– Непростая ситуация, – сказал Маккинни. – Но, надеюсь, пока с них довольно. Теперь они хотят узнать, что мы будем делать дальше.
Он тщательно выстроил щитоносцев и копейщиков снаружи перед частоколом, потом вывел повозки и резервные части. Кочевники наблюдали, но не нападали, и Натан снова медленно провел клин через лагерь марис. Те сожгли все, что не смогли унести с собой. Оставив их имущество полыхать позади, отряд быстрым маршевым шагом направился к городу.
Глава 17Битва
Когда военный министр обратился к епископам храма, его лицо полыхало яростью.
– Он доказал, что способен сражаться с варварами. Продержался вне стен города день и ночь. Перебил сотни варваров. За это спасибо. Но, повторяю, выводить на поле битвы всю армию – это настоящее безумие. Пусть совершит еще несколько набегов с отрядом, который есть у него сейчас, но я не допущу, чтобы со стен города сняли всех защитников.
Члены совета епископов одобрительно загомонили. Их голоса эхом отдавались под сводами зала.
Тогда встал и заговорил Маккинни. Он вышел вперед и поднялся на трибуну перед столом совета. Подходя, он рассмотрел зал. На стенах висели гобелены; над ткаными полотнами возвышались строго взирающие вниз каменные статуи, олицетворяющие героев Империи, умерших столь давно, что само их существование превратилось в легенду. На возвышении над столом совета дремал его святейшество Виллем XI: на мгновение в его лице появился интерес к новому оратору, потом он снова стал клевать носом. Его святейшество говорил тихо, но епископы записывали за ним все сказанное, и повторяли при каждом удобном случае, кстати и некстати.
– Почтенные господа, – заговорил Маккинни. – Если будет необходимо, я поступлю так, как велит отец Сумбаву. Но наша вылазка была лишь примером. Без достаточного резерва, чтобы заменять павших в бою щитоносцев, более того, без резерва, который мог бы подменить уставших, мы ни за что не смогли бы выстоять против кочевников больше одного дня. Но с большим войском, я мог бы уничтожить их склады провизии или, вынудив врага вступить с нами в бой, уничтожил бы как можно больше, после чего остальные бежали бы, спасая свою жизнь, в дикие степи. Не пытайтесь обмануть себя, почтеннейшие. Кочевники изучают нашу тактику. Уже сейчас они пытаются придумать способы одолеть нас, способы использовать свое огромное число и быстроту перемещения. Следующее сражение решит участь города. Вступите ли вы в бой или будете дожидаться, чтобы голод превратил вас в тени? Станете ли сражаться за стенами города как мужчины или дождетесь внутри, чтобы вас превратили в рабов?
– Он хорошо говорит, Сумбаву, – заметил архидьякон и поднял светлые глаза на Маккинни. – Откуда вы знаете, что вам будет сопутствовать удача? Что вы за торговец, которому известны способы ведения войн, неведомые в этой части мира?
– Ваше святейшество, мои знания почерпнуты в гильдиях юга и запада. Нам и раньше приходилось сражаться с варварами, хотя никогда прежде их не собиралось так много. А будет ли мне сопутствовать успех… что может остановить армию Господа? Если мы выступим со всей отвагой, то победим, ибо с нами Господь.
– Он и раньше был с нами, но не спас наших воинов, – пробормотал Сумбаву. Старый священник испуганно оглянулся по сторонам, страшась обвинения в ереси.
– Вы хотите взять с собой всех рыцарей и арбалетчиков, а вместе с ними нищих, – проговорил архидьякон. – Так я понял ваш замысел, наблюдая сражение пять дней назад. Но зачем вы требуете на этот раз еще и мечников Храма? Какая от них польза в бою?
– Мечники в латах будут охранять наш лагерь ночью, – ответил Маккинни. – Они могут сражаться в темноте, когда толку от щитоносцев немного. Мечники будут драться с варварами, когда те покинут седла и нападут в пешем строю. Горожане знают только один способ воевать; это необученные солдаты. Нам понадобится отряд настоящих бойцов, когда дело дойдет до последней схватки.
– А вы, Сумбаву, что вы можете сказать в пользу того, чтобы не выпускать всю армию Храма за стены города? Какие у вас доводы? – спросил архидьякон в пурпурной мантии. – Ему удалось то, что вам никогда еще не удавалось. – Архидьякон повернулся к остальным членам совета. – Что касается меня, то в появлении этого человека я вижу промысел Господа нашего. Кто знает, какое орудие способен Всемогущий избрать для нашего спасения.
Сумбаву тщательно взвешивал слова, говорил негромко, и присутствующие подались вперед, чтобы лучше слышать.
– Я не знаю, какие привести возражения. Но все равно, мне не нравится эта затея. Есть в этом человеке что-то мне непонятное, и я считаю, что ему нельзя доверять армию Храма.
– Тогда отправляйтесь с ним и берите на себя командование нашей армией, – подытожил архидьякон. – Что же касается меня, я слышал достаточно. Пусть торговец разобьет варваров, и да пребудет с ним благословение Господне.
Сумбаву поклонился, принимая приказ, но Маккинни чувствовал, что пристальный взгляд военного министра не отпускал его, пока он не покинул зал.
