Замять историю своевременно не удалось, да и цель у шумихи была иная, так что Тиашину пришлось не только признать определенные «упущения», но и передать императорский титул второму своему сыну – Льюасу.
Для Союза вариант оказался весьма удачным. Ставшее вполне вероятным вступление сектора в Коалицию являлось важным, но не самым главным аспектом такого положения вещей. Именно Приам находился между Союзом и остальной частью заселенной Галактики. И именно там довольно вольготно чувствовали себя самариняне, добавляя сложностей во взаимоотношения между «соседями».
Лазовски обо всех этих выгодах было известно, потому и действия своего бывшего командира он полностью одобрял. По крайне мере в той части, которая не касалась лично его.
У всего должна быть цена. Оставалось радоваться, что не пришлось платить чужими жизнями.
– Как чувствует себя ваша сотрудница? – неожиданно перевел разговор император, словно ощутив, о чем только что подумал его собеседник. Впрочем, Геннори предполагал и иную подоплеку вопроса. Еще одна проверка.
Шторм постарался, успев перехватить и изъять те кадры записи, когда он выносил Элизабет из логова Ханри. Это касалось «своих» ведомств, но ведь были еще и «чужие»…
Когда Вячек попытался поддеть, заявив, что после такого пассажа никто не поверит в чисто служебные отношения между Ровером и одним из его лучших оперативников, Лазовски лишь усмехнулся. А то он этого и сам не понимал!
Но это уже не казалось важным. Все! Черта была пройдена, отделив одно прошлое от другого.
Исхантель не сдох, как этого хотелось, но стал лишь частью неудавшейся операции, перестав и дальше ломать его настоящее и будущее.
– Думаю, – улыбнулся Лазовски, давая понять, что не собирается отказываться и от этого уровня общения, – что поминает меня сейчас не самыми теплыми словами.
– Что так? – искренне удивился император.
Что ж, это было даже лучше, чем Лазовски рассчитывал. Им хоть и предстояло видеться не столь часто, как намекнул Льюас, но большое начиналось с малого. Этот принцип работы действовал и в маршальской службе, и… в контрразведке, куда ему предстояло вернуться.
– Я поставил Элизабет перед фактом, что она будет моей женой, но не оставил возможности высказать, что она об этом думает.
– Нетривиально! – Во взгляде императора мелькнула что-то, одновременно напоминающее и одобрение и удовлетворение. – Тогда я буду рад познакомиться с вашей женой. И передайте госпоже Мирайя мое приглашение посетить Приам. – Он поднялся, словно говоря, что на этом аудиенция закончена, но все-таки продолжил, как только его примеру последовал и Лазовски. – Поверьте, у нас есть что показать и чем гордиться.
Уверив, что не сомневается в этом и, поблагодарив за встречу, Ровер, вслед за Куиши, покинул кабинет.
Пока шли по прямому и очень длинному коридору, молчали. Да и пересекая огромный парк, тоже не разговаривали. Полевой интерфейс, который Лазовски не отключал ни на секунду, только и делал, что моргал, выискивая бреши в местной системе защиты и контроля.
И лишь когда добрались до стоянки, где ждал кар, Куиши, качнув головой в сторону просматривающихся сквозь резную решетку домов, предложил:
– Тут до подземки минут двадцать. Пройдемся?
Думал Лазовски недолго. Было еще только раннее утро, не так жарко, можно было и пройтись.
Разговор, из-за которого оба так рано приехали в Управление службы розыска, у них так и не состоялся.
Глава 3
– Как насчет кофе?
Я ответила Вано понимающей улыбкой – в таких ситуациях всегда чувствуешь свою вину, словно это ты, а не испытуемый завалил экзамен.
Обычно так и бывало. За ученика отвечает наставник, но на этот раз все выглядело иначе; они не значились стажерами, пришли в отдел уже маршалами. Опять сказалось отсутствие Лазовски, тот бы не позволил кадрам своевольничать. А тут, называется, воспользовались ситуацией.
– Я приготовлю, – поднялась я со своего места.
И размяться, и подумать. Не над первым неутешительным итогом, над справкой, которую составляла.
Если я правильно понимала суть подводных течений, начавших проявляться в оценке данных, которые требовались для отчета, в нашей службе вот-вот должны были произойти значительные изменения. Исподволь, но целенаправленно нас выводили на Союзный уровень, отдавая фигурантов всего лишь планетарного масштаба региональным подразделениям, которые получали все большую автономность.
Единственное, что оставалось неизменным; серийные убийцы и маньяки. Но это было и понятно, на таких натаскивать замучаешься. Оперативники, которые работали по бегункам и сопровождению этой категории, – штучного изготовления, на поток не поставишь.
Я была уверена, что Ровер об этом осведомлен. В связи с чем возникал вопрос; почему не намекнул? Ведь обязан был догадаться, что именно я займусь аналитикой. Отсюда до предположения, что докопаюсь, лишь уверенность в моих способностях находить внутренние взаимосвязи между событиями.
Вряд ли он в этом сомневался.
