— Миссис Вур, а что такое антигравитационное поле?
Учительница улыбнулась снисходительной улыбкой взрослого, объясняющего очевидные вещи ребенку:
— Это поле, которое противодействует гравитации, Алекс.
— А как оно работает?
— Ну... оно отталкивает объект от источника гравитации.
— А каким образом?
В голосе Алекса прозвучало искреннее любопытство, но миссис Вур восприняла это как вызов своей компетентности. Ее улыбка стала более натянутой:
— Это очень сложная физика, Алекс. Достаточно знать, что антигравитационное поле противодействует гравитации.
— Но вы объясняете одно и то же разными словами, — сказал Алекс, не желая показаться дерзким, но не в силах скрыть разочарование.
В классе послышались смешки некоторых учеников, которые восприняли его слова как попытку поставить учительницу в неловкое положение. Миссис Вур покраснела, и в ее голосе появились нотки раздражения:
— Алекс, не нужно умничать. Принцип работы репульсорлифтов изучают в технических институтах.
— А там знают, как они работают?
— Конечно знают! Там готовят специалистов.
Алекс вспомнил разговор с отцом и дядей Нильсоном. Они тоже были специалистами, работали с техникой каждый день, но не знали принципов ее работы. Неужели в институтах действительно все объясняют, или там тоже ограничиваются поверхностными определениями?
— А где можно прочитать, как это устроено?
— Зачем восьмилетнему ребенку техническая документация? — удивилась учительница, словно сама мысль об этом казалась ей абсурдной.
— Просто интересно.
— Интересно — это хорошо, но не нужно забегать вперед. Сначала изучи основы.
— А что такое основы?
— То, что мы изучаем на уроках.
Алекс понял, что попал в замкнутый круг. Основы — это то, что изучают в школе. А в школе изучают только названия, не объясняя, как все работает на самом деле. Получалось, что система образования сама себя оправдывала, не давая реальных знаний.
Урок продолжился под аккомпанемент тихого гудения голопроектора и периодических щелчков, когда миссис Вур переключала изображения. Она рассказывала о различных типах двигателей: ионных, плазменных, гипердвигателях. Голограммы сменяли друг друга, демонстрируя разрезы различных механизмов, но все объяснения сводились к тому, что "ионные двигатели работают на ионах", "плазменные — на плазме", а "гипердвигатели позволяют путешествовать быстрее света".
Алекс слушал и чувствовал, как его разочарование растет. Каждое объяснение было тавтологией - определением понятия через само себя. Никто не говорил о том, как именно ионы создают тягу, что представляет собой плазма на физическом уровне, или каким образом можно преодолеть световой барьер.
— Миссис Вур, а как можно двигаться быстрее света?
— Через гиперпространство, Алекс.
— А что такое гиперпространство?
— Это... другое измерение, где действуют другие законы физики.
— А какие законы?
— Те, которые позволяют двигаться быстрее света.
Снова то же самое. Алекс начинал понимать, что учителя знают не больше учеников. Они просто заучили фразы и повторяли их, словно мантры, не вникая в суть. Возможно, они и сами когда-то задавали подобные вопросы, но со временем смирились с отсутствием ответов.
После урока техники была математика. Переходя из класса в класс, ученики шли по коридорам, где их шаги приглушались звукопоглощающими покрытиями. Стены украшали портреты великих ученых прошлого, хотя Алекс заметил, что все они жили очень давно - сотни или тысячи лет назад. Современных имен среди них не было.
Алекс надеялся, что в математике будет больше ясности. Цифры не лгут, формулы работают одинаково для всех, и здесь должна быть логика, которой так не хватало на уроке техники.
Учитель математики, мистер Дрейк, был молодым человеком лет тридцати с энтузиазмом в темно-карих глазах. Его рыжие волосы были слегка взъерошены, а на носу сидели тонкие очки, которые он периодически поправлял. В отличие от строгой миссис Вур, он искренне любил свой предмет, и это чувствовалось в каждом его движении.
— Сегодня мы изучаем умножение двузначных чисел, — объявил он, активируя интерактивную доску. На поверхности появились цифры, светящиеся мягким голубым светом. — Кто помнит, как умножить 23 на 15?
Несколько учеников подняли руки. Мистер Дрейк показал стандартный способ умножения в столбик, его пальцы легко скользили по поверхности доски, оставляя светящиеся следы.
— А зачем нам это учить? — спросил один из учеников, мальчик по имени Корран, известный своими практичными вопросами. — Датапад быстрее считает.
— Математика развивает мышление, — объяснил учитель, и в его голосе прозвучала искренняя убежденность.
— А можно изучать что-то посложнее? — спросил Алекс, надеясь, что здесь его любознательность встретят с пониманием.
— Что, например?
— Ну... как решать уравнения?
Мистер Дрейк удивился, его брови поднялись:
— Это изучают в старших классах. Тебе рано.
