– Ничего особенного.
Я стушевалась. Как ответить, почему я здесь?
– За тобой приехать?
Я не могу дать координаты этой клиники.
– Нет. Все в порядке. Буду часов через пять.
Три часа займет обследование Картера, потом мне нужно с ним поговорить и доехать на такси до офиса.
– Пять? Где ты?
– Долгая история.
– Ты меня заинтриговала! Точно все в порядке?
– Да.
Со мной да. С Картером – нет. Но об этом я умолчу.
– Вон господин Гноц говорит, что готов за тобой приехать куда надо.
– Не надо. Зара, у меня кончается заряд. До связи.
Я быстро завершила разговор. Стоило представить, как еду обратно с Гноцем, так сразу начинало мутить.
Я еле дождалась, когда меня пустили в палату к Картеру. Я вошла внутрь и застыла, потому что совсем не ожидала такого там увидеть.
Картер Вин работал, пока его ткани восстанавливали тофы – универсальные клетки. Процесс заживления ими был быстрый, но вызывал чувство безумного зуда. Многих приходилось сковывать по рукам и ногам, давать закусить ткань, чтобы выдержать процедуру.
Однако рантарианец общался по коммуникатору с абсолютно спокойным выражением лица и делал заметки.
Кто принес ему из карта гаджет, я не знала, но была поражена стойкостью и самодисциплиной мужчины.
Но больше всего меня поразило его телосложение. Прикрытый только полосой ткани ниже пояса, он лежал так свободно, будто не знал, что такое стыд. А вот я познала его во всей красе. Точнее, смущение.
Я не могла уйти, не могла смотреть прямо. Оставалось только сесть на диван и смотреть куда угодно, кроме как на Картера, ожидая, пока он закончит свои дела.
А звонки не заканчивались. Один абонент завершил, тут же второй на линии, следом третий. И так до бесконечности.
Через час я поняла, что рантарианец – настоящий биологический робот. Никто больше просто не способен справиться с такой нагрузкой. И так бесчувственно относится к женщине, которая все это время ждет хотя бы минуты внимания.
А ведь я хотела всего лишь узнать, как он себя чувствует, и попрощаться. Но Картер лишь кидал на меня редкие взгляды, когда один звонок заканчивался и на связь выходил кто-то другой.
Когда прошло полчаса, я поняла, что больше не готова ждать. По всему видно, что рантарианец не собирается умирать.
Он просто машина для работы.
Я тихо встала и медленно пошла к выходу, ожидая, что он меня окликнет, остановит, но он предпочел решать дела, а не обратиться ко мне.
– Вечного светила, – попрощалась я на ресепшене, и мне мило ответили тем же.
Я вышла из клиники, прошла минут двадцать и только оттуда вызвала такси. Мы были в соседнем от Пансифа городе, в пригороде столицы, и я без проблем смогла уехать из густонаселенного района.
В офис я входила натянутой струной. И не зря. На меня обрушился шквал вопросов, на которые я не хотела отвечать.
– Ты где была?
– Это из-за отца, да?
– Не переживай так.
Я не хотела говорить в ответ ничего. Ни слова. Вынужденно улыбнулась и спросила:
– Что у нас по текущим делам? Какой этап работы?
Лукас Гноц вышел из своего кабинета и оценил меня взглядом. Видимо, мой несчастный вид устранил у него сомнения, и он покровительственно сказал:
– Отдыхай до завтра. Но чтобы с утра была полна боевого духа. Мы с тобой летим в Пансиф.
Что? Опять?
– Зачем?
Нельзя, конечно, сомневаться в решениях главных, но я хотела понимания.
– Вам же нужны данные о поведении рантарианцев? В Пансифе есть древнее поселение, сохранившее традиции предков.
– Мы с Зарой с радостью туда отправимся, – сказала я и увидела, как подруга часто-часто кивает.
Гноцу такой вариант не понравился.
– Не пойдет. По своим тайным каналам я узнал, что в это время там будет Музолди с семьей. Так что там должны быть я и ты. Кажется, у тебя получилось найти с ним общий язык.
Я понимала весь смысл поездки, но мне хотелось протестовать. Лететь с Гноцем наедине в Пансиф – уже целое испытание, а уж проводить там время… До дрожи не хочу.
Он же приставать начнет!
Я посмотрела на команду. Взгляды всех были близки к «везет же!».
Надо что-то придумать, из-за чего я не могу там быть.
Или могу? Наладим отношения с Музолди, значит, я буду ближе к сведению клейма сироты.
– Хорошо, – ответила я с чувством тяжести в груди.
Мне было хреново, но я не могла разобрать почему. И случилось это не резко от предложения Гноца. Пожалуй, я без настроения уже часа два.
Зара схватила меня за руку и отвела в сторону:
– Слушай, что с тобой? Неужели полетела к отцу?
Я покачала головой.
– Не хочешь говорить? – спросила она.
– Не хочу.
– А где легендарный карт, который подарил Картер?
Черная дыра, еще же железяка пострадала! Что, если рантарианец вздумает меня им шантажировать? Ремонт там стоит целое состояние.
Нет. Я не заставляла его дарить. А если уж подарок, то распоряжаюсь как хочу. Верно?
От этих мыслей легче не стало. Только тяжелее.
