Тем временем дядя Гаррек вернулся к своей работе, и его недовольное ворчание снова наполнило мастерскую:
— Копирование завершено, — сообщил R4-K9, прерывая поток дядиных проклятий.
— Спасибо, — Алекс осторожно извлек чип и убрал его в карман. — А теперь переходи в режим ожидания.
Дроид отключился, голографическая карта исчезла, и мастерская вернулась к своему обычному виду — полки с мерцающими деталями, рабочий стол с разобранными механизмами, груды старых запчастей в углу. Только тихая джазовая мелодия напоминала о том, что здесь произошло нечто необычное.
Алекс начал убирать инструменты, аккуратно раскладывая каждый по своему месту — привычка, привитая дядей с первых дней работы. Дядя наблюдал за ним с любопытством, временно прекратив свою борьбу с некачественными ремонтами.
— Что ты собираешься делать с этими данными?
— Пока не знаю, — честно ответил Алекс, протирая сканер мягкой тканью. — Но они могут пригодиться в будущем.
— Будь осторожен. Если этот капитан Корд действительно пропал без вести, то его данные могут быть опасными.
— Я буду осторожен.
Дома Алекс положил драгоценный чип на стол рядом с учебниками и собирался его изучить, но мать позвала ужинать. За ужином родители долго расспрашивали о работе в мастерской — отец интересовался техническими деталями, мать беспокоилась о безопасности, — потом нужно было делать домашнее задание по галактической истории. Когда Алекс наконец освободился, было уже поздно, и он решил отложить изучение данных на завтра.
Но завтра в мастерской было много работы — привезли сразу трех сломанных дроидов, и воздух наполнился звуками диагностических сканеров, гудением сварочных аппаратов и, конечно же, недовольным ворчанием дяди Гаррека, который обнаружил в каждом дроиде следы варварского обращения предыдущих ремонтников. Алекс помогал дяде до позднего вечера, когда джазовая музыка уже не могла заглушить усталость. Дома снова были дела, и про чип он забыл.
Через несколько дней Алекс вспомнил о данных, но как раз начались школьные экзамены, и времени совсем не было. Чип лежал на столе среди учебников, потом переместился в ящик, затем в коробку со старыми вещами — путешествие, знакомое многим важным, но не срочным предметам.
— Потом посмотрю, — говорил себе Алекс, но "потом" все не наступало.
Прошел месяц. Алекс продолжал работать в мастерской дяди, совершенствуя свои навыки среди мерцающих кристаллов и гудящего оборудования. Атмосфера мастерской стала для него родной — запах техники, тихая джазовая музыка, недовольное ворчание дяди над работой предыдущих ремонтников, звон деталей в коробочках на полках. R4-K9 стоял в своем углу, изредка включаясь для помощи с техническими вопросами, но больше никаких секретов не раскрывая.
Чип с данными капитана Корда лежал в коробке с детскими игрушками, которые Алекс уже не использовал. Иногда он натыкался на него взглядом, вспоминал о загадочных картах и голографических звездах, мерцавших в воздухе мастерской, и думал: "Надо бы посмотреть". Но всегда находились более срочные дела.
Школа, работа в мастерской среди жужжащих сканеров и мерцающих деталей, друзья, семья — жизнь десятилетнего мальчика была полна событий. Данные о неизвестных мирах и древних тайнах казались чем-то далеким, не связанным с повседневной реальностью звенящих инструментов и недовольного ворчания дяди.
— Когда-нибудь обязательно изучу, — обещал себе Алекс, убирая чип все глубже в коробку.
Вечером, лежа в кровати, Алекс иногда вспоминал о том дне, когда он впервые включил R4-K9. В памяти всплывали детали: мерцание кристаллов на полках, надоедливая музыка (он до сих пор себя напевал про лекку), голографические звезды, появившиеся в воздухе мастерской, и недовольное ворчание дяди над очередным некачественным ремонтом. Дроид знал что-то важное, это было очевидно. Но получить эту информацию оказалось сложнее, чем он думал.
"Может быть, когда я стану старше, — размышлял Алекс, — когда лучше изучу технику, смогу взломать защиту дроида. Или найду другой способ получить полные данные."
Он открыл свой дневник и записал:
"Починил старого дроида R4-K9 в мастерской дяди, среди всех этих мерцающих деталей и под аккомпанемент его вечного ворчания на горе-ремонтников. Дроид принадлежал исследователю по фамилии Корд. Скопировал некоторые навигационные данные — видел голографическую карту с неизвестными системами, — но большая часть информации засекречена. Нужно найти способ получить полный доступ к архивам. Возможно, там есть что-то важное."
Алекс закрыл дневник и убрал его в тайник. Завтра снова мастерская, новые дроиды, новые задачи среди гудящего оборудования и мерцающих кристаллов. Чип с данными капитана Корда мог подождать.
В конце концов, ему было всего десять лет. Впереди была целая жизнь, полная возможностей для открытий и исследований. Тайны R4-K9 никуда не денутся — они будут ждать его среди других сокровищ мастерской, под тихую джазовую музыку и недовольное ворчание дяди Гаррека.
