Он сел перед стереовизором для дальних передач и начал его настраивать, ища связи с Базой.
— Стоит только рассказать обо всем — и они забегают там, как сумасшедшие! Поднимут на ноги всех астрофизиков и доберутся сюда за два дня.
Какое за два дня! Может быть, еще…
Он оборвал свою мысль. Никто никого не поднимет на ноги и никто не забегает, чтобы отправиться на Медею. Ведь приняли же они Гелиана за помешанного, ну, примут и его тоже. Клаустрофобия. Космический психоз. И вместо экспедиции сюда прилетит следующий космонавт или, может, двое наверное, Ивар и Дэн. Спокойно выслушают его и заберут в РЭС. Если до тех пор он досидит на станции, а не затеряется где-нибудь среди скал, как Гелиан.
Ферн снял руку с прибора дальней связи. Но Гелиана вызвали со станции. Быть может, то же самое повторится и с ним. Надо ждать следующего сюрприза — по-видимому, голоса, который станет его звать. Непонятно, кто устраивает эти фокусы — и самым загадочным образом все, что случилось с Гелианом, сейчас повторяется с ним.
Все-таки придется связаться с Базой; он постарается казаться спокойным, ну, разве что чуть встревоженным. Плохо, что Селену не так-то легко обмануть, на такие вещи у нее особый нюх: она всегда улавливает, если что не в порядке, и начинает чисто по-женски выспрашивать и допытываться.
На стереоэкране появился один из дежурных биоавтоматов Базы, и Ферн со скрытым облегчением вздохнул. Этот не станет расспрашивать, не настолько уж он умен.
Ферн передал всего несколько фраз — что он добрался до Медеи, что местонахождение Гелиана в данный момент неизвестно, что он ищет его, хотя и нет особых оснований судить, что с ним случилась беда. При последних словах Ферн всячески старался не смотреть на стену и даже попытался встать так, чтобы заслонить своим телом от фиксирующего взгляда автомата обгоревшую щель. Кажется, автомат ничего не заметил или же счел, что дыра в стене — в порядке вещей, во всяком случае, он не задал никаких вопросов. Он просто подтвердил, что принял сообщение, и Ферн без лишних слов выключил экран.
Теперь следовало заняться более важным: тем, ради чего он прибыл сюда. Отыскать Гелиана — ну, и поостеречься самому — пока еще не известно чего.
Ферн перешел к другому стереовизору — с узконаправленным радиусом действия — и начал осматривать окрестности без всякого заранее намеченного плана. Отыскать Гелиана таким способом было маловероятно, но не следовало отбрасывать даже этот малый шанс.
На стереоэкране тянулась однообразная песчаная пустыня — желтая и безнадежная. Она доходила до самых скал, которые вздымались прямо из песка, — острые, тонкие, как пальцы человеческой руки, погребенной в песке неведомо когда; Затем опять пошел один сплошной песок — до темной горной цепи, закрывающей горизонт. Такова уж была эта злополучная Медея безжизненная, страшная планета, где, казалось бы, и нет ничего особенного, но чувство опасности вас не покидает.
Ферн повернул переключатель стереовизора и начал осматривать окрестности в другом направлении. Недалеко от станции песчаная пустыня кончалась. Но и здесь она упиралась в немыслимый хаос скал и головокружительных бездонных пропастей. Словно природа в пароксизме злобы смешала эти черные скалы и лабиринты, да так и оставила их стыть на века. Это был так называемый Большой Обрыв — так окрестили его первые исследователи Медеи.
При виде очередной скалы Ферн едва не вскрикнул от радости. В ущелье явно двигалась какая-то тень.
— Гел! — закричал Ферн. — Ты слышишь меня, Гел?
Он усилил резкость, увеличил изображение, и радостное восклицание замерло у него на устах. Это был не Гелиан. Тень обрела рельефные очертания, и на экране появился один из геоавтоматов. Своими пневматическими щупальцами он прилепился к скале и терпеливо долбил ее. Чуть в стороне двигалась другая тень — наверное, еще один геоавтомат.
— Биавтомат Первый, — позвал Ферн, повернувшись к рубиновым глазам, но боковым зрением продолжая следить за экраном:
— Слушаю вас.
— Может, ваши геоавтоматы — зарегистрировали, что Гелиан проходил мимо них?
— Нет, им не задано такой программы, а действия, которые они могут выполнять, строго ограниченны.
Так оно и было. Геоавтоматы относились к разряду самых примитивных конструкций — полубезмозглые исполнители указаний, безгласные рабы в иерархии искусственных киберов. Никто не мог позволить себе роскошь послать в эти бесприютные скалы биоавтомат столь сложной конструкции, как Первый.
— Какая у них программа? — спросил Ферн.
— Часть общей программы номер один по исследованию планеты. Геоавтоматы направлены преимущественно в область Большого Обрыва, поскольку прежде всего там содержатся данные о геологическом прошлом Медеи. В нашем распоряжении имеются новые сведения!
— Не надо, — вздохнул Ферн. — Сейчас мне требуется совсем иное.
— Разрешите геоавтомату 43-бис покинуть станцию. Он выполнил задание и должен вернуться в свой квадрат.
— Кто? — переспросил Ферн. — Какой 43-бис… ах, да!
Он совсем забыл о паукообразном автомате, разукрашенном синими глазами-фотоэлементами.
— Да-да, пусть возвращается в свой квадрат! — Ферн снова повернулся к экрану. Вершины черных скал сейчас были высвечены. На горизонте показалось одно из желтых солнц, и лучи его расползлись по расщелинам. Абсолютно безнадежно. Ферну понадобились бы годы, чтобы осмотреть Большой Обрыв.
За спиной у него на длинных клешнеобразных ногах прошел геоавтомат. Рубиновые глаза Первого отдали какое-то распоряжение, и внутренние двери люка открылись, а потом тотчас же закрылись за автоматом. Ферн услышал, как хлопнули наружные двери.
На экране сменялись расселины, вдали сверкал лимонно-желтый песок. Поистине можно решить, что кто-то выдумал эту планету или она приснилась кому-то в кошмарном сне. Но нет, такие планеты не создаются искусственно они просто существуют во Вселенной, и точка, независимо от того, нравятся они роду человеческому или нет.
Ферн внимательно следил за экраном стереовизора и вдруг почувствовал: что-то не так, привычный порядок в чем-то нарушен. Бластер лежал у него на коленях, значит, с этой стороны ему не грозила никакая опасность: «это» теперь не застанет его врасплох.
Медленно, бесшумно он повернулся всем корпусом, словно боялся спугнуть «это». Теперь он решил не щадить невидимого противника.
Но позади никого не было, станция работала все в том же спокойном ритме. Первый по-прежнему следил за ним со стены своими рубиновыми глазами. Тонкое монотонное жужжание аппаратов не прерывалось ни на минуту. И все же что-то случилось!
Или, напротив, не случилось — сомнение постепенно закрадывалось в голову Ферна. Так как же все-таки?
Есть! Наружные двери люка! Они не закрылись после того, как геоавтомат вышел!
— Биоавтомат Первый! — сказал Ферн. — Закрой наружные двери станции! Почему ты их не закрыл?
— Я получил указание и выполнил его.
— Что? — изумился Ферн. Он не помнил, чтобы давал такое указание. Немедленно закрой двери!
— Программа изменена вами, — доложил Первый. — Мне было приказано открыть и внутренние двери станции, но они так устроены, что не могут открываться одновременно с наружными. Я вызвал автомат гамма-три. Он, вероятно, справится с задачей.
— Прекрати! — закричал Ферн. — Отменяю! Я отменяю это распоряжение!
Он мгновенно вскочил и бросился к шлему скафандра. Схватил и надел его, шлем плотно охватил шею. Ферн в одной руке стиснул бластер, другой крепко схватился за стол у стены.
— Я отменил распоряжение! — услышал Ферн голос Первого.
— Закрой люк!
— Закрываю люк.
— Верни автомат гамма-три на место!
— Возвращаю автомат гамма-три на место! Будут у вас еще какие-нибудь распоряжения?
— Нет! — сказал Ферн. Он едва владел своим голосом.
Значит, «это» все же существовало. После неудачной попытки с бластером «оно» решило убить его другим способом — легко и просто: открыть двойные стальные двери станции. Стоит воздуху лишь на мгновение попасть внутрь один короткий взрыв, и все более легкие предметы, находящиеся внутри станции, разлетятся в пыль. И Ферна должна была постичь та же участь лежать там, на желтом песке, съежившись, как осенний лист, без мыслей и чувств, потому что боль будет мгновенной и он потеряет сознание прежде, чем задохнется.
Его спасло лишь чувство опасности, безошибочная интуиция, которой обладают все опытные пилоты космических кораблей. И предусмотрительность конструкторов станции. Две двери не могли открыться одновременно, даже если бы автоматам была дана такая команда: рычаги, раздвигающие одни двери, закрывали другие. Поэтому Первый и вызвал автомат, чтобы сломать страховочные механизмы. Первый был умен, но не настолько, чтобы взвесить все последствия. А кроме того, он получил распоряжение.
— Биоавтомат Первый! — позвал Ферн. — Кто дал тебе указание открыть двойные двери люка?
— Вы и человек Гелиан.
— Ты неисправен, — убежденно заявил Ферн. — Я не давал такого приказа, а Гелиана здесь вообще нет. Ты знаешь, что это могло бы убить меня… что это наверняка бы убило меня?
— Нет, — признался Первый. — У меня нет таких данных. Желаете, я повторю распоряжение, которое получил?
— Да, слушаю.
Раздался голос, и Ферн чуть не вскрикнул от неожиданности — это был его собственный голос. Всего несколько слов, а затем голос Гелиана, который закончил фразу. Словно кто-то придумал такую игру: подбирал фразы, переставлял слова, произнесенные ими обоими, чтобы составить нелепый приказ.
Да, кто-то действительно подбирал слова, преследуя свою страшную цель. «Это» действовало с дьявольской расчетливостью и упорством, как убийца, притаившийся в засаде. Что же еще он способен придумать?
Ферн поборол возбуждение, словно тяжкой глыбой придавившее ему грудь, отошел от стола и снова сел у стереоэкрана. Пожалуй, настало время просить помощи с Базы, ведь дальше так продолжаться не может. При таких обстоятельствах они не посмеют отказать ему в помощи!