Ухватившись перчатками за края, я нырнул внутрь и оказался в кормовом помещении. Ранее тут было два отдельных отсека, реакторный и гипердвигателя, но взрыв сделал перепланировку. Он снёс тонкие переборки, но не смог взломать основную и превратил несколько помещений в одно большое. Реакторы были снесены со станин и повреждены. Нужно их внимательно осмотреть, может, удастся один вернуть к жизни, а вот оба ремонтных дроида и гипердвигатель были полностью уничтожены. Одно это показывало, в какой мы были жопе. Тут другого определения и не найдёшь. Ещё раз осмотревшись, я подошёл к переборке и, посмотрев на лёд, именно тут была утечка, быстро запенил трещину, прекратив утечку воздуха. Баллон с пеной я взял из ящика под шкафом со скафами, там был небольшой ремкомлект вроде этих баллонов.
Активировав встроенный ремонтный сканер, я стал просвечивать всё оборудование, что оставалось в уничтоженном отсеке и мысленно прикидывать, как тут всё восстанавливать.
Когда час спустя я вернулся в жилой отсек и, сняв скаф, прошёл в медбокс, то, выдвинув из стены ещё один стул, устало сел и потёр лоб.
– Всё так плохо? – спросила Киана.
– Гипердвигателя нет. Совсем нет. ЗИП есть, но основа уничтожена. Нечего ремонтировать. «Блок А» тут не поможет, это просто усилитель гиперпузыря.
– Нас хотели убить? – тихо спросила Малия.
– Да, похоже на это. Рванул один из ремонтных дроидов. Его ниша находилась прямо рядом с гипердвигателем, и при взрыве нам снесло не только реакторы со станин, но и полностью уничтожило сам гипердвигатель. Хорошо, что взрыв ещё в сторону ушёл, судя по всему, взрывная волна должна были пройти по кораблю от кормы до носа, но что-то не сработало, и он ушёл вверх, проделав дыру в обшивке.
– Кто это может быть? – спросила Киана.
– Кто теперь знает? – развёл я руками. – Я же вам говорил что кто-то убирает претендентов на престол, а вы не верили… Но взрывчатку мог заложить только кто-то из СБ империи. Ни техники, ни инженеры не имели доступа на борт, но трое офицеров могли свободно заходить на корабль. Если бы память искинов не была искусственно затёрта, мы бы узнали, кто заложил мину. Дроидов я не менял и не трогал, взяв их со складов резерва верфи. Нет, мину заложили именно на борту незадолго до отлёта, вместе с введением в искины вирусов. Наверняка Петя именно поэтому и не предупредил нас о гостях, а может, он вообще был отключён на тот момент. Чёрт его знает. Но то, что в искинах были дополнительные установки от СБ, это я знаю, да и они предупреждали, это чтобы корабль не достался чужим, а тут явная диверсия.
– Мы погибнем? – баюкая на руках заснувшего сына, спросила Малия.
– Вряд ли. Я инженер или погулять вышел? Восстановить я корабль восстановлю, благо все искины «живые» и движки на месте. Восстановлю, запущу все системы, и полетим дальше.
– Без гипердвигателя? – мои жёны отнюдь дурами не были и задали правильный вопрос.
– В самую суть ткнули. Полетим на маневровых. С учётом того, что мы находимся в Диком космосе, у нас есть шанс наткнуться на дикую планету земного типа или остатки какого-нибудь корабля. Если повезет, снимем с него гипердвижок. Однако чтобы всё это могло произойти, требуется поработать. Если что, я буду в рубке. Из бокса вам лучше не выходить и использовать встроенные койки. Тут самое безопасное и защищённое место. Офицерские пайки вон там, утилизатор можно использовать как туалет. В общем, несколько неде… дней вам лучше пожить тут. Всё, я побежал.
Побежал, конечно, это громко сказано при слабой гравитации, но быстро направился в рубку, оставив жён сказанное мной осмысливать. Снова заняв кресло пилота, в этот раз пристегнувшись, сразу подключился к системе управления и продолжил писать программы для искинов, сейчас это самое важное. Без них я просто не могу взять под контроль корабль. Жаль, что для медсекции я искина не предусмотрел, посчитав его лишним, сейчас бы он пригодился. Скопировал бы его установочные программы, а дальше просто бы написал дополнительные программы и взял корабль под полный контроль, но чего нет, того нет.
Работая с написанием программ, я не отвлекался. Но быстро прокрутил все, что было с момента нашего отбытия с Лемура. Да в принципе, ничего такого там не было, мы в несколько прыжков покинули обжитые миры и ушли на девять дней полёта в гипер уже по Дикому космосу, но, судя по времени на нейросети, пробыли в гипере всего семь дней, после чего произошла диверсия. Не знаю, кто это всё устроил, но шансов у нас действительно было катастрофически мало. Практически не было, но говорить об этом жёнам я не хотел.
Найти в Диком космосе планету, где можно выжить, или обломки корабля, шансы катастрофически малы, практически нереальны. Вполне возможно, мы вернём контроль над кораблём, да что возможно, вернём, но скорость движения корабля без гипердвигателя упадёт на 1000 процентов. Сейчас мы находились в неисследованном космосе по размерам как две – две с половиной тысячи империй Лемур, или три тысячи империй Люмер. Чуете, чем дело пахнет? Уверен, в этом секторе и корабля-то ни одного не было с момента её возникновения. Чтобы нас найти, поисковикам понадобится тысяч сто кораблей-разведчиков и лет пятьсот, да и то не факт, что повезёт. Для таких систем, как эта, им нужно даже не миллионы, а гораздо больше. Для примера, за эти девять дней в гипере такой корабль, как «Хамелеон», пролетал от семидесяти пяти до восьмидесяти тысяч подобных систем. Так что мы реально были в жопе, и спасение лежало только в наших руках. У меня были с собой жёны и новорождённый ребёнок, так что нужно было постараться.
Женя стоял рядом со мной и, держась за штанину, то смотрел на меня, то переводил взгляд на монитор пилотского экрана, где было изображение звезды типа земного Солнца.
– Ты думаешь, рядом есть планета? – спросила Малия, что занимала место пилота. Я стоял за её спиной, опершись руками о спинку кресла, а сын рядом. Кианы не было, она вот уже шесть дней находилась в капсуле обучения.
– Возможно, – ответил я.
– Надеюсь, в этот раз нам повезёт, – с надеждой сказала старшая жена.
– Я тоже надеюсь, – вздохнул я.
С момента диверсии прошло тринадцать месяцев. Сын полтора месяца назад начал ходить, что делал с переменным успехом, а мы занимались нашим спасением. Надежда ещё не упала, но тревога присутствовала. За это время я смог заделать пробоину, частично с помощью ЗИПа восстановить коммуникации на корме, установить на станину один из реакторов, что более-менее уцелел после взрыва, используя как источник запчастей второй, и запустил его. Правда, он тянул всего на шестьдесят процентов мощности от первоначального, но хоть работал совместно с резервным. Киана к тому времени подучила технические базы знаний, и я как инженер подтвердил ей сертификат корабельного техника-универсала, после чего она стала активно мне помогать. Но больше всего мого времени занимало написание программ для искинов. Я их писал три месяца. Сперва для одного искина, чтобы он поддерживал все системы корабля, потом за два с половиной месяца неимоверными усилиями по сокращению времени работ сделал основу и, проверив её, установил на два искина, запустив тестирование. Всё, они стали ИИ с зачатками интеллекта, и главное, они уже могли работать и управлять. Чуть позже я занялся третьим, на котором до этого была вся нагрузка по управлению кораблём и поддержанию жизни на его борту. Были, конечно, сбои, но я успел их устранить без вреда для нашего здоровья. Дальше я установил программы, что писал до этого, немного их доработав, и всё, корабль стал полностью под нашим контролем.
Ах да. Вращение удалось остановить, когда мы взяли под контроль движки, тогда же заработала и гравитация. Саму яхту мы тоже остановили, стабилизировав в пространстве. А когда корабль перешёл под наше управление, мы направились искать хоть что-то, что поможет нашему спасению, активно сканируя системы, что проходили, сканерами и радарами. За это время мы обнаружили три светила, но, к сожалению, планет земного типа у них не нашли. Встретилась одна, где была какая-никакая атмосфера, но ходить там можно только в скафандре, и искали дальше.
Эта звезда была четвертой, и все мы возлагали на неё некоторые надежды. Может, хоть тут будет планета с нормальной атмосферой? Ведь это не такое и редкое явление.
Надо сказать, надежда на находку была неслабая. Были причины для этого. А причина в том, что автономия нашего корабля подходила к концу, ещё полгода, и всё. Дело тут не в системе жизнеобеспечения, в продовольствии или в топливе, последнее вообще отсутствовало как факт, по причине ненадобности, а в том, что подходили к концу топливные стержни для реакторов. Запас был уничтожен, а тех, что находились в реакторах, хватало на год, мы экономили как могли, но бесконечно это продолжаться не могло. Реакторы, конечно, биологические, но прожорливые, и без подпитки они работать не могут, а этих специальных стержней у нас практически не оставалось. Месяц назад сунул в рабочий тот, что вытащил из повреждённого, наш последний запас. Именно поэтому мы смотрели на светило со вполне понятной надеждой.
В это время Женька агукнул, протянув ко мне ручки, и я, наклонившись, подхватил его на руки, привычно пристроив на сгибе руки. Теперь он смотрел, как и я, на экран визора.
– Начинаю сканирование системы. К сожалению, нам из-за недостатка энергии видно не всё, – сообщила Малия.
– Отключи второстепенное оборудование, включая медбокс с Кианой, у её капсулы своё питание, переключится автоматически, – посоветовал я.
Малия сидела неподвижно, но активно работала с помощью нейросети, судя по тому, что в рубке свет перешёл из яркого на тусклый, она отключила всё что могла, включая двигатели, и дальше мы летели по инерции.
Покачивая на руке сына, я на миг замер и сообщил:
– Похоже, Женя снова испачкал памперс. Пойду заменю. Держи меня в курсе, если что.
– Хорошо, – не отрываясь от работы, кивнула старшая жена.