Шарб склонил голову так, словно внимательно разглядывал Барта, помолчал и вынес приговор:
– Нет. Ты слишком долго жил в моей семье, ты знаешь наши тайны. Старейшие Владыки отрежут мне лапы, если я тебя отпущу. Хочешь свободы? В награду за твое служение я могу подарить тебе легкую смерть, поэтому выбирай – свобода или жизнь?
– Я предвидел это. И даже пожелав сбежать от твоего рода, затерявшись на какой-нибудь планете, я не смогу этого сделать. Саарзи всегда выдаст меня. Поэтому… – В руках Барта появился сочившийся темнотой шар. – Рядом с Сойтухом уже несколько часов дрейфует корабль. Небольшой. Почти челнок. Он доверху набит «Кристаллами смерти». Я знал, что ты и твой ненасытный род никогда не оставите нас в покое… А заодно и проверим, верна ли ваша главная страшилка.
– Нет! – воскликнул шарб и устрашающе вскинул лапы вверх, сразу став в несколько раз больше. – Ты не посмеешь. Ты не сможешь. Ты мне лжешь! Часть саарзи есть и в тебе.
Барт не сдвинулся с места. Вскинул голову, глядя на возвышающегося над ним монстра, и только улыбнулся:
– Да, и я очень хочу от нее избавиться. Отсчет пошел. Я направил корабль к Сойтуху еще несколько мгновений назад.
Шар начал расти. Темнота вокруг него угрожающе зашевелилась, и вдруг из нее одновременно выстрелило два черных луча, насквозь пронзив Барта и нависшего над ним шарба.
– Всем лечь! – прохрипел Барт, упав на одно колено, и, прежде чем его похоронила под собой грохнувшаяся туша, откинул к кораблю расков распухший шар.
Что было дальше, я не видела. Меня уронили носом в песок, и какое-то время я лежала, не смея пошевелиться: над нами проносились волны жара и жгучего холода. Затем послышался невыносимый звук, от которого, казалось, внутри меня лопаются жилы и дробятся в пыль кости. И когда не осталось ничего, даже меня, только бесконечная, всепоглощающая, убивающая и возрождающая ненависть… все исчезло. Не знаю, сколько времени лежала, пытаясь осознать – что «я» и зачем «я», пока чьи-то руки не обхватили меня за талию, заставляя подняться.
– Эх, жаль, что сейчас не ночь. Может, разглядели бы, как Сойтух разлетелся «тысячами капель тьмы».
В нескольких шагах от меня лежал, слабо улыбаясь, живой и почти невредимый Барт. Гиш сидел рядом, осторожно придерживая голову сына, и прижимал к его груди окровавленную тряпку.
– Не знал, что ты еще и поэт! – усмехнулся у меня над ухом Дарн.
Я обернулась и, встретившись с ним взглядом, уткнулась ему в грудь. Даже если мы никогда не вернемся на Землю, если впереди еще войны и испытания, нам дан шанс все это пережить. Вместе.
– Ну вот, все закончилось и стало неинтересно.
Голос Галки заставил меня радостно вздрогнуть и обернуться. Они с Петром, обнявшись, шли к нам, а за ними высилась покореженная груда металла, в которой сейчас довольно трудно было узнать гордую пирамиду расков. Рядом с ней суетливыми муравьями сновали рейвы, со сноровкой закапывая в песок тела расков и кое-кого из приближения Сарафи, чьи останки, разорванные неведомой силой, были раскиданы неподалеку от покореженного корабля. Еще некоторые несли на руках чьи-то обмякшие тела.
– Галка! – Я бросилась к ней и крепко обняла. – Галка. Живая! Как ты себя чувствуешь?
– Не подлизывайся! – буркнула она, всхлипнув мне в шею, и тут же отстранилась, строго взглянув совершенно сухими глазами. – Это что же такое получается! Сестру в плен сбагрила, а сама, значит, замуж выходит? За инопланетян?!
– Ну… – Я украдкой показала кулак ухмыляющемуся Петру. Сдал! – Надо же за кого-нибудь выходить… а чем тебе так не нравится зять лутанец?
– Всем! – Она хмуро посмотрела на меня и вдруг расхохоталась. – Всем нравится! Квартира и фирма твоя! Эх, забирай, раз я проспорила.
От неожиданности я опешила и решительно помотала головой:
– Нет уж. Я уже знаю, что меня ждет, если останусь в городе. К тому же… думаю, вам с Петром скоро наша квартира пригодится как нельзя более кстати.
– Стоп! А где собираешься жить ты? – Галка покосилась на Дарна и поправилась: – Вы... Только не говори, что ты останешься на этой планете! Я этого не переживу!
– Галь, о чем ты говоришь? Только что свершилось нечто такое, что навсегда изменило ход истории и развитие Лутана, а ты говоришь о каком-то выборе. Конечно, если будет возможно, я вернусь на Землю. А пока… – Я обернулась к мужчинам: – Может, кто-нибудь расскажет, что сейчас… сегодня произошло?
Но меня, казалось, никто не услышал: Гиш с Юденом и Дарн что-то обсуждали возле лежавшего Барта, Вейтр стоял в окружении выбравшегося на белый свет народа. И только Петр с готовностью откликнулся, решив унять мое любопытство.
– Если честно, успел увидеть только, как черный шар взорвался темными молниями и от толпы расков и их корабля осталось только это. – Он развел руками, указывая на царивший вокруг хаос. – Кое-кого из рыжих Сарафи тоже задело, но наши почти не пострадали.
