- Хват! - Лафайет поперхнулся. - Как… как ты сюда попал? Я думал, это клетка Горога Прожорливого…
- Так оно и есть, голуба. Псевдоним. Пришел я в город, чтобы тебя разыскать, а ребятишки герцога засадили меня за бродяжничество. Я, конечно, очистил от них пару улиц, но потом притомился, а они возьми да кинься на меня со всех сторон сразу, да еще пушечное ядро на голову уронили. - Гигант нежно почесал затылок двумя пальцами.
- Ч-чтобы м-меня разыскать? - O'Лири вновь попятился и уперся в стену, не в состоянии проглотить бильярдный шар, почему-то застрявший в горле и мешавший воздуху проникать в легкие. - 3-зачем?
- Должен же я с тобой рассчитаться, кэп. Не из тех я, кто бросает дело на полпути.
- Послушай, Хват, у меня на иждивении две беспомощные старушки, и я их единственная опора, - сказал Лафайет ломающимся голосом. - И вообще, нечестно, если все так глупо кончится.
- Кончится? Приятель, это только начало! - взревел Хват. - Чтобы мне с тобой как следует рассчитаться, понадобится куча времени!
- Чем я заслужил такую участь? - простонал Лафайет. - Ну что я такого сделал?
- Лучше подумай, босс, чего ты не сделал.
- Не сделал?
- Ага. Ты ведь не вышвырнул меня за борт лодки, а мог. Хоть я и туго соображал, но все слышал: когда маленькая леди предложила от меня избавиться, ты сказал, что коли он без сознания, нельзя его швырять акулам.
- И т-такова моя н-награда?
- Точно, кэп. - Гигант положил руку на живот, из которого донеслось еще одно низкое рычание. - Это ж надо, я и не помню, когда последний раз жрал. Наверное, мои кишки скоро друг с дружкой начнут грызться.
Лафайет изо всех сил зажмурился.
- Слушай, давай скорее, а то я не выдержу и соглашусь на все условия Горубля. Начинай.
- Что начинать, голуба?
- Ешь м-м-меня, - сказал O'Лири, едва шевеля губами.
- Чтобы я тебя съел? - недоуменно спросил Хват. - Слушай, кэп, да ты не так понял. Как я могу слопать своего спасителя? O'Лири приоткрыл один глаз.
- Ты… ты не собираешься разрывать меня на куски?
- Зачем бы я стал это делать?
- Не имеет значения, - сказал Лафайет, чувствуя, как у него подкашиваются ноги и он оседает по стенке - пол. - Существуют темы, которые я предпочел бы не обсуждать. - Он глубоко вздохнул, сел поудобнее и посмотрел на гиганта, участливо наблюдающего за ним с восьмифутовой высоты. - Послушай, если ты действительно хочешь мне помочь, давай подумаем, как отсюда выбраться.
Хват почесал в затылке пальцем, толщиной с топорище.
- Ну…
- Можно пробить тоннель в стене, - предложил O'Лири, засовывая руку в щель между двумя огромными валунами. - Но это займет несколько лет, и у нас нет инструментов. - Он задумался.
- Может, в потолке есть потайная дверь?
Хват покачал головой.
- Всю неделю ходил согнувшись, чтобы не стукнуться. Цельнодубовая плита, четырехдюймовка.
- Э-э-э… тогда пол.
- Скала, шесть дюймов.
Следующие десять минут Лафайет ходил по камере, тщательно осматривая стены, дверь и нишу, и в конце концов устало облокотился о решетку.
- Надо смотреть правде в глаза, - с отчаянием в голосе произнес он. - Я проиграл. Свайнхильду заставят подчиниться, Адоранна станет посудомойкой в Миазмах, Горубль захватит Артезию, леди Андрагорру поменяют на Дафну… а Дафну, может быть, подарят Родольфо или отдадут Лоренцо Счастливчику, которого зовут Ланцелот Долговязый.
- Эй, кэп, я тут кой-чего придумал, - сообщил гигант.
- Приляг, Хват, отдохни, - безжизненно сказал O'Лири. - Ничего тут не придумаешь.
- Ага. Но…
- Это самая настоящая пытка. Лучше бы ты разорвал меня на куски.
- Ага. Но если…
- Я должен был знать, что этим кончится. Нельзя все время удирать из тюрьмы; рано или поздно поймают и упрячут раз и навсегда.
- Конечно, мой план не такой, чтобы очень шикарный, но какого черта? - сказал Хват.
- Какой план? - тоскливо спросил O'Лири.
- Я тебе о том и толкую, кэп. Мой план.
- Валяй, говори.
- Ну, я вот что придумал… хотя нет, тебе, наверное, надо, чтобы был шик, вроде секретных тоннелей или дыр в потолке.
- Ничего, говори, не стесняйся.
- Ага… только не думай, я понимаю, что такому джентльмену, как ты, это не подойдет, но- что скажешь, если я сорву дверь с петель?
- Сорвешь две… - Лафайет повернулся, посмотрел на стальную решетку и громко рассмеялся.
- Ну, конечно! Давай!
Гигант выпрямился, стукнувшись головой о потолок, схватился за толстые прутья, широко расставил ноги в сапогах шестидесятого размера, сделал глубокий вдох и рванул решетку на себя. Раздался неприятный визг металла, сопровождаемый диким скрежетом. Огромный камень вывалился из кладки стены и с грохотом рухнул на пол. С душераздирающим звуком, напоминающим столкновение двух «роллс-ройсов», притершихся боками на бешеной скорости, решетка покорежилась, изогнулась и выскочила из гнезд. Хват отшвырнул изувеченную решетку в сторону и спокойно вытер ладони о кожаные штаны.
