Но он сощурил свои и без того небольшие глаза и вдруг сказал каким-то другим голосом, не протокольным, а более… живым, словно разговаривал с близким человеком, сыном, братом, другом:
— Дэн. Вы же помните, что продолжение экзамена одному на корабле противоречит этике полетов?
Я тоскливо глянул на свой корабль, на пришвартованный рядом бокс, где покоилось тело Лиса, вверх, на небо.
Этот военный был чертовски прав. Передвижение в космосе в одиночестве было запрещено – если с одним из пилотов случались проблемы со здоровьем, с мозгом, второй пилот должен был о нем позаботиться.
И это правило, кстати, проходили еще на нулевом курсе желторотые кадеты.
Пока я оформлял все документы, стараясь создать видимость несчастного случая с Лисом, эта ерунда совсем вылетела из головы.
— Вы можете дождаться кадета из Академии здесь, на планете Земля, — подсказал очевидное решение военный. Я спрятал глаза – на самом деле, думал о том, чтобы нарушить это правило парных полетов и махнуть в одиночку, а там, по прилету, договориться, чтобы на этом не фокусировали внимание. Я и без того иду впереди, показатели одни из самых лучших – неужели ректор будет придираться к нарушению малюсенького правила, о пересмотре которого ежедневно подаются прошения императору?
— Это очень долго, даже с учетом преломления времени на планете, — рассуждая вслух, сказал, ни к кому не обращаясь.
— А можете взять кадета с планеты. Он будет автоматически зачислен на нулевой курс. Прохождение экзамена с вами позволит ему перейти на первый курс обучения.
Я в шоке уставился на военного.
— Нахрена мне кадет с Земли?
Военный не обиделся, хотя все, что я думал о медлительных, не очень умных аборигенах, думаю, было написано на лице.
— У нас много сильных, стойких военных. Парней тысячи. И все согласятся на обучение в вашей академии.
Голос военного стал чуть тверже. Ясно – это его мечта, он сам хотел там учиться, но по возрасту уже никак не смог бы пройти отбор, вот и радеет за своих соплеменников.
— Подумаю.
— Через два часа я могу привести на смотр сто солдат.
Я с тоской глянул на свой сравнительно новый корабль, подумал о капитанском мостике и вдруг представил, что рядом будет ошиваться какой-то неизвестный парень. Я Лиса-то с трудом выносил первые часы…
— Через три часа выводите. Если мне разрешают вылет, я отправлюсь через два часа дальше.
Военный кивнул. Он понял, что я буду искать возможности сдать экзамен без помощи людей, которые и планету-то свою целиком не видели.
По протоколу разговор был завершен, и военный зыркнул на меня темным взглядом из-под своей фуражки со звездами. Медленно, так медленно, будто делал это специально, удалился с парковки, отозвал вертолеты, принял меры предосторожности: поставил редкое оцепление – чтобы никто не забрел на поляну к кораблю.
— Гррос, — выругался, оставшись один на мостике. — Брать кого –то с Земли – очень опасно. Если умный – будет мешать. Если тупой – будет мешать еще больше! Усыпить его на весь путь нельзя, если помрет, меня из Академии точно выкинут – разбирательства между двумя планетами будут долгими, тяжелыми, потому что между Академией и Землей никаких связей, тем более, разрешений на обучение не было.
Я омыл лицо заживляющей жидкостью, которая должна была убрать последствия борьбы с Лисом. Парень жестко приложил меня острым концом кинжала – и как только пронес его на корабль? Красноватая жидкость стекла в приемник.
— Совпадение слюны и крови идеальны, — отозвался датчик.
— Какой еще слюны?
— Совпадение слюны и крови идеальны, — бормотал робот.
— Ха! Это слюна девчонки, аборигена с Земли, — осенило. Перед глазами встал момент, когда она вдруг подняла палец и провела по щеке, осторожно касаясь пореза, из которого сочилась кровь. Вроде бы и смелая, но не до конца, осторожная, пугливая. На такую даже голос повышать не придется.
— Импел, — дал распоряжение кораблю. Многое нужно сделать вручную, но что-то и делегировать. — Готовим тело Лиса Осса к отправке.
Движок загудел, направляя информацию.
— Извини Лис, надгробного слова от меня не будет…
Глава 3. Короткие сборы – самые легкие
— Иванова! Когда съезжать собираешься? — комендант в общежитии всегда с трепетом относилась к своим обязанностям, вот и сегодня встала с утра на вахту, охраняя свое королевство от захватчиков.
Мимо сновали студенты, прикладывая пропуски к турникету и быстро пропадая в недрах прохладного холла. Я еще не сдала свой пропуск, но информация про то, что меня уже отчислили, дошла до главного действующего лица общежития, и она была категорически против моего нахождения здесь.
— Я восстановлюсь! — крикнула ей, не став ждать лифт и рванув в сторону лестниц, избегая долгого разговора.
— Сдавай ключи!
Два, три, четыре пролета. Дыхание в спешке сбилось.
— И матрас сдавай!
— Обязательно, — крикнула в ответ, надеясь, что комендант не пойдет за мной следом, чтобы сказать лично, что мне нужно делать, по ее высокому дозволению.
