От капитан-наставника тоже регулярно идут тревожные послания, но уровень… сразу понятно, что о секретных службах он, наверное, что-то слышал, однако делает, как умеет. Но они со второй наставницей собственную прослушку поставили, да! Искин тоже к ней подключился. Надо использовать все доступное.
Когда отказники уже написали и почти согласовали свое письмо в Департамент… Кстати, грамотные ребятки из «ста семей» очень четко, толково и аргументированно изложили претензию. Упор сделали не на собственные желания, а на недостаток членов команды. Шестеро же ушло! А у остальных получается резкое ухудшение условий против прописанных в заключенном контракте. Так вот, письмо почти согласовано, но еще не отправлено, а мне вдруг приходит запрос на разговор. Аж с заместителем ректора! Это, знаете ли, солидная величина.
Две минуты на вежливые расшаркивания, затем переход к делу:
– К моему огромному сожалению, у нас с вами на проекте сложилась крайне неприятная ситуация. Какие-то, пока не ясные силы работают против нас. Действуют подло – под разными предлогами уговаривают студентов уйти с проекта.
– Сейчас вы говорите о шести отставших, оставшихся на станции?
– Увы! Возможны и другие ушедшие.
На минуту задумываюсь, делая вид, что впервые о таком слышу, затем заявляю:
– На моей планете разработали метод быстро решать такие проблемы.
– И как же? – голос собеседника содержал скепсис и надежду в одинаковых пропорциях.
– Повторяйте за мной все действия и слова. Встаньте, поднимите правую руку на уровень плеча и резко ее опустите со словами: «Хрен с ними! Забыли!» Вот видите – наша проблема уже решена!
– Вы уверены? У вас не будет претензий?
– Я с самого начала не очень верил в проект. В его рекламную составляющую – безусловно. В возможность на нем заработать – конечно. Но когда рядом оказались дети «ста семей» – насторожился. Надеюсь, через три-четыре дня ко мне доберутся два пилота, выпускницы мичманского училища ВКФ. Пять техников с Глыбы уже есть. Чего желать большего?
– Как минимум еще три пилота и один техник остаются в экипаже.
– Пять пилотов и шесть техников? Прекрасно!
– Рекламу мы продолжаем? После корректировок, конечно.
– Вполне! Это неплохой заработок и для меня тоже.
– Великолепно! Режиссеры и сценаристы обыграют такой поворот сюжета. Зрители примут его как очищение команды от недостойных. Вашим юристам пришлют корректировки проектных документов, поверьте, там будет достойная финансовая оценка вашей снисходительной позиции. Что касается золотой молодежи… Их родители, конечно, заплатят отступные, но такого Университет не забудет. Понимаете, жизнь долгая, а в ней случаются разные ситуации – иногда мы вынуждены терпеть, иногда вспоминаем обиды. Вас, например, будем помнить с лучшей стороны.
Еще немного поговорили. Ни о чем, ранее согласовали позиции, теперь закончили вежливыми речами. Единственное, собеседник уточнил, что такое хрен, и посмеялся над жгучим овощем, помогающим решать проблемы.
Университет был в панике, это понятно по уровню переговорщика. Дело не в деньгах – потеря нескольких миллионов неприятна, но переносима и не столь разорительна. А вот возможный удар по репутации, если я начну качать права, был бы болезнен. Конкуренты, соперники и просто журналисты из искателей жареных фактов раздули бы провал, и пришлось бы потратить массу сил и ресурсов, включая финансовые, на обеление имиджа.
Я мог бы с этого что-то поиметь? Безусловно! Но… зачем? Миллион, думаю, выцыганил бы. А он мне так нужен? Да не особо люди и виноваты. Явно против них сработал кто-то из профессионалов. Рекламисты от такого поворота не страховались – слишком дорого подстилать соломку под все возможные опасности. А против более известных рисков наверняка уже есть защита.
Думаю, ревизионисты, желающие пересмотра подписанного договора, сильно просчитались. Они мерили деньгами, а тут на кон легла репутация. За золотую молодежь заплатят, а вот другим придется несладко. Я на примере Ияны видел, как Университет реагирует даже на мелкое умаление.
И технарям не стоит надеяться на Кристи, та ничего не обещала. Лишь сказала, что собирается набрать команду и думает, где взять техников, но и только. Даже если станет нанимать специалистов! Сбежавшие не подумали, что техник, обслуживающий космические суда, и техник, занимающийся байками, – это люди с разными специальностями. И самое главное – кто-то надеется, что на планете платят больше, чем в космосе?
Не слишком хорошо девушка поступила. Согласен! Так хоть иногда думать надо. Если за один лишь неясный намек, пусть известной чемпионки, двое бросили верное дело, то кто им судья? А ведь еще с Департаментом придется разбираться.
На следующий день, в первой половине дня, у меня была запланирована встреча с командой. Пора уже – один день на прилет и вхождение в местные дела, но дальше как-то неприлично игнорировать команду.