- Это все ерунда, голуба, - сказал он. - Дальше что?
Лафайет, освобожденный от кандалов одним движением руки Хвата, шел по коридору вместе с гигантом мимо клеток, в которых сидели, болтали или дрались заключенные с растрепанными волосами и дикими лицами. В камере пыток никого не было.
- Плохо, - сказал Лафайет. - Я рассчитывал, что Стонруб нам поможет.
- Ой, смотри, какие забавные! - воскликнул Хват, поднимая с жаровни набор острых как бритвы кусачек, предназначенных для постепенного откусывания носов и прочих мягких частей тела. - Мне всегда хотелось заполучить хорошие щипчики для ногтей.
- Послушай, Хват, нам необходимо составить план действий,
- сказал O'Лири. - Если мы начнем шататься по дворцу, нас опять схватят и закуют в кандалы. Все помещения наводнены солдатами Родольфо и личной охраной Горубля. Нам необходимо организовать диверсию, чтобы отвлечь их внимание, а тем временем выкрасть Свайнхильду и леди Андрагорру.
- Эй, вы! - проорал громкий голос в глубине коридора. - Я требую адвоката! Я требую американского консула! Я требую, чтобы мне разрешили позвонить по телефону!
- Похоже на Лоренцо… - Лафайет кинулся к камере, из которой доносились вопли. Человек с ван- дейковской бородкой и усиками, прической Эдгара Аллана По и высоким воротничком времен Гувера и Наполеона, тряс решетку, схватившись за прутья холеными руками.
- Эй, вы… - он недоуменно посмотрел на O'Лири. - Э-э-э… я случайно вас не знаю?
- Лоренцо? - Лафайет улыбнулся. - Все-таки тебя сцапали? Когда мы последний раз виделись, ты меня бросил на произвол судьбы, а сам, конечно, удрал. Зачем ты нацепил этот дурацкий костюм и бороду?
- Не болтайте глупостей, - заявил узник наглым голосом, который раздражал Лафайета еще в темной камере Стеклянного Дерева. - Не ваше дело, но меня зовут Лафкадио. И вообще, кто вы такой? Могу поклясться, мы где-то встречались…
- Не валяй дурака, - сердито сказал Лафайет. - Нам с Хватом удалось бежать, но леди Андрагорра…
- Насколько я понимаю, речь идет о Цинтии. Значит, вы тоже участник заговора? Номер не пройдет! Не смейте даже на пушечный выстрел подходить к моей невесте…
- Мне казалось, ее зовут Беверли. Впрочем, неважно. Если я тебя выпущу, поможешь нам устроить небольшую диверсию? Мне необходимо незаметно пробраться в глубь дворца.
- Выпускайте скорее! - взвыл бородач. - Об условиях позже договоримся!
- Хват! - позвал Лафайет. - Займись. - Он пошел по коридору. Заключенные с любопытством следили за каждым его движением. - Послушайте, ребята! - сказал O'Лири. - Нам с приятелем удалось освободиться. Если я вас выпущу, обещаете ли вы бегать сломя голову по коридорам, нападать на стражников, бить мебель и посуду, вопить во все горло и шуметь как можно больше?
- О чем речь, мистер!
- Конечно обещаем!
- Считай, что договорились!
- Вот и прекрасно. - Лафайет быстро вернулся к Хвату, дал соответствующие указания, и через несколько мгновений гигант принялся деловито крушить тюрьму. Заключенные постепенно заполняли камеру пыток. Внезапно Лафайет увидел Лоренцо, успевшего избавиться от нелепого маскарадного костюма.
- Послушай, Лоренцо, - сказал O'Лири, проталкиваясь сквозь толпу, - почему бы нам с тобой… - Он умолк, поймав на себе изумленный взгляд бывшего товарища по камере, лицо которого впервые видел при хорошем освещении.
- Эй, приятель! - послышался голос Хвата. - А я- то думал, ты пошел в другую сторону… У-угх, - Гигант растерянно завертел головой, глядя то на Лафайета, то на его собеседника.
- Ребята, может, я немного не того, но кто из вас мой босс, с которым я сидел в камере?
- Я, Лафайет, - ответил O'Лири. - А это - Лоренцо…
- Какая чушь! Меня зовут Лотарио, и я не имею чести быть знакомым с питекантропами. - Он презрительно посмотрел на Хвата.
- И чего ты мне сразу не признался, что у тебя есть брат-близнец? - укоризненно спросил Хват.
- Брат-близнец? - воскликнули они в один голос.
- Ага. Скажи-ка, парень, чего ты так вырядился? Может, ты артист?
Лафайет буквально пожирал глазами Лоренцо, или Лотарио, одетого в кожаный пиджак, облегающий кожаный жилет, грязную рубашку и помятые брюки.
- Он совсем на меня не похож, - высокомерно заявил O'Лири.
- Может, есть отдаленное сходство, но я не шныряю глазами и выражение…
- Я на тебя похож?! - восклицал в это время Другой. - Мы недостаточно хорошо знакомы, чтобы я выслушивал подобные оскорбления. Где ближайший телефон- автомат? Я немедленно подам рапорт министру, и ваше осиное гнездо хебефреников засадят в сумасшедший дом, прежде чем вы успеете сказать «ноблесс оближ».
- Эй, Лафайет! - перекрывая шум толпы, прозвучал громкий голос.
O'Лири повернулся. Двойник человека, с которым он только что беседовал, разве что по-другому одетый, махал рукой. Лафайет невольно посмотрел назад. Тот, кто называл себя Лотарио, затерялся среди толкающихся людей.