– А куда делся паук? – одновременно выпалили мы с Галкой и переглянулись.
– О, это было зрелище! – Петр чуть поморщился. – Когда черный луч пробил его, он нарушил и его защиту. Эта тварь попросту начала растворяться, словно ему в рану плеснули серную кислоту. В общем, от него осталась лужица, которую сердобольные парни Вейтра уже засыпали песком.
– Правильно. Нечего портить такой вид! – хмыкнула Галка, с полуулыбкой разглядывая белоснежный песок, где-то вдали сливающийся с зеленым куполом неба.
– Все верно. Ведь наш воздух для них губителен.
Услышав голос Барта, я подошла ближе и уселась рядом с ним.
– Барт… как ты? Я думала, ты… ты…
– Погиб? – Он улыбнулся. – Сам удивляюсь, почему карающий меч саарзи не пронзил мое сердце так же, как пронзил сердце моего названого брата.
– Брата? – Петр и Галка тоже подошли ближе.
– Шарб, которого вы видели, – старший сын одного из верховных Владык Сойтуха. Когда я попал в плен и меня пощадила саарзи, его отец взял меня для услужения себе и своим многочисленным детям. Тот, кого вы видели, Владыка Зааргх, был его старшим сыном. Он первым поверил в меня и, когда его отец погиб, перевел из ранга слуг в ранг поисковиков. Я долгое время летал с расками по отдаленным планетам в поисках разумных рас и Воздушного элемента. К тому же у шарбов есть предание, что те, кто не лишился рассудка при встрече с саарзи, обладают перерожденной душой кого-то из Владык. Поэтому таких, как я, принимали в кланы и считали братьями, но это и стало роковой ошибкой этой великой расы. Они очень доверчиво относились к своему источнику энергии, думая, что, получив саарзи, никто из чужеродных тоже не выживет при гибели этого источника. Мой пример показал совсем другое!
– Ха! Пример! – У него на плече закопошилась тень, в следующее мгновение превратившаяся в Хряпа. Свесив ножки, он озадаченно попытался стянуть на груди разорванную в лоскуты рубаху, но, видя бесплодность попыток, плюнул и завязал ее узлом, выставив на всеобщее обозрение довольно упитанный животик. – Да если бы меня в тот момент рядом не оказалось, закапывали бы тебя, герой, так же, как и тех дохлых обезьян.
– Хряп? – спросила я строго, не отрывая взгляда от домовенка. – Где ты был? Я думала, вы нам поможете!
– Да как не помочь-то? – Он возмущенно надулся. – Еще как помогали! Я вон этому недотепе жизнь спас, под выстрел какую-то каменюку сунул. Вишь, как неэстетично теперь выгляжу? Во! А Хранительница всех вас спасла. Если бы не она, знаешь, какой бы тут взрыв шарахнул? Так всем и передай! А я переодеваться пошел.
Он поднялся, шагнул в пустоту и исчез. Только теперь почувствовав всеобщее пристальное внимание, я оглянулась и с улыбкой развела руками:
– Домовой!
Остаток дня пролетел незаметно. Из подземелья города вышли все, кто им поверил и решился променять безвольное существование в Альянсе на неизвестность, и вскоре ничто не напоминало о случившемся сегодня. Только покореженный остов корабля расков – да и тот Вейтр грозился разобрать на нужды города, начав заниматься этим уже завтра.
После захода солнца Дарн и несколько десятков мужчин разделились на группы и отправились на охоту за какими-то ящерицами. Вскоре уже вовсю полыхали костры, зажженные умелыми женскими руками из собранных неподалеку колючек, а в песке жарились тушки пойманной добычи.
– Красота, – вздохнула Галина и, разглядывая луны, уютно устроилась в оберегающих объятиях Петра. – Если честно, даже не подозревала, что на вашей планете может быть так красиво.
– Ты даже не представляешь, как тут было красиво до того, как Лутан попал в зависимость к Альянсу. – Лиза тоже полюбовалась звездным небом и усмехнулась. – Только не спрашивай, откуда мне это известно. Опять не поверишь.
– Твои видения? – Галина весьма серьезно взглянула на сестру.
– Ага. Вообще, мне довольно много показали из нашей предполагаемой жизни. Допустим, я знаю, что у тебя должны родиться две девочки.
– Ого! Всегда мечтал о большой семье, – тут же оживился Петр. – А потом?
– Так далеко мне не показывали, – усмехнулась Лиза и посмотрела на сидевшего рядом Барта. – А еще мне не показали того, что будет дальше. С вами. С Лутаном. С Альянсом.
– Альянс был детищем шарбов. – хмыкнул тот, забирая протянутые тарелки с большими кусками мяса и передавая их женщинам. – Теперь, когда Сойтуха больше не существует, вряд ли кто-то из рас, входивших в Альянс, рискнет продолжить их дело. Раски по-прежнему будут грабить, тойты торговать, бирзы – создавать корабли. Все останется, как и было, только не будет той абсолютной ненависти, что объединяла все эти расы.
– А откуда ты знаешь, что шарбов и их планеты больше нет? – пытливо прищурилась Лиза.
Барт улыбнулся.
– Саарзи… она исчезла. А еще исчез холод. Вот здесь. – Он коснулся сначала головы, затем сердца. – У шарбов было пророчество, существовавшее еще со времен создания их мира, в котором говорилось, что, если умрет саарзи – основа всего живого на Сойтухе, она заберет жизни и всех, кого породила.