Пока меня не было, приехавшим показывали форт. Конечно, никого не возили по отсекам, тех и расконсервировали самый минимум из необходимого, но на экране экспонировали планы, интерьеры, оформления. Казармы ребята видят сами, и впечатление об уровне комфорта имеют. Но уже настала пора всей командой переселяться на корабль и там начинать обживаться.
Однако в заранее сверстанные планы пришлось вносить корректировки. Вечером, в день моего прилета, накануне встречи, отказники отослали свою согласованную и подписанную претензию в Рекламный департамент. Пять человек, три пилота и два техника, жаловались на существенное изменение условий договора и на этом основании требовали преференций.
Ответа ждали утром, но он пришел почти сразу. Короткий и конкретный – форт Дальний имеет собственную юрисдикцию, несколько отличную от республиканской. Во избежание возможных коллизий и взаимных непониманий всем подписавшим документ предлагается прибыть к куратору проекта лично. Так как времени до начала учебного полета остается крайне мало, то вылет через час на шаттле.
Такую реакцию большинство восприняло как откладывание учебного рейса. Туда-обратно лететь не меньше, чем дней шесть. Плюс, самое малое, еще пара дней на согласование позиций. Какой тут вылет? Проект бы не сорвать!
Словом, отказники покинули форт. Кристи с ними. Правда, перед вылетом затребовала встречу со мной, а когда искин-секретарь ей ответил, что я уже сплю… соврал, конечно, покой начальства бережет… оставила обширное послание. Смысл, если коротко – только попроси, и я останусь с тобой. Однако, не дождавшись ответа, улетела. Она гордая, видимо, решила не навязываться. Все сказала, что хотела, теперь мой ход. И ведь не догадывается, что мне известна ее роль в сокращении команды.
Таким образом, с остатками команды я встретился, когда там царило уныние и раздрай. Не у глыбовцев, конечно. Тем, как на Земле в песне пелось, «завсегда везде ништяк». Кормят-поят? Одевают-обувают? И чего тебе еще надо? Об остальном босс позаботится.
С этой пятеркой – понятно. Тефана и Верт, ребята из остатков нашей золотой молодежи, они вместе с Халой – пилоты. Тиск – техник. Вот их надо было ободрить и вдохновить.
– Приветствую оставшихся, самых стойких и верных членов команды, – начинаю разговор. – Я сторонник единоначалия, но сейчас надо решить вопрос о распределении кают на нашем корабле. Давайте подумаем все вместе.
– Над чем? – нервно поинтересовалась Тефана. – Нас так мало осталось!
– Так ведь изначально речь шла о команде из десяти человек, кроме капитана, меня то есть. Сейчас вас одиннадцать – пять пилотов и шесть техников. По-моему, больше и не надо.
– Пять пилотов? – это спросил уже Верт.
– Да. К нам на доукомплектование вылетели две выпускницы мичманской школы. Они чуть моложе тебя, но уже были в нескольких походах. Верт! Я так тебе завидую! Единственный парень среди четырех девчат пилотажной группы. Как в малиннике сидеть будешь!
Парень смутился и немного покраснел. Похоже, девочками он вполне интересуется, и мысль о «посидеть в малиннике» парню совсем не противна.
Наставники, конечно, присутствовали на собрании, и новость о двух вдруг появившихся пилотах им пришлась по нраву.
Тефана не ожидала такого, видимо виновата косность мышления.
Знаете, как в анекдоте? Южный мужчина стоит около роддома и кричит:
– Манана! Родила?!
– Да!
– Кто родился?!
– Угадай!
– Мальчик?!
– Нет!
– Вах… А кто?
Здесь тоже разрыв шаблона. Оказывается, не только в Университете пилотов готовят! То есть девушка это всегда знала, но вот к нашему случаю как-то не применяла. А что будет, когда поймет, что любого специалиста еще и нанять можно? Все коварные планы желающих пересмотреть контракт обернулись громким пшиком, стоило на шаг выйти за ими самими придуманные рамки. Под таким углом ее решение остаться в команде стало глядеться менее героическим, но значительно более взвешенным.
– Так давайте вернемся к распределению кают. Нашим уважаемым наставникам, конечно, положены две из четырех офицерских. Тут вопросов нет – посмотрят и сами выберут. У меня, как у капитана, тоже своя. Нужно решать с командой.
– А в чем вопрос? – спросил Тиск.
– Смотрите сами: для размещения имеется два отсека, по десять кают и два санузла в каждом. Как селиться будете? Пятеро в одном, шестеро в другом? Мальчики – девочки? Или пилоты – техники? Или глыбовцы – столичные? Может, как-то иначе?
Последовавшие дебаты были бурными, хотя непродолжительными. Верту очень бы хотелось пожить в сплоченном пилотском коллективе. Нет! Не в гареме… но… Но его сразу, не сговариваясь, обломали Хала и Тефана.
Квад не горел желанием далеко от себя отпускать Малу. Та шепталась с Галой и находила плюсы во всех вариантах.
Тиск хотел бы поближе к девочкам. К девочкам! А не к этим… Ладно, страшные! Они тебя голыми руками порвут! Но другие девчонки его даже не рассматривали.
Все решил убойный аргумент, разом закончивший дебаты. Хала задумчиво предположила: