Последней заполнилась середина.
– Скорее всего, они не чувствуют себя комфортно, когда со всех сторон на них смотрят, – предположила Нея.
И ее теория получила подтверждение. В середину каждый раз садились только тогда, когда других вариантов не было. Стоило столику по контуру освободиться, как рантарианцы тут же пересаживались туда.
Мы отметили это в заметках, а я поняла, что, если добавить те самые живые перегородки из криписа, мы можем совершить прорыв.
– У нас есть с собой образец полотна? – спросила я Зару.
– Я захватил! – всунулся между нами Ешик.
– Отлично. Поможешь соорудить перегородку?
– Давай.
У нас был кусок полтора на два, но и этого могло хватить. Мы спрятались в подсобном помещении и буквально на коленке сделали шаткую перегородку.
Каждый час мы меняли место, куда ее ставили, и фиксировали реакции. Оказалось, что результативней всего получалось, когда перегородка располагалась с боков от посетителей, а вот сзади она почти не работала. Они словно ощущали угрозу.
Торговый центр закрылся в десять, но никто из нас не собирался спать. Всех раздирало желание быстрее проанализировать полученные данные. Заснули мы с рассветом прямо на своих стульях. Сначала вырубилась Нея, потом Ешик, потом Зара, и так, одного за другим, сморило всех, даже меня.
Проснулись мы от звука бьющегося стекла.
– Что случилось? – Я подняла голову и сонно сощурила глаза, осматриваясь. Мне вторили люди из команды, пожимали плечами, переглядывались.
Снова раздался этот звук. Кажется, из кабинета Гноца.
– Лан, выяснишь, что случилось? – спросила меня Зара.
Вся команда смотрела на меня с надеждой.
Я тихо вздохнула и пошла.
У двери замялась, но все же постучалась.
– Да! – рявкнул Гноц.
Я вошла и замерла на пороге. Кабинет был как после грабителей – весь перевернут вверх ногами. Посреди всего этого безобразия бушевал босс.
– Что случилось? – осторожно спросила я у Гноца, который буквально рвал на себе волосы.
– Что случилось? А то, что нам крышка. Музолди найден мертвым.
Я услышала звон разбившейся надежды.
Музолди был нашим единственным инвестором. Призовой лошадью, на которую мы поставили всей командой. Мы не искали никого, кроме него, сделав ставку на уникальность предложения для крупного спонсора.
Кто же знал, что Музолди отправится в мир иной?
– Что же делать? – спросила я.
Гноц даже замер, перестав крушить кабинет.
– Что делать? – переспросил он так, словно это я виновата во всех бедах. – А это нужно у тебя спросить. Твой любовник убрал Музолди? Я прав?
– У меня нет любовника.
– Как же! Не делай из меня дурака. Скажи, Картер Вин предлагал тебе перейти к нему в компанию?
Мое лицо выдало правду тут же, потому что не успела я и рта открыть, как Гноц заорал:
– Так и есть! Теперь у нас нет инвестора из-за тебя.
– Еще скажите, что и долги у «Авенса» из-за меня, – не выдержала я.
Гноц застыл, занеся руку над столом, с которого хотел все скинуть на пол. Медленно выпрямился и сделал шаг в мою сторону:
– Что ты еще знаешь?
Что ты конченый, вот что. Но сказать это не могу.
Я нащупала ручку двери, нутром ощущая опасность. Гноц слетал с катушек.
– Кто еще знает? – обманчиво тихим голосом спросил босс, делая ко мне еще шаг.
– Я никому не говорила.
– А еще не любовник. Как же! – фыркнул он. – Тогда что к нему не бежишь? Что ты забыла в «Авенсе»? Или ты шпионка?
– Вы прекрасно знаете, что нет. Иначе зачем мне придумывать проект здесь, а не в «Космострое»?
– Может, затем, чтобы «Космострой» выпустил космолет раньше, а мы потратили все последние средства и окончательно потонули? И как я раньше не догадался?! Лана, ты уволена за промышленный шпионаж!
Что?
Это какой-то сюр. Я точно не сплю?
Когда все так успело повернуться?
– Вы шутите? – спросила я.
– Похоже? – Гноц нервно дернул головой.
Он напоминал сумасшедшего или зависимого, который борется с ломкой. Смотрел на меня так, словно в любой момент может либо запустить что-нибудь, либо наброситься.
Инстинкт самосохранения говорил мне бежать прочь из кабинета. Упрямство твердило, что я не могу так просто согласиться с увольнением, когда столько сил потратила для достижения цели.
– Вы хотите выкинуть меня из проекта и использовать мои наработки себе на пользу? Может быть, даже выдадите за свои?
– Все, что разработано инженерами «Авенса», принадлежит «Авенсу». Внимательно читай трудовой договор в следующий раз, когда будешь устраиваться на работу. Конечно, если тебя кто-то возьмет после подобной записи в трудовой книжке.
– Вы понимаете, как это бредово звучит?
– Разве? – Гноц подошел ко мне еще на шаг ближе.
Взъерошенный, с красными пятнами на лице, он смотрел на меня очень странно.
– Хочешь остаться в «Авенсе»? – спросил он.
В чем подвох?
То, как он замер напротив меня, словно змея перед рывком, сильно нервировало.
– Конечно. Я не заслужила необоснованного увольнения.
– Тогда… – Гноц сорвал с себя пиджак, кинул его на стул и принялся за ремень брюк.
– Что вы делаете?
– На колени, – приказным тоном почти проорал он.
Волосы на моем затылке словно стянули. По коже пронесся холод.
Я видела по Гноцу, что он слетел с катушек. Абсолютно перестал себя контролировать. Из него фонтанировало все самое плохое, гнилое и мерзкое.
Если он сделает резкий выпад и схватит меня, мне настанет конец.
Я и раньше не уважала босса, но после гнусных слов просто возненавидела. Отчетливо поняла, что это красная линия. Больше так нельзя.
Как бы я ни цеплялась за возможность получить гражданство и снять клеймо, это точка невозврата.
Ненавижу. Проклинаю. Желаю провалиться в ад к воспитателям из приюта.
Я наклонилась и быстро подняла папку. Чувствуя липкий страх, берущий свои корни еще из детства, я размахнулась и со всей силы кинула ее в Гноца. Попала углом ровно в лоб.
Босс взревел. Я восторжествовала.
Светило, почему я не сделала этого раньше?
– Рехнулась? – Гноц шагнул на меня.
Между нами оставалось метра полтора, не больше.
Я схватила напольную вазу с сухоцветами и без колебаний швырнула в него. И пока снаряд летел, дернула за ручку двери и выскочила из кабинета.
Послышался звон разбитой вазы и рев Гноца.
А я побежала. Между рядами столов и стульев, чтобы схватить сумку, мимо остолбеневших коллег, по лестнице вниз, а потом по улице.
Я не слышала больше ничего. Не видела дороги.
Дышала рвано, иногда всхлипывая, пока совсем не обессилела и не присела на лавку под тенью дерева. Аромат апольтиса теперь казался приторно-тошнотворным. Меня мутило от нервов.
– Все напрасно, – шептала я. – Напрасно.
Перед глазами проносился жесточайший отбор в «Авенс», полугодовая стажировка, приставания Гноца, которые я терпела.
И зачем? Чего я добилась? Горького поражения?
Я вытерла со щек влагу, но они тотчас стали мокрыми. Достала из сумки салфетки, шумно высморкалась, но нос тут же заложило.
Знала бы, чем все закончится, запустила бы в Гноца вазу, еще когда он первый раз протянул ко мне лапу или сально посмотрел.
– Дурында. Какая же я дурында, – прошептала я.
И тут услышала шум быстро приближающихся шагов. С испугом посмотрела на дорогу и замерла.
– Зара?
Девушка с разбегу села рядом со мной и обняла. Молча, без слов, прижала к себе крепко-крепко, и меня прорвало. Я рыдала в голос. Рыдала как никогда в жизни. За себя маленькую, отданную в приют, брошенную родителями. За себя взрослую, в одиночестве пробивающую путь вперед. За себя настоящую, которая была в шаге от цели и потеряла все.
– Ну-ну-ну. – Зара гладила меня по спине. – Все хорошо, Ланка. Все будет хорошо.
Она еще шептала что-то успокоительное, пока я не выплакала все слезы и не стала лишь вздрагивать у нее в объятиях. А потом я просто молчала.
Внутри меня было пусто, но снаружи тепло от поддержки подруги. Не знаю, сколько я так просидела. Просто в один момент почувствовала в себе силы взять салфетки, привести себя в порядок и поблагодарить.
– Спасибо, – хриплым от слез голосом прошептала я.
Зара только еще раз притянула меня к себе.
Человеческое тепло.
Нет ничего ценнее его, уж я-то знаю.
– Спасибо, – прошептала я еще раз и взглянула в глаза подруге.
Она смотрела на меня с пониманием и сочувствием, а потом вдруг нарочито веселым тоном сказала:
– Ты ему голову разбила, знаешь?
Я поежилась. Вспышка ярости точно будет стоить мне проблем в будущем.
Я опустила взгляд к дорожке, потом посмотрела вперед. Рантарианцы сновали по городу, занятые своими делами, и я почувствовала себя словно за невидимым стеклом.
На миг взгляд зацепился за знакомый карт на парковке, и я напряглась. Такую роскошь может себе позволить только один знакомый мне мужчина. И это Картер Вин.
Но что он тут делает? Следит за мной?
Да нет. Он же сказал, что больше и пальцем не шевельнет в мою сторону.
Я покосилась на Зару и осторожно спросила:
– Как ты меня нашла?
Подруга грустно улыбнулась:
– Я выбежала за тобой не сразу, поэтому не знала, куда ты пошла. Но меня кое-кто подхватил и отвез к тебе.
– Картер? – сипло спросила я.
Значит, он за мной следил?
Зара кивнула и сказала:
– Только ты убежала, как окно Гноца разбилось. Я видела, как его как следует помяли двое рантарианцев, скрутили в узел и выволокли наружу. Погрузили в карт и увезли в неизвестном направлении.
Значит ли это, что наемники Картера держали ситуацию под контролем? Если бы я не справилась, они бы меня спасли?
Я задрожала. Навалился откат. Запоздало стало страшно, потом радостно, а потом пусто, словно из меня выкачали все силы.
Я была под защитой. Несмотря на то что Картер сказал, что больше не двинет и пальцем в мою сторону, он держал все под контролем. И это было так приятно, так непривычно, что я растрогалась.