На самом деле, приказа об отчислении еще не было. Были просто сказаны слова – «Иванова, тебе не место в нашем университете!». И сказаны они были, в общем-то, за дело. А дело было так…
Нашу группу отправили на практику в школу рядом с универом. Коробкова каждый год как-то договаривается со своей подружкой – директором школы, чтобы дать своим студентам почувствовать ответственность, чем пахнут парты и о чем думают головы первоклашек. В течение недели мы должны заниматься с ними. А их учительница – следит, или не следит, тут уж от самих преподавателей зависит. Конец года, думаю, у всех уже сдают нервы, или погода действует – хочется больше гулять и вдыхать ароматы весны, а не дышать пылью в школе.
Мне попалась группа невероятно вертлявых детей. И если первые два дня я как-то справлялась, оставшиеся три, думала, не вынесу.
И придумала нехитрый план. Пользуясь тем, что учительница из моего класса просто уходила на половину дня, оставив детей на меня, я договорилась подмениться со своей приятельницей из параллельной группы.
Мы притащили телевизор, поставили мультфильмы. Оля должна была оставаться с ними в классе, а я взамен этого заплатила ей небольшую мзду из заработанных в кафе денег, и сделала несколько рефератов для сдачи зачета.
Оле, видимо, тоже не сильно понравилось такое времяпрепровождение. Несмотря на то, что телевизор был включен, дети орали и бесились. И на второй день мучений она просто запирала их в кабинете и уходила на весь урок.
Мелкие бесились, а на одной из перемен мальчишка оделся и сбежал с уроков.
Мы с Олей подменились как раз перед тем, как к нам в класс забежала мама этого мальчишки, начав орать на меня, что я упустила ребенка. Отправила его одного домой. Не занималась, а ставила мультфильмы.
Во всем этом гвалте, а после – разбирательстве в актовом зале с участием всей нашей группы, преподавательского состава школы, момент с подменой упустился, почему-то дети не сказали об этом. Оля, естественно, промолчала, как и я.
И Коробкова, естественно, пообещала прилюдно, что таким, как я – не место в обществе, и потому я буду отчислена. Она еще много чего говорила. И про ответственность. И про глупость. И про то, что я ничего в этой жизни не добьюсь. А на эмоциях потом уже выплюнула, что я вообще не человек.
К Ольге я потом, конечно же, подошла. Она сделала невинные глаза и сказала: «Иванова, о чем ты говоришь? Ничего не было, ты сама упустила ребенка. Твоя вина». Я так распереживалась, что пошла волноваться и плакать на пустырь, где и встретила НЛО…
В комнате я села на свою кровать. Девочек не было – все еще были в универе, а я… Черт, не повезло, так не повезло. Хотя, если рассуждать логически, я могу подать апелляцию. Могу даже перевестись на другой факультет. Много чего могу… Если захочу…
Мои невеселые раздумья прервал стук в дверь.
— Ттты? — за обшарпанной дверью стоял уже знакомый пришелец.
— Ты можешь стать кадетом Академии Межмировых отношений, уровень ноль. Если полетишь со мной. Пройдешь этот экзамен.
Я сощурилась. Глянула на всякий случай в коридор, в обе стороны – мальчиков водить категорически запрещалось. И быстро втянула за руку пришельца внутрь. Как хорошо, что он не сопротивлялся – чувствовалось, что силы в нем достаточно, чтобы не двигаться с места ни на миллиметр.
— Ты чего, кислорода нанюхался?
На его щеке не было длинного темного пореза, который меня так удивил совсем недавно. Наверное, кадет из НЛО обладал супер способностью к самозаживлению.
— Ты здорова. Ты подходишь, — если бы не цвет лица и теплая кожа, пришельца можно было бы принять за робота.
Оглянувшись на свою комнату, я поняла, что это мой единственный шанс сделать что-то настолько выдающееся, что обо мне будут говорить студенты много, много десятков лет после моей смерти. А Лика, Валерия вообще оды сложат о моем поступке.
— Вот это по-настоящему круто! — я раскрыла глаза так сильно, что мой собеседник мог заподозрить у меня наличие базедовой болезни. — С математикой у меня не очень, но все остальное – сдам.
— Экзамен предполагает участие в межмировой регате. Знакомство с планетами империи. Прохождение всех этапов.
— Мы полетим на твоей бандуре?
Он вдруг словно очнулся от моих слов, опустил руку, сморщился, скосил уголок губы.
— Ничего не трогать. Ничего не делать. Не говорить. Слушаться. Я все буду делать сам.
— Конечно-конечно! Я – могила! Ты и слова от меня не услышишь, я могу молчать, как рыбка, весь день и всю ночь. А еще не займу много места, клянусь! У меня и одежды не так много! И учебников совсем чуть-чуть. И как раз свободное время – меня отчислили, представляешь, Коробкова – наш декан, она…
Пришелец выставил вперед ладонь, ставя перед нами преграду и разрывая поток бессвязных предложений.
— Слушать меня.
Я сложила ладони под подбородком и кивнула, как самая кроткая монахиня.