ясно и понятно, что это не более чем издевка.
— Эх-хе, — протяжно вздохнул Шис, — что-то слышится знакомое. Капитан, тебе ничего не кажется…
— Кажется, — ответил я, не дослушав до конца. — У нас уже есть одна особа на борту, которая умело доводит всех до белого каления. Похоже, хакеры передают свой характер своим творениям.
— Вы о чем? — непонимающе посмотрела Лена на Шиса и на меня. Но ее проигнорировали. Шис, видимо, думал, как ему жить дальше, когда на борту нашего корабля окажется целых две доставалы. А я… я увидел непередаваемое зрелище впереди, которое до этого нигде не встречал.
— Смотрите, — указал я товарищам и повернул скутер в указанную сторону, — что это?
Впереди, возвышаясь (совсем немного, но и этого хватало) над верхушками лесных исполинов стояли огромные каменные фигуры. Вытесаны из сероватого камня, издалека выглядели образцом скульптурных работ, на которые надо равняться. Только приблизившись, я различил выбоины и сколы, оставленные временем и непогодой. Кроме размеров они выделялись и внешностью. У каждого каменного истукана было несколько пар рук. Куда там индийскому слоновоголовому божеству — по имени Ганеша, с его четырьмя руками. У этих статуй их было штук двадцать. Правда, время (или иные противники камня) сумело оторвать несколько. Статуи, у которой имелся бы полный комплект, я отыскать не смог. Расположены они были на огромном поляне и стояли по кругу.
— Десять штук, — прошептал Шис, сосчитав статуи. — И зачем они тут нужны?
— Кладбище дикарей, — просветила нас местная старожила, как я ее мысленно обозвал (не дай Бог вслух ляпнуть — стрескает без соли). — В каждой ладони у истукана несколько могил. Дикари приносят своих умерших и укладывают в руки статуй. Считают, что так они быстрее уйдут на небо.
М-да, мне вот очень интересно, как эти чудаки затаскивают своих мертвых соплеменников вверх. Тут же метров под двадцать будет — самая высокая ладонь. Нижние расположенные где-то на уровне семи метров, что тоже не очень мало.
Из любопытства я остановил скутер, собираясь получше рассмотреть памятники прошлого — лет им было ой как много. И внезапно вздрогнул, когда по прозрачному колпаку звонко щелкнул увесистый булыжник, оставив крохотную царапину.
— Что за… — проговорил я вслух, — кто кидается? Не статуя разваливается случаем?
— Там похоронная процессия внизу, — сообщил мне Шис. — По-моему, им наше присутствие не по вкусу.
Под нами, чуть в стороне от той статуи, возле которой я находился, собралась толпа полуодетых (или полураздетых — из одежды была набедренная повязка, несколько ниток бус и какие-то чехлы или сумки на поясе и спине) людей. Восемь из них удерживали в руках плетеные из веток носилки — две штуки. Еще шесть или семь дикарей раскручивали в руках непонятные приспособления. Только когда в скутер полетели увесистые каменные голыши, я опознал обычные пращи. Чтобы избежать попаданий, я попытался уйти в сторону, но из-за отсутствия нормально полетного стажа и близости истукана не смог справиться с управлений и…
— Что творишь? — громкий визг девушки заглушил звук сминаемого металла и разрываемого пластика. Скутер немедленно повело в бок и вниз.
Отвечать я не стал — некогда и незачем. И так было ясно, что в воздухе нам не удержаться. Оставалось только посадить (или уронить, что ближе к истине) скутер более-менее безопасно. Чтобы самим остаться целыми.
Скутер продолжал падать, понемногу переворачиваясь. М-да, если не опустить его прямо сейчас, то через пару минут мы шлепнемся пузом к верху, на защитный прозрачный колпак. А эта деталь совсем не предназначена на роль шасси. Нас или раздавит при посадке, или вомнет в кресла без возможности выбраться. А там доберутся дикари, такие все из себя возмущенные: а что это вы вандализмом на нашем кладбище занимаетесь, гости дорогие?
И разведут костерок под скутером, чтобы получить трех инопланетных вандалов в зажаренном или пригоревшем виде.
— Держитесь, — стиснув зубы, предупредил я товарищей, — я сажусь.
— За что тут держаться? — почти простонала Лена и ухватилась обеими руками за седушку своего сиденья. А потом мы брякнулись. Если бы я перед этим не сжимал челюсти, то мог и языка лишиться, откусив тот напрочь. Но все равно зубы лязгнули.
Тихонько вскрикнула Лена, что-то невразумительное прорычал Шис… Скутер успел подскочить несколько раз, прежде чем остановился. Прозрачный колпак засыпало пылью, землей и ободранной-сломаной флорой полностью лишив меня видимости.
— Все, — сдавленно поинтересовалась девушка, — можно выходить?
Ответить я не успел: скутер вздрогнул и лениво пополз куда-то вниз, понемногу ускоряясь. Скольжение было не очень долгим. Вскоре летательный аппарат врезался носом в невидимое препятствие и перевернулся. Дальше мы спускались кувырком. Колпак скрипел, покрывался трещинами, прогибался в салон, но пока держался.
После минуты экстремального спуска скутер, наконец-то, остановился, встав на правый бок.
— Все живы? — простонал-спросил я, пытаясь справиться с заклинившим ремнем безопасности.
— Жив-то я жив, — прохрипел Шис, — вот только не знаю насколько и в какой части тела.
— Живы мы, — почти одновременно с приятелем отозвалась Лена. — Хоть ты и старался нас угробить очень тщательно.
— Ничего, — буркнул я, сумев разогнуть крепления и снять эти чертовы ремни с плеч, — вскоре прибегут дикари и быстренько исправят ситуацию в нужную сторону.
Выбирались мы из скутера минут пять. Вполне могли и совсем остаться внутри аппарата, но я отыскал среди внутреннего беспорядка, в темноте ручной излучатель и несколькими выстрелами выжег крепления заклинивших дверей.
— Быстрее собирайтесь, — поторапливал я спутников, нервно оглядываясь по сторонам. — Дикари нас так просто в покое не оставят. Обязательно постараются отомстить за поруганные святыни.