та я ему не отменял, вот он, когда пилот и пассажиры покинули судно, вернулся ко взлому, и бот с этой минуты был под моим контролем. В смысле был бы, но пока дистанционно я не мог им управлять во избежание моего обнаружения. Как я уже говорил, охрана тут была куда серьезнее, чем на других станциях.
Пока я ждал группу, что уже улетела на двух челнока, то успел обдумать и проанализировать увиденное на лётной палубе. Во-первых, охрана была активна, раз в десять минут по одному и тому же маршруту пролетал на антигравах охранный дроид. Во-вторых, все системы тоже были активны и раз в полчаса просвечивали суденышки на предмет живых существ. Ну боты были экранированы, а у меня был специализированный скафандр, так что в этом я был спокоен. В-третьих, вся палуба была под контролем искина, отвечающего за безопасность. Тут не гражданская станция, всё оборудование на несколько поколений лучше, и просто так тут не побегаешь. Обнаружат очень быстро и загоняют, поэтому незаметность и неторопливость – вот те два качества, что могут мне помочь взять эту станцию под контроль. К тому же скаф мне теперь не покинуть, без защиты меня легко обнаружат. Биологические сканеры есть на всех охранных и боевых дроидах и в некоторых системах, что контролируют перекрёстки, так что они сразу обнаружат живое существо, что ползёт за стеной по коммуникациям или воздуховоду. Мне этого было не нужно.
Именно поэтому, ожидая тