И вновь Эллен уловила полное любопытства бормотание, которое не распадалось на слова.
Она перевела дух.
— Рикки, этот… этот твой друг… Зачем ты привел его сюда?
Рикки пытливо взглянул на нее.
— Это была моя идея, мисс Скотт. А не его. Мне хотелось добраться до леса по ту сторону Разлома.
— Зачем?
Рикки покачал головой.
— И совсем не то. Я же говорю вам, что это была моя идея, а вовсе не Длинного Меча. Он не… не гипнотизировал меня. И Барни он не стал бы гипнотизировать, но только ему не удалось придумать ничего другого. И мне совершенно необходимо туда попасть.
Эллен выпрямилась, не спуская глаз с мальчика:
— Ну хорошо, Рикки. Объясни мне, в чем дело. И если все это действительно настолько важно… Конечно, я должна сообщить твоему отцу, что ты цел и невредим. Но я не скажу ему, где ты. И отвезу тебя в тот лес на автолете, а потом в лагерь. Согласен?
Рикки с облегчением вздохнул.
— Да, — ответил он. — А Джо очень тревожился?
— Очень ли? Вот что: начинай свои объяснения. Через десять минут я свяжусь с ним, успеешь ты договорить или нет. Так что же ты тут делаешь?
Рикки вздохнул и на секунду закрыл глаза.
— В сущности, все началось с медузы, — сказал он. — С самцов медузы в озере…
Автолет сделал пятый заход: вниз по реке до моря и назад до водопадов, где в клокочущей пене дробились плавучие острова и возникали новые — каждый раз, когда Джордан повисал над ними, его сердце на мгновение переставало биться. А потом еще дальше на восток, до мыска, который он выбрал как исходный пункт. Летать над лесом не имело смысла: он не видел поисковых групп, даже когда точно знал, что находится прямо над ними.
Пора было снова выходить на связь. Он уже положил палец на кнопку, когда из репродуктора внезапно донеслось:
— Вызываю все поисковые группы. Джон Джордан, пожалуйста, ответьте. Вы меня слышите?
Джордан сказал хрипло:
— Да, слышу. Он…
— С Рикки все в порядке. Он сейчас со мной. Пусть все возвращаются в лагерь. Но… Дослушайте. У него была веская причина поступить так, как он поступил. Ему надо было кое-что сделать и он еще не кончил своего дела. А потому я не скажу вам, где мы находимся.
Джордан выкрикнул что-то бессвязное, но она твердо продолжала:
— Это очень важно, Джон. Не знаю, выйдет ли у него что-нибудь, но мешать ему нельзя. Вероятно, вы можете нас отыскать… но не делайте этого. Понимаете?
— Эллен, с ним действительно ничего не случалось? И с вами?
— Конечно, со мной ничего не случилось! И ничего не случится. Мы вернемся завтра утром. Да, Рикки просит передать вам… — Она на мгновение умолкла. — Рикки просит передать вам, что он не хотел вас волновать. Честное слово, не хотел. И очень жалеет, что так вышло, но откладывать было никак нельзя. И еще — пожалуйста, — не причиняйте никакого вреда этому Дереву.
Наступило молчание, а потом Эллен с беспокойством спросила:
— Джон, вы ведь его еще не уничтожили?
— Нет. Разумеется, нет.
— Не подпускайте к нему никого. Спокойной ночи, Джон. Счастливых снов.
— Эллен…
Репродуктор щелкнул и смолк.
Автолет был рассчитан на то, чтобы в случае необходимости в нем можно было переночевать, но машины этого типа не снабжались кондиционерами, и Эллен, ощущая на голове холодный компресс, который теперь был скорее горячим, горько завидовала способности Рикки спать даже в таких условиях. Два сероватых блика напоминали о том, что Длинный Меч все еще смотрит на нее, как начал смотреть с той самой минуты, когда они легли. Эллен с сожалением подумала, что напрасно не легла возле холодильника — тогда она могла бы достать холодную воду, не поднимая ноющей головы.
Блики переместились. Эллен почувствовала, что маленькие сильные пальцы дергают за повязку. Она приподняла голову — и повязка соскользнула. Эллен услышала шорох, звякнула дверца холодильника, и на мгновение ее обдало чудесным прохладным воздухом. Минуту спустя ей под затылок был аккуратно подсунут отличный ледяной компресс. Она почувствовала на щеке легкое прикосновение сухих пальцев.
— Спасибо, — пробормотала она и, спохватившись, подумала: "Спасибо, Длинный Меч".
На рассвете они отправились дальше, и через минуту автолет опустился среди огромных камней у подножья западного обрыва. Эллен и Рикки, слегка ежась от утреннего холодка, сидели рядом с машиной и ждали.
Эллен смотрела на сосредоточенное лицо мальчика. Рикки объяснил, что плохо улавливает мысли незнакомых Собратьев, однако ему почти всегда удается заметить их присутствие.
— На что это похоже? — внезапно спросила она.
— Когда я слушаю мысли? — Рикки помедлил, взвешивая ответ. — Словно я думаю. Собственно говоря, отличить чужие мысли от своих почти невозможно, если только они не адресованы прямо вам. В этом и заключается главная трудность.
— Да, пожалуй, — сказала Эллен со вздохом.
Какое будущее ждет мальчика? Жизнь на Земле меньше всего приспособлена для настоящих телепатов!
