Счастливчик улыбнулся.
— Были ли вы там во время пиратского рейда в прошлом году?
Кук тоже улыбнулся.
— Нет, но старик был. Мы много раз слышали эту историю. Он очень сердился. Практически никогда не болеет, а тут оказался в больнице. И всё пропустил.
— Ну что ж, понятно… А теперь, я думаю, мы вернемся к главному вопросу. Мне не хочется беспокоить доктора Певерейла. Как вы говорите, он старик. Вы его заместитель и гораздо моложе… — Старр улыбнулся.
— Да, конечно. Что я могу сделать?
— Относительно шахт. Вероятно, где-то в Куполе есть записи, карты, планы, где указано размещение стволов и всё прочее. Мы ведь не можем пускаться в путь вслепую.
— Я уверен, всё это есть, — согласился Кук.
— И вы можете раздобыть их и посмотреть с нами?
— Да, конечно.
— Надеюсь, доктор Кук, шахты в хорошем состоянии. Никакой опасности обвалов или чего-нибудь ещё?
— О нет, я уверен, ничто подобное невозможно. Мы находимся прямо над шахтой, и при строительстве обсерватории приходилось заглядывать туда. Шахты содержатся в хорошем состоянии, они абсолютно безопасны, особенно при меркурианской силе тяжести.
— А почему же их закрыли, если они в таком хорошем состоянии? — спросил Верзила.
— Хороший вопрос, — ответил Кук и слегка улыбнулся сквозь своё выражение вечной меланхолии. — Хотите правильное объяснение или увлекательное?
— Оба, — тут же ответил Верзила.
Кук предложил собеседникам закурить, а когда они отказались, закурил сам, предварительно с отсутствующим видом постучав сигаретой по тыльной стороне ладони.
— Правда такова. Меркурий очень плотен и считался возможным источником тяжелых металлов: свинца, серебра, ртути, платины. Так и оказалось: он не так богат, как надеялись, но всё же богат. К несчастью, добыча оказалась неэкономичной. Содержание шахт и перевозка руды для обработки на Землю или даже на Луну делают стоимость добычи слишком высокой. А что касается интересного объяснения, то это совершенно другое дело. Когда пятьдесят лет назад сооружали обсерваторию, некоторые шахты ещё работали, хотя их уже начали закрывать. И первые астрономы слышали эти рассказы от самих шахтеров, а потом передали последующим сменам. Это часть меркурианской легендарной традиции.
— Что за рассказы? — спросил Верзила.
— Будто бы шахтеры умирали в шахтах.
— Пески Марса! — ядовито воскликнул Верзила. — Они везде умирают. Не думаете же вы, что кто-то может жить вечно?
— Они замерзали насмерть.
— Ну и что?
— Очень загадочное замерзание. В шахтах в те дни было жарко, и все ходили в изолирующих костюмах. Рассказы часто обрастают приукрашиваниями, сами знаете, и постепенно шахтеры отказались ходить в шахты поодиночке, только группами, потом совсем отказались работать, и шахты закрылись.
Дэвид кивнул.
— Так вы отыщете планы шахт?
— Немедленно. И замену вашего изолирующего костюма.
Подготовка велась как к большой экспедиции. Был принесен и испытан новый костюм вместо разрезанного. Впрочем, это был обычный костюм для космического пространства.
Принесли и изучили карты. Вместе с Куком Старр наметил возможный маршрут исследования по главным стволам.
Он поручил Верзиле позаботиться обо всех принадлежностях, гомогенизированной пище и воде (её можно пить, находясь в костюме), проверить источники энергии и запас кислорода, убедиться в правильной работе систем, убирающих отходы и регулирующих уровень влажности.
Сам он ненадолго отправился на свой корабль «Метеор» — пошёл по поверхности и понес с собой рюкзак, содержимое которого с Верзилой не обсуждал. Вернулся без рюкзака, но с двумя маленькими предметами, похожими на слегка изогнутые прицепные бутылки, из матовой стали, с тусклым красным прямоугольником посередине.
— Что это? — спросил Верзила.
— Микроэргометры, — ответил Дэвид. — Экспериментальные. Как большие эргометры на корабле, только те закреплены стационарно.
— А что они могут обнаружить?
— На расстоянии в сотни тысяч миль, как корабельные, ничего, но они обнаруживают источник атомной энергии за десять миль. Смотри, Верзила, активируется вот здесь. Понятно?
Счастливчик слегка надавил большим пальцем на канавку в боку прибора. Сдвинулась часть металлического корпуса, снова закрылась, и сразу ярко засветился красный прямоугольник. Старр повертел маленький прибор в разных направлениях. В одном он горел особенно ярко.
— Это, вероятно, направление энергетической установки самого Купола, — заметил Дэвид. — Можно отрегулировать механизм, чтобы он эту установку не учитывал. — Он принялся осторожно нажимать небольшие, почти невидимые кнопки.
Работая, он улыбался, его молодое лицо выражало удовольствие.
— Знаешь, Верзила, не бывает, чтобы я навестил дядю Гектора и он не дал бы мне какую-нибудь техническую новинку Совета. Он говорит, что при том риске, какому мы подвергаемся (знаешь ведь, как он говорит), нам эти игрушки нужны. Но иногда мне кажется, что он просто хочет, чтобы мы провели полевые испытания этих новых приборов. Но этот может оказаться полезным.
