Меня оставшиеся в команде зауважали. Нет, не за мои неоспоримые достоинства. За то, что все пять дней жил с ними. Питался теми же блюдами, в той же столовой. Посещал тот же душ. Никуда не выходил с «корабля», хотя единственный имел право. Даже не манкировал «капитанской» вахтой в семь часов.
Тут был некий нюанс – стандартные сутки на космических объектах длятся двадцать часов. Вахта – пять, еще десять на отдых и сон, затем цикл начинается заново. Немного непривычно, зато никто не ноет «почему я все время работаю ночью?» – все по очереди захватывают каждое время суток.
А вот капитан, возможно, с отдельными офицерами живет в ином, двадцатичасовом цикле и несет вахту в семь часов. Первый час захватывает конец одной вахты, пять часов – полная вахта другой, последний – начало третьей.
То есть капитан ежедневно общается со всеми, бывает на двух из трех передачах вахт, его всегда можно застать, чтобы выяснить интересующий вопрос. К тому же у людей складывается мнение, что капитан постоянно на посту, да и работает больше любого другого члена экипажа.
Но не только из-за погони за авторитетом я вместе со всеми прошел испытание, мне самому хотелось понять, смогу ли жить такой жизнью… Понравится ли мне она? Выяснилось – вполне.
Единственно, не очень ясно, с какими конкретно делами придется сталкиваться в будущем. Наставники мне, как и остальным, выдавали ежедневный пакет заданий, которые обязан исполнять по должности, но это все же идеал. Что будет в реальности?
В подтверждение мыслей ко мне подошла самая красивая девчонка в команде и спросила:
– А можно я не буду пилотом?
Капитан должен быть умен, невозмутим и уметь решать любые проблемы. Это в теории. А что делать на практике, когда к тебе подходит красивая девушка и начинает выяснять: «А можно я не буду пилотом?» Логичный и правильный ответ: «Можно. Контракт не подписан, отправляйся обратно на планету. Зачем вообще было сюда подниматься?» Но чувствую, в вопросе какую-то недосказанность, а потому интересуюсь:
– В чем дело? Не понравилось жить в космосе? Или не слишком интересно быть именно пилотом? В чем вообще вопрос?
Глазищи – как два огромных сапфировых колодца, в них легко можно утонуть и вообще забыть, о чем идет разговор. Но я держусь.
– Я хочу стать навигатором, – смущенно признается кандидат в команду, – но у меня не хватает денег для покупки навигаторских имплантов. Мне удалось накопить только на неплохую пилотскую.
Пилотская нейросеть со всеми положенными имплантами, если действительно неплохая, стоит хороших денег. Навигаторская дороже процентов на десять или пятнадцать, но это сопоставимые суммы, их не так сложно раздобыть – взять кредит, имея основной платеж, совсем не проблема. Можно отказаться от пилотского импа, не особо нужного навигатору, или установить его версию подешевле.
При необходимости, нужную сумму могли бы выделить из средств проекта, однако навигатор в списке вакансий не предусмотрен, предполагается, что курс будет прокладывать лично капитан.
Навигатор – важная должность, одна из офицерских. Выше жалованье, лучше каюта, больше уважения в экипаже. В принципе, меньше забот капитану. Однако терять прибыль из-за красивых глазок очаровательной девчонки… Да и раздувать команду совсем не хочется. Потому задумчиво отвечаю:
– Быть может, стоит подумать о службе на большом корабле? На средних кораблях навигатору нечего делать.
Острый кончик язычка быстро облизывает тонкие алые губки. Нежный голос обещающе мурлычет:
– Но ведь всегда можно что-то придумать? Правда?
Наивным подростком пытаются манипулировать? Да так явно!
– Не знаю… Можно, наверное. Надо только спросить у специалистов.
Сапфировый взгляд холодеет и обдает меня ледяным презрением:
– Неужели нельзя самому решить вопрос? Мне и нужно-то всего тысяч триста чеков.
Ого! Надо добавить больше, чем стоит самая дорогая нейросеть, устанавливаемая в рамках проекта. Красиво жить не запретишь! Но что здесь делает богатенькая девочка?
– Почему нельзя решить? Можно! И я уже решил – навигатор моей команде не нужен.
Кидаю взгляд на капитан-наставника, и он тут же к нам подходит. Обрисовываю ситуацию – дескать, нужна должность навигатора на большом судне. Разочарованную девушку сразу уводят на консультацию куда-то в другой кабинет, а вернувшись, наставник жалуется:
– Сколько можно! Постоянно такие лезут! Думают, покрутят задницей, а богачи, которых на станции каждый первый, им сразу мешок чеков отсыпят.
– Но она сказала, что у нее есть деньги на продвинутую пилотскую нейросеть, да еще с имплантами.
– Угу! Именно так все и просят: «Надо добавить! Чуть-чуть не хватает». Так ведь говорила?
– Приблизительно.
– Все, как обычно. Кроме шумного успеха в местечковом конкурсе красоты, у нее ничего нет. Дурочки с планеты точно знают, сколько стоят космические суда, представляют уровень прибыли с рейса. Только забывают о расходах и считают, что за их сладкие попки здесь каждой удастся и нейросеть поставить, и хорошее жалованье получить. Но то, что тут цены в четыре-пять раз выше, а за деньги приходится напряженно трудиться, в расчет не берут. Потом со слезами возвращаются домой.