Две следующие недели Маккинни готовился к битве. Все собранные им части крестьян и горожан были обучены, люди его собственного отряда поставлены над ними командирами.
Старк вытряс из ополчения душу, муштруя на плацу Храма, снова и снова повторяя сложные маневры: построение в каре и в колонну, уменьшение и увеличение дистанции между рядами, положение пик к бою и вольно.
Бретт и Ванъянк занимались с рыцарями: крича и ругаясь, они пытались доказать, что их главная сила – в массированной атаке, что по ее окончании надлежит вернуться под защиту щитоносцев для перестроения, иначе кочевники рассредоточат тяжелую кавалерию и перебьют всадников поодиночке.
Каждый вечер командиры собирались и обсуждали, как продвинулись за день дела, разговоры часто затягивались за полночь, а рано утром части вновь поднимались на дневную муштру.
Вечером накануне выступления Маккинни опять созвал военный совет. Он внимательно осмотрел своих офицеров, сидящих перед ним за массивным деревянным столом, и удовлетворенно кивнул.
– Мистер Маклин, как дела у пехоты?
– Лучше, чем в прошлый раз, торговец. Они уже побывали в бою и поняли, как пойдет дело, а Старк гонял их до седьмого пота, пока наука не отложилась в их головах накрепко. Это не ветераны, но они выстоят. И двойной рацион пошел на пользу.
– Вот вам подход торговца, – подала голос Мэри Грэхем. – Он нашел на складах тех, кого удалось подкупить.
Маккинни покачал головой.
– Насколько я понимаю, тут опять дело рук Старка. Надеюсь, у нас среди продовольственной команды нет таких корыстных?
– Среди моих людей, надеюсь, нет, – возмущенно ответила Мэри.
– Везде есть такие, ваша милость, везде, – подал голос Старк. – Будем надеяться, что здесь их цена очень высока, они побоятся вас и не наполнят мешки песком вместо зерна. Раньше такое случалось.
– Как ваши рыцари, Ванъянк? – спросил Маккинни.
– Обучены хорошо, поворачивают назад по сигналу трубы, но по-прежнему не рады тому, что придется бежать от битвы. Как и я, сэр… но я знаю, что от нас требуется. – Ванъянк поднял кубок и отпил вина. – Вы, люди со звезд, странно бьетесь на своем мире.
– Оставим это, – пробормотал Старк. – У нас и без того хватает забот с храмовниками.
Маккинни кивнул.
– Хэл прав. Но скажите, станут ли рыцари слушать сигнал трубы?
– Надеюсь, – ответил Бретт. – Никому не хочется, чтобы его зарезали кочевники. В этих людях нет страха смерти, только страх бесчестья.
– Вдобавок, Бретт сочинил песню о рыцарях, которые бросили своего командира и были обесчещены навеки, – подал голос Маклин. – Глупость, но берет за душу. Похоже, помогает.
– Если песня помогает, то пусть поют, пока не охрипнут, – сказал офицерам Маккинни. – Ключевой момент сражения – направить тяжелую кавалерию на варваров, когда те сгруппируются для массовой атаки. Ничто здесь не способно выдержать удар этих упрямцев в латах, но стоит только рыцарям ослабить напор и рассеяться, марис перебьют их по одному без хлопот. – Он повернулся к Мэри Грэхем. – Вы подготовили все припасы, о которых я вам говорил?
Женщина кивнула.
– Мы заготовили несколько тысяч стрел для арбалетов и повозки с зерном – все готово. Но хочу, чтобы вы были в курсе – провизии не так много.
– Я знаю. Мы возьмем с собой побольше пустых повозок. Либо мы найдем, что в эти повозки положить, либо отправим их в город за новыми припасами. Наша армия и так медленно двигается, и большой обоз внутри каре нас только задержит.
– Тогда мы готовы, – кивнула Мэри Грэхем.
– Вас это не касается. Вы не пойдете, – сказал ей Маккинни.
– Нет, пойду. Если мы проиграем битву, город все равно падет, и вы это знаете. – Она оглянулась по сторонам, ища поддержки у земляков. – Я имею право на защиту, и я выбираю, чтобы торговец защищал меня лично. Разве у меня нет такого права?
– Интересно получается, – подал голос Лонгвей. – Мы не можем оставить фриледи, не назначив ей надежной защиты, – сказал профессор полковнику. – Несомненно, она должна находиться под защитой человека со своего собственного мира. Но кого мы можем с ней оставить? Ученый Клейнст остается в городе, но при всех его несомненных достоинствах его нельзя рассматривать как подходящего защитника.
– Похоже, что ваш контрманевр удался, хотя я все еще не понимаю, фриледи, для чего вы так стремитесь сопровождать армию на поле боя.
Маккинни взглянул на Мэри, ожидая ответа.
– Просто я не вижу причин оставаться здесь, – ответила она. – Здесь, в этом Богом забытом месте, так мало тех, с кем я могу поговорить, не считая монахов-храмовников. Кроме того, меня можно использовать в походе, или вы уже присмотрели кого-то, чтобы поставить во главе продотряда?
– Вас.
«Отличный ход, – подумал он. – А ведь от Мэри столько же пользы, сколько и от Хэла, уж точно не меньше. Никому другому не удалось бы организовать подвоз грузов так же умело. Но…»