Тогда что? Неожиданно возникшая забывчивость или необходимость, чтобы я сама сделала эти выводы? Без малейших оснований для этого, я склонялась ко второму.
– Держи, – протянула я кружку Кидарзе. Тот любил не просто покрепче, а так, что лично я от горечи кривилась. – Что по пятому?
– А что по пятому? – вскинулся Эд. Вот ведь… не пропустил, что о задании Адама Козельского я даже не заикнулась.
– На, успокойся, – подала я кофе и Эскильо. – Береги нервы, они тебе еще пригодятся.
– Это ты о чем? – тут же напрягся мой друг-напарник, засовывая свой нос в систему. – Вы что, – выдал он спустя минуту, – совсем вразнос пошли?!
Мы с Вано с наигранным недоумением переглянулись. И ведь не сговаривались.
– А что? – пожала я плечами. – Вполне невинная шутка.
– Невинная? – качнул Эд головой. – А если он сейчас парализатор на максимум и к голове?
Мы с Вано опять переглянулись.
– У него батарея бракованная. Показывает полную зарядку, а сама пустая.
Посмотрев на меня осуждающе, Эд качнул головой:
– Подстраховались, значит?!
Я кивнула. И не только с парализатором. Из здания Управления он не выйдет. На Адаме сейчас жучков, как на бродячей шавке блох. Все под контролем.
А причину недовольства Эскильо я знала. Почти одиннадцать лет тому назад через нечто подобное пришлось пройти и ему.
Преемственность… И жесткая потребность быть уверенным в том, кто рядом с тобой.
Документы, которые вчера в конце рабочего дня были переданы Адаму для изучения, секретными не являлись, но соответствующие грифы на них стояли. Мы с Вано постарались. Как постарались и сделать все, чтобы он не сумел сдать их в секретку, как того требовали инструкции.
Утром ни один из них не исчез, папки так и продолжали лежать в рабочем сейфе, где номер пятый их оставил.
Сюрприз Адама ожидал, как только он войдет в систему, и, следуя тем же самым правилам, которые уже нарушил с нашей подачи, начнет проверять собственный профиль и наткнется на отправку электронной копии одного из слепленных нами дел на неизвестный номер.
Вот тут и начнется все самое интересное.
После того, как Козельский обнаружит последствия «собственной» беспечности, у него оставалось два варианта действия. Один правильный, другой… тот самый, которым действовал когда-то Эд.
В первом случае: рапорт, объяснения, прессинг Службы безопасности и, по итогам, вердикт. Годен или не годен. Нюансов в провокации множество, чтобы досконально проверить и на способность сохранять присутствие духа, и на скрытую склонность к перекладыванию ответственности на других. По данным контроля, которые «выяснятся» во время расследования, после его ухода в кабинет входили еще двое. Как раз из этой шестерки.
Вариант второй был более экзотическим, но, на мой взгляд, маловероятным.
Лично у Эскильо когда-то хватило и подготовки, и выдержки, и интуиции, чтобы обнаружить источник возникших проблем.
Закончилось тогда все мордобоем. Вне службы и один на один с бывшим хранителем информации, в чем никто из них так и не сознался. Но я знала, потому что именно мне Лазовски приказал следить за каждым шагом Эда. Я и следила, только о драке сообщать не собиралась. Разумный выбор; а может, они просто тренировались?
А позже, после одного из совместных заданий, от самого Эскильо узнала и остальные подробности тех событий. Лазовски отказывался засчитывать выполнение, мотивируя свое решение тем, что испытуемый был обязан действовать, как того требовала инструкция. Но Эскильо переиграл и тут.
Рапорт находился в системе, которая его просто «не видела», пока Эд не сбросил соответствующий код. И попробуй, придерись. Рапорт есть? Есть! Отправлен вовремя? Дата и время это подтверждали. А то, что смотреть не умели…
– Все, поздно, – выдохнул Вано. – Фиксирую вход в сеть.
– Картинку на экраны! – выдохнула я. Что бы я ни говорила Эду, но все равно нервничала. Понимала, что иначе нельзя – троим из них мы доверим жизнь свидетелей, но вместе с азартом, как у гончей, чувствовала двоякость происходящего.
С одной стороны, с другой… Плоским и однозначным наш мир никогда не был.
– Чертенок, – прорычал в ответ Вано, – перестань меня учить, что делать!
– Ах, – протянула я язвительно, заставляя себя избавиться от самоедства. То, чем мы сейчас занимались, называлось необходимостью, – простите великодушно!
– Понеслось, – закатил глаза к потолку Эскильо. – И не надоело?
Мы с Вано одновременно качнули головой: не надоело! Позволяло ощущать себя живыми.
Эд и сам это прекрасно понимал, просто роль такая…
– Загрузка профиля, карта…
Проверка безопасности соединения, отсутствие-наличие попыток взлома, настройки интерфейса, данные по последнему входу…
– Есть! – Вано в мою сторону не посмотрел, но я заметила, как он напрягся, блокируя рефлекторное желание повернуться.
– Не слепая, – угрюмо отозвалась я, наблюдая, как на лице Адама появляется тень паники.