Но пока что у него были более важные дела — изучение техники, совершенствование навыков, подготовка к будущему. Когда придет время, он обязательно вернется к загадкам капитана Корда.
Десятилетний Алекс Коррен засыпал, не подозревая, что в старой коробке с игрушками лежит ключ к одной из величайших тайн галактики. Но это открытие ждало своего часа среди мерцающих кристаллов и гудящих механизмов мастерской.
Глава 9 Исследование подземелий
Холодный свет голопроектора R4-K9 мерцал в полумраке мастерской дяди Гаррека, отбрасывая синеватые тени на стены, покрытые инструментами и запчастями. Где-то в углу тихо жужжал вентилятор, безуспешно пытаясь разогнать духоту. Алекс склонился над трехмерной схемой города, которую дроид извлек из своих пыльных архивов — картой Кореллии столетней давности, где каждая линия светилась призрачным голубым светом.
— Смотри сюда, — прошептал он, указывая дрожащим пальцем на паутину туннелей под промышленным районом. Его голос звучал приглушенно в тесном пространстве мастерской. — Эти уровни должны были снести при модернизации инфраструктуры, но на современных картах они просто... исчезли. Словно их никогда не существовало.
R4-K9 издал тихий, почти меланхоличный свист, и голограмма послушно приблизилась, детали стали четче. Алекс видел целые кварталы подземных помещений — старые мастерские с высокими сводами, бесконечные склады, энергетические узлы, опутанные кабелями толщиной с человеческую руку. Все это должно было лежать прямо под его ногами, запечатанное бетоном и временем, забытое, как дурной сон.
— Должны быть точки доступа, — пробормотал он, изучая схему вентиляционных шахт, которые извивались между уровнями подобно металлическим змеям. — Вот здесь, старая система воздуховодов... Они не могли замуровать все входы.
Через три дня Алекс стоял перед ржавой решеткой в техническом переулке, где даже днем царил вечный полумрак между высокими стенами зданий. Воздух здесь был тяжелым, пропитанным запахами разложения и промышленных отходов. Он вооружился самодельными инструментами — плазменным резаком, собранным из запчастей, и портативным фонарем, который дядя считал пропавшим. Металл поддался удивительно легко — болты рассыпались в ржавую пыль при первом же прикосновении, словно время превратило сталь в песок.
Узкая шахта встретила его дыханием прошлого — воздух пах застоялой влагой, пылью и чем-то еще, неопределимо древним. Металлические стенки были покрыты конденсатом, который капал с потолка мерным, гипнотическим ритмом. Алекс протиснулся внутрь, чувствуя, как холодный металл царапает спину через одежду, оставляя длинные болезненные полосы. Луч фонаря дрожал в его руке, выхватывая из кромешной темноты трубы и кабельные жгуты, покрытые толстым, бархатистым слоем пыли, которая поднималась облаками при каждом движении.
Решетка в конце шахты висела на одной петле, раскачиваясь от слабого движения воздуха с тихим скрипом. Алекс осторожно раздвинул металлические прутья, и они подались с протяжным стоном, словно нехотя открывая путь в забытый мир.
То, что он увидел, заставило его забыть о дыхании.
Перед ним простирался огромный зал, потолок которого терялся в темноте где-то высоко над головой. Воздух здесь был другим — более холодным, будто наполненным отзвуками давно умолкших голосов и призраками забытых звуков. Ряды массивных колонн уходили вдаль, теряясь в глубинах зала, поддерживая своды, покрытые замысловатыми техническими узорами, которые при свете фонаря казались живыми, пульсирующими. Стены были облицованы каким-то темным металлом, который поглощал свет, отражая его лишь тусклыми, болезненными бликами.
Алекс сделал несколько осторожных шагов вперед, и звук его шагов гулко отдался в пустоте, многократно отражаясь от стен и колонн, создавая иллюзию присутствия невидимых спутников. Пол был выложен плитами из неизвестного материала — не металла, не камня, а чего-то среднего, что под ногами ощущалось одновременно твердым и слегка упругим. Между плитами хрустели осколки стекла и металлическая стружка, издавая при каждом шаге тихий, почти музыкальный звон.
Воздух был пропитан запахами заброшенности — пылью веков, ржавчиной, которая медленно пожирала металл, и едва уловимым ароматом озона, словно здесь когда-то работали мощные энергетические установки. Где-то в глубине зала слышалось тихое капание — вода просачивалась сквозь потолок, падая в невидимые лужи с мерным, гипнотическим ритмом.
Между колоннами стояли ряды заброшенного оборудования, покрытого толстым слоем пыли, которая при свете фонаря казалась серебристой. Алекс подошел к ближайшему станку — массивному устройству с множеством манипуляторов и линз, которые поблескивали в темноте, как мертвые глаза. Даже под слоем пыли было видно, что это нечто совершенно иное, чем современные машины. Линии были более плавными, органичными, материалы — более совершенными, а сложность конструкции поражала воображение. Это была не просто техника — это было искусство, застывшее в