— Для чего, Дэвид?
— Во-первых, Верзила, если в шахтах есть сирианцы, у них должна быть энергетическая атомная установка, пусть маленькая. Это необходимо. Нужна энергия для обогрева, для электролиза воды и так далее. Эргометр обнаружит её на нужном расстоянии. А во-вторых…
Он смолк, и Верзила досадливо поджал губы. Он знал, что значит такое молчание. У Счастливчика появилась мысль: позже он скажет, что она была такой туманной, что он не мог о ней говорить.
— Один эргометр для меня? — спросил он.
— Конечно, — ответил Старр и бросил ему один прибор.
Верзила поймал его в воздухе.
Когда они вышли из комнаты, в костюмах, но со шлемами в руках, Хэнли Кук их ждал.
Он сказал:
— Я решил отвести вас к ближайшему входу в шахты.
— Спасибо, — ответил Дэвид.
Заканчивался период сна в Куполе. Люди обычно устанавливали периоды сна и бодрствования, как на Земле, даже если не было смены дней и ночей. Старр специально выбрал это время: ему не хотелось уходить в шахты во главе процессии любопытных. Доктор Певерейл в этом с ним согласился.
Коридоры Купола были пусты. Свет приглушен. Они шли, и тяжелая тишина окутывала их; в ней стук подошв казался особенно громким.
Кук остановился.
— Это вход номер два.
Дэвид кивнул.
— Хорошо. Надеюсь, мы скоро увидимся.
— Надеюсь, тоже.
Кук со своей обычной мрачной серьёзностью открыл вход, а Счастливчик и Верзила надели шлемы, плотно зажав парамагнитные швы. Старр почти с удовольствием сделал первый вдох запасенного воздуха, он к нему привык.
Сначала Счастливчик, за ним Верзила вошли в шлюз. Дверь за ними закрылась.
Дэвид спросил:
— Готов, Верзила?
— Конечно, Счастливчик. — Голос его громко прозвучал в наушниках, фигура Верзилы в ярком свете шлюза казалась тусклой.
Открылась дверь в противоположной стене. Они почувствовали, как уходит в вакуум воздух, и прошли в дверь.
Она закрылась за ними. И стало темно.
Они стояли в абсолютной темноте тихих и пустых шахт Меркурия.
7. ШАХТЫ МЕРКУРИЯ
Они зажгли фонари, и тьма немного отступила. Перед ними открылся туннель, уходящий в темноту. Освещенное пространство обрывалось внезапно, что неизбежно в пустоте. За пределами прямых лучей света всё было темно.
Высокий землянин и его маленький товарищ марсианин начали углубляться во внутренности Меркурия.
Верзила с любопытством осматривался в свете фонарей; туннель напоминал ему виденные на Луне. Закругленный с помощью бластеров и дезинтеграторов, он уходил вперёд, казалось, в бесконечность. Стены изгибались и мягко переходили в скалистый потолок. Туннель имел овальную форму в поперечном сечении, чуть приплюснутую вверху и сильно — внизу. Такая форма обладает особой прочностью.
Через воздух в своём костюме Верзила слышал собственные шаги. Шаги Дэвида он ощущал благодаря лёгкой вибрации почвы. Не совсем звук, но для человека, который всю или почти всю жизнь провёл в вакууме, он так же полон значения. Он «слышал» эти вибрации почвы, как обычный человек слышит вибрации воздуха, которые мы называем звуком.
Периодически они проходили мимо скальных колонн: породу не стали удалять, и она служила опорой для слоев скалы между туннелем и поверхностью. Опять похоже на шахты Луны, только здесь колонны толще и многочисленней: хоть сила тяжести Меркурия и мала, она всё же в два с половиной раза превосходит лунную.
От главного ствола, по которому они шли, в стороны отходили туннели. Счастливчик, казалось, не торопился; у входа в каждый такой туннель он останавливался и сверялся с картой.
Для Верзилы самой тоскливой особенностью пути были признаки недавнего человеческого пребывания: болты, к которым крепились иллюмопластины, заливавшие туннели ярким светом, небольшие выемки, где некогда парамагнитные реле создавали трение для тележек с рудой, изредка боковые ниши; тут размещались помещения, где шахтеры могли поесть и передохнуть, лаборатории для испытания образцов породы.
Всё теперь размонтировано, вынесено, осталась только скала.
Но Верзила был не таким человеком, чтобы тосковать из-за подобных вещей. Ему не хватало действия. Он пришёл сюда не для простой прогулки.
Он сказал:
— Эргометр ничего не показывает.
— Я знаю, Верзила. Скройся.
Он сказал это спокойно, без ударения, но Верзила знал, что это значит. Он настроил своё радио на направленную волну с зашифрованной передачей. Это не входит в обычное оборудование космического костюма, но Старр и Верзила к нему привыкли. Верзила добавил шифровальное устройство, когда готовил костюмы, почти автоматически.
Сердце его забилось чуть быстрее. Когда Старр обращается к зашифрованной связи, опасность близко. Ближе — во всяком случае. Он спросил:
— В чём дело, Счастливчик?
— Пора поговорить. — Голос Дэвида звучал будто издалека и доносился одновременно со всех направлений. Это из-за дешифратора, который всегда оставляет какой-то «шум».