— Раньше я все время перехватывал чьи-то мысли, — продолжал Рикки. — Но понял я, в чем дело, только когда научился отключать свое сознание. А до тех пор у моих мыслей словно все время был какой-то фон, который их заглушал. Знаете, все настоящие мыслители, по-моему, или вовсе были лишены телепатических способностей, или умели их отключать. Теперь я думаю гораздо более четко.
— И ты больше не будешь нечаянно подслушивать чужие мысли? — спросила Эллен с некоторым облегчением.
— Нет. Я воспринимаю только прямо направленные мысли. И никого подслушивать не собираюсь. От этого только голова болит.
— И правильно. Мне кажется, неконтролируемая телепатическая способность должна приносить человеку один вред.
— Конечно. Видите ли, по-моему, возможны два пути общения — телепатический и с помощью органов чувств, причем одно почти исключает другое. Я, например, никогда не научусь передавать и принимать мысли с такой точностью, как Собратья. Мое сознание устроено по-другому. Но все же телепатические способности развиты у меня настолько, что их можно будет использовать для научных исследований. Я собираюсь…
Внезапно Рикки умолк и, сжав локоть Эллен, показал ей глазами на вершину обрыва.
Она посмотрела вверх. Почти отвесный обрыв поднимался на высоту в тридцать футов. Над ним нависала черная листва.
— Вот там! — шепнул Рикки, и Эллен различила черную голову величиной с куриное яйцо — голову, большую часть которой занимали глаза, отливавшие серым блеском.
— Он возвращается? — шепотом спросила Эллен. — Значит, он ничего не нашел?
Среди листьев послышался легкий шорох. Пальцы Рикки впились в ее локоть.
Рядом с черной головкой появилась еще одна.
— Видите ли, — смущенно объяснял Рикки, — я не думал, что вы сразу же уничтожите Дерево, но полной уверенности у меня все-таки не было. И все на меня сердились — не за то, так за другое, и я боялся, что меня никто не станет слушать.
— Признаться, — заметил Вудмен, — была минута, когда, очутись у меня в руке бластер, я бы испепелил Дерево тут же на месте.
— А потому ты решил перестраховаться? — сказал Джордан.
— Да. Ведь если бы мы нашли еще одно Дерево, вид не погиб бы. Мы с Длинным Мечом собирались попросить вас о помощи позже… то есть помочь им с этим их Путешествием. Но я подумал, что проверить нужно сразу, а то вдруг меня больше не будут выпускать из лагеря. Я решил, что надо показать, и это будет убедительнее всяких рассказов.
— А разве Длинный Меч сам сюда не придет? — спросил кто-то.
Все члены экспедиции, включая Барни, сидели вокруг большого деревянного стола, сооруженного посреди вырубки. Рикки кивнул.
— Сразу же, как только мы будем готовы его принять. Прямо сейчас, если хотите. Но он боится, что ему может стать плохо, если много людей будут думать одновременно. А потому он просит, чтобы вы все начали говорить, когда я подам сигнал.
— А о чем говорить? — спросил Картрайт.
— О чем угодно. Обо всем, что придет в голову. Позвать его?
Полминуты все молчали, выжидая. Затем с легкостью кузнечика Длинный Меч пронесся над головой Эллен и, слегка спружинив, замер на середине стола.
Люди дружно наклонились вперед, а Длинный Меч поднялся, его выпуклые глаза стали еще более выпуклыми и…
Почти все почувствовали, что ему нехорошо, еще до того, как Рикки взмахнул рукой. Никто сразу не нашелся, и наступила неловкая пауза, но потом двое хором заговорили о погоде, статистик начал декламировать таблицу умножения, Джордан обнаружил, что бормочет "Вот дом, который построил Джек", и через несколько секунд молчал уже один только Рикки.
Затем Рикки объявил:
— Он говорит, что обойдет всех по очереди, но только чтобы все прочие продолжали разговаривать. Его можно попросить что-нибудь сделать.
Длинный Меч торжественно обошел стол; он присаживался на несколько секунд перед каждым из присутствующих, развертывал перепонки, поворачивался так, чтобы показать спину, и переходил к следующему.
— Это он самый! — воскликнул Барни, когда Длинный Меч остановился перед ним. — А чем он меня ужалил?
Тоненькая рука скользнула по плоскому бедру и молниеносно извлекла плоский серый шип в два с половиной дюйма длиной. Длинный Меч протянул шип Барни, и тот осторожно потрогал острие.
— Это и есть его меч, — пробормотал Вудмен. — Они секретируют свои мечи, Рикки?
— Кажется, но я его не спрашивал.
Вудмен испустил глубокий вздох.
— Мечта биолога! — объявил он.
Внезапно Длинный Меч отпрыгнул на середину стола.
— Он устал, — объяснил Рикки. — Он говорит, что на днях пришлет кого-нибудь еще.
Через несколько секунд Длинный Меч скрылся в лесу, а Рикки принялся неудержимо зевать. Не говоря уж о пережитых накануне волнениях, он очень устал, да и проснулся он еще до рассвета.
— Мне все-таки очень хотелось бы в этом разобраться, — внезапно сказал статистик. — Я имею в виду биологический аспект. Вы, специалисты, возможно, и так все поняли, но меня эти бесконечные отступления совсем сбили с толку. Я уловил только, что Рикки обнаружил, где находится их прекрасный пол. Но как они потерялись?