Себя не обманешь. Я всегда знала, что такое хорошо, а что такое плохо.
Принять такой подарок – плохо. Но еще хуже, если моя цель с разоблачением долгов «Авенса» улетит в черную дыру.
Быть неблагодарной за спасение – плохо. Но еще хуже сидеть преданной собакой у кровати и ждать, пока мистер Вселенная одарит тебя своим вниманием.
Лететь в Пансиф с Гноцем и рисковать оказаться в ситуации принуждения – плохо. Но еще хуже погубить шанс свести клеймо и никогда в жизни больше не бояться того, что меня схватят и сделают ужасное.
В эту ночь я провертелась без сна. Думала о Картере, о Гноце, о Пансифе, о клейме и о биологическом отце. Стоило задуматься, хочу ли я его видеть и говорить с ним, как я столкнулась с непониманием себя. А снимать с себя кожу больно. Проще было оставить все как есть. Но получится ли, когда я уже знаю о его существовании?
Как убежать от мыслей о детстве? Как не думать о причине, по которой меня оставили в приюте, а брата нет? Что, если это вранье? Тогда пресса должна за это поплатиться.
Наутро моя голова разрывалась от боли. Я легко могла сказаться больной, и мне бы поверили. Но что, если я упущу шанс? Кого потом винить?
Нужно было придумать что-то такое, чтобы Гноц ни за что меня не коснулся.
При наличии сыпи с Музолди мне не поговорить, как, в принципе, при любом вирусном заболевании. Что же делать?
Зара и Нея собирались в офис, бросая на меня заинтересованные взгляды. Я все не могла отодрать себя от кровати.
Зара подошла к окну и воскликнула:
– Ланка, смотри! Легендарный карт пригнали.
Разбитую железку притащили? Прямо из Пансифа мне под окна на радость прессе?
Я тут же оказалась у окна. На парковке стоял отремонтированный карт, подаренный Картером. Стук в дверь заставил подскочить.
– Вам посылка, – сказала рантарианка и протянула коробку.
Там был ключ от карта.
И когда Картер успел отдать приказ о ремонте? Когда все успели? Или это новый?
В коробке была записка. Я открыла ее и прочитала: «Моя девочка не должна ломать голову, на чем будет летать».
Я закрыла глаза, пытаясь справиться с целой волной разных эмоций. Здесь был и какой-то необъяснимый трепет, и злость, и восторг, и раздражение.
Мне хотелось набрать Картеру Вину и сказать, чтобы забрал свой карт. А потом спросить, как он себя чувствует. Но у меня даже не было его номера. И он не звонил.
Да что это вообще такое? Записки? Древний мир, что ли? Или это такая тонкая игра и он хочет, чтобы я набрала ему первой?
Неожиданно на коммуникатор пришло сообщение с неизвестного айди.
«Тебе нужен водитель на карт? Охрана?»
Первым порывом было жуткое желание ответить нет, а потом пришла в голову идея, что с охранником Гноц никогда не распустит руки. И я могу сказать, что все это происки Картера Вина.
Но это не очень хороший поступок. Так себе. Однако решает многие вопросы. Как же быть?
Подумав, я написала: «Спасибо, не надо. Как твое состояние?»
Коммуникатор молчал. Я оделась в брюки и легкую блузу, накрасилась и с неспокойным сердцем открыла дверь.
И тут же подпрыгнула!
Рядом со входом стоял незнакомый рантарианец в черном. Даже не спрашивая, по одной позе и выражению лица я поняла, что он наемник.
– Вы кто? – спросила я, отступая на несколько шагов.
– Вечного светила, госпожа Руглас. Меня зовут Дирт, я ваш телохранитель. – Наемник почтительно поклонился.
– Я же отказалась. – Я схватилась за коммуникатор.
Написала же на галактическом. Что непонятного? Не могу я платить такую высокую цену за услугу. Иначе Картер точно решит, что я его со всеми потрохами.
– Господин Вин отдал распоряжение. Я выполняю, – парировал Дирт и еще раз поклонился.
Получается, вопрос ко мне – это чистая формальность. Галактический босс уже все решил. Именно поэтому я и не хотела соглашаться.
Двери лифта открылись, показался Лукас Гноц. Весь при параде, он снова распространял концентрированный запах дорогого парфюма. Когда он увидел наемника у двери, тут же притормозил.
– Проблемы, Лана? – спросил он, подходя.
Примечательно, что по дуге.
– Вечного светила, господин Гноц. Я охранник госпожи Руглас. Меня зовут Дирт, – представился наемник, не думая склонить голову.
Речь была приветственной, тон тоже, а вот взгляд был далеко от этого. Так смотрят на угрозу.
Гноц тут же перевел вопросительный взгляд на меня:
– Лана?
– Я тут ни при чем. – Я пожала плечами.
А ведь это отличный шанс. С Диртом я буду в безопасности от приставаний начальника, при этом ни на какую охрану я не соглашалась. Не придраться.
Гноц посмотрел в коммуникатор:
– Нам нужно вылетать. Попрощайся с Диртом.
Наемник ответил раньше меня:
– У меня приказ сопровождать госпожу Руглас. Везде.
Звучало непоколебимо.
Лукас кривился так, словно слизняка съел, но спорить не стал. Молча развернулся к лифту. Я пошла следом. За мной – Дирт.