Скажем так, на установку нейросети красавицу не пригласили.
Один парень ушел сам. Причина? Испытал себя и точно понял «не мое». В принципе, для того испытание и устроили.
Еще одна парочка вместе стояла одну вахту, потом вместе проводила свободное время, затем вдруг почувствовала взаимное притяжение. Решили уйти с проекта, но остаться на учебу в Университете, а после окончания купить малотоннажное судно и вдвоем на нем работать. Если есть деньги или возможность получить кредит, это неплохой вариант семейной жизни.
Из оставшихся на проекте девятнадцати человек пять моих глыбовцев получили деньги на установку нейросети от Благотворительного фонда только за то, что покинули столичную планету. За счет проекта добавили, ведь их судьба должна задеть чувства соотечественников. По результату, мне не пришлось делиться запасами, ребятам и так поставили приличные импы.
Даже Гилу раскошелились на дорогую юношескую, которая будет расти вместе с ним. Та, правда, без имплантов, их поставят в семнадцать лет, но и так неплохо.
Из других прошедших испытание двенадцать оплатили от двадцати до семидесяти процентов стоимости, а двое все сто. Причем не оптимальный, в плане экономии, вариант, а топовые индивидуальные сети. Что эти богатеи будут делать у меня? Понятия не имею!
Девушка, Росана, внешне самая обычная девчонка. Пусть не красавица, но симпатичная, как большинство молоденьких девчат. Довольно умненькая, за пять дней показала себя с наилучшей стороны. И наставники даже не поняли, что она из богатой семьи, а ведь у них огромный опыт.
Парень, с непроизносимым именем из двадцати девяти разных символов, но отзывающийся на сокращение А34, был полной противоположностью глыбовцев. Хотя обычная одежда ему подходила. Высокий, тонкий, звонкий. При росте около двух метров, про его талию в свое время на Земле сказали бы «как у Гурченко» или «одной рукой можно обнять два раза». Плечи, конечно, были чуть шире, но только чуть – как в анекдоте про дистрофика, который прятался за шваброй. Слабосильный и медлительный, постоянно носящий противоперегрузочный костюм, но при том прекрасный пилот, с врожденными инстинктами. В довершение описания стоит упомянуть, что парень никогда не сможет ступить на поверхность планеты – он обитатель космических аппаратов, неизвестно в каком поколении.
Парня сюда прислала учиться община. В контракте с ним подчеркнуто, что разумный может покинуть службу в любой момент, если старейшины отзовут его домой. Департамент на это согласился потому, что человек за все платит сам. Наверное, деньги ему выделила родня, но кому какое дело?
И Росана, и А34 – пилоты, оба за минимальный штраф могут покинуть команду. И зачем лично мне такая забота? Остаться без двух пилотов в трех вахтах? Хотя наставники напомнили, что после первого, тренировочного, полета я буду лично отбирать себе десять человек. Кто мне может запретить не взять эту парочку? Логично, в общем. Только из-за этого соображения я согласился.
В целом испытание отсеяло половину кандидатов в команду, что плюс, но вот остальных я должен буду отобрать сам. Есть глыбовцы – три техника, суперкарго и юнга, про которого ранее даже речи не шло.
Только не надо думать, что в полете все вахтовые техники будут по очереди крутить одну и ту же гайку. Нет! Взаимозаменяемость и взаимопомощь обязаны быть, но за каждым должен быть закреплен свой, достаточно большой, участок работы. Пока планирую так: Квад – суперкарго. В полете он не будет всю вахту ходить по трюмам и пересчитывать контейнеры, на тему «не спер ли кто?». Кроме заведования хозяйством, сам бог велел ему заниматься погрузочно-разгрузочными дронами, а может быть и ремонтными. Мала умненькая – на ней главные двигатели, а лучше и маневровые. Пал – элементы конструкции и внешняя обшивка с установленными зенитными турелями. Если справится, конечно. Гала – системы жизнеобеспечения экипажа. Воздух, вода, температура, свет, канализация, сила тяжести. Словом, все то, чего мы обычно не замечаем и считаем само собой разумеющимся, пока этого не лишимся. Ни у кого в офисе в летнюю жару не отрубали холодную воду? А с ней туалеты и кондиционирование? Самый кайф сидеть при этом в опен-офисе на солнечной стороне здания… за пару дней до сдачи проекта. Очень рекомендую пережить такое – будет чем похвастать внукам на пенсии.
Гил – юнга, ударник кому нести чего-куда. Мальчик на побегушках. Пока отдаю его под команду Кваду, а там посмотрим. Может, и не нужен юнец в команде, но пусть. На вырост беру.
Остается пять вакантных мест. Рала, по должности мой первый помощник, в них не входит. Хочет в рейс? Пусть идет, но не за мой счет. Точно нужны три пилота, по одному в каждую вахту. А с оставшимися есть варианты. Да и у пилотов должны быть дополнительные специализации.