— А почему рано?
— Потому что сначала нужно освоить основы.
— А что, если я уже освоил?
Учитель задумался, поправил очки и решил проверить:
— Хорошо, реши задачу: сколько будет 127 умножить на 394?
Алекс быстро посчитал, представляя числа в уме и разбивая их на удобные части:
— 50038.
Мистер Дрейк проверил на своем датападе, и его глаза расширились от удивления:
— Правильно! Как ты так быстро посчитал?
— Я представил 127 как 100 плюс 27, а 394 как 400 минус 6, и посчитал по частям.
— Где ты этому научился?
— Сам придумал. А разве нельзя?
— Можно, конечно... — мистер Дрейк замялся, явно борясь с внутренним конфликтом. — Но в программе этого нет.
— А можно изучать то, что не в программе?
— Нет, мы должны следовать плану обучения.
— А кто его составлял?
— Министерство образования.
— А они знают, что лучше для детей?
Мистер Дрейк замялся, и Алекс увидел в его глазах сомнение:
— Конечно знают. Там работают специалисты.
— А почему они решили, что нам не нужна сложная математика?
— Потому что... сложные вычисления делают компьютеры.
— А если компьютер сломается?
— Компьютеры не ломаются.
— Но вдруг?
Учитель задумался, и в классе повисла тишина. Остальные ученики следили за разговором с интересом, словно впервые слышали подобные вопросы:
— Тогда... тогда починят.
— А кто починит, если никто не понимает, как они работают?
Мистер Дрейк посмотрел на Алекса с беспокойством, и в его взгляде мелькнуло что-то похожее на страх:
— Алекс, ты задаешь очень необычные вопросы для своего возраста.
После математики был урок истории. Переходя в следующий класс, Алекс обратил внимание на то, как работают нейроинтерфейсы других учеников. Тонкие серебристые обручи мерцали слабыми огоньками, когда загружали информацию. Некоторые дети морщились, словно испытывая дискомфорт, но никто не жаловался. Это считалось нормой.
Алекс надеялся узнать, когда появились современные технологии, как развивалась цивилизация, кто были те гении, что создали окружающий их мир.
Миссис Рукия, пожилая учительница с седыми волосами, собранными в строгий пучок, и добрыми голубыми глазами за тонкими очками, рассказывала о Галактической Республике. Ее голос был мягким, почти гипнотическим, и она говорила с любовью о предмете, которому посвятила жизнь:
— Наша цивилизация существует уже тысячи лет. За это время мы достигли невероятных высот в науке и технике.
— А когда изобрели репульсорлифты? — спросил Алекс, надеясь получить конкретную информацию.
— Очень давно. Точная дата неизвестна.
— А гипердвигатели?
— Тоже давно. Эти технологии появились в древности.
— А кто их изобрел?
— Древние ученые.
— А их имена?
— Некоторые сохранились, но это не так важно.
— Почему не важно?
— Потому что важны достижения, а не имена.
Алекс почувствовал знакомое разочарование. Даже история, которая должна была сохранять память о прошлом, оказалась размытой и неконкретной.
— А что нового изобрели за последние сто лет?
Миссис Рукия задумалась, и ее пауза затянулась:
— Ну... улучшили существующие технологии. Сделали их надежнее.
— А что-то совсем новое?
— Принципиально новое появляется редко. Основные открытия были сделаны давно.
— А почему сейчас ничего не изобретают?
— Кто сказал, что не изобретают? — удивилась учительница.
— Ну, если за сто лет ничего нового...
— Алекс, ты слишком много думаешь о сложных вещах. Лучше сосредоточься на учебе.
Когда прозвенел звонок на перемену, Алекс вышел в коридор, где его одноклассники уже начали свои игры. Но и здесь он заметил странности. Дети играли в "Звездные войны" - имитировали сражения между Республикой и мифическими врагами, размахивая игрушечными световыми мечами. Однако их представления о войне были крайне романтизированы и нереалистичны.
Другая популярная игра называлась "Исследователи" - дети делились на команды и "открывали" новые планеты, но все их открытия сводились к перечислению уже известных фактов. Никто не пытался представить, как выглядело бы настоящее исследование неизвестного.
Самой распространенной была игра "Техники" - дети имитировали ремонт различных устройств, но их действия были чисто ритуальными. Они нажимали кнопки, крутили воображаемые винты, но никто не задавался вопросом, что именно они чинят и как это должно работать.
После уроков Алекс остался в школьной библиотеке. Это было просторное помещение с высокими потолками, где ряды физических книг соседствовали с голографическими хранилищами данных. Воздух здесь пах старой бумагой и озоном от работающих информационных систем. Мягкий свет падал через большие окна, создавая уютную атмосферу для чтения и размышлений.
Он хотел найти книги о том, как появились технологии, надеясь, что письменные источники окажутся более информативными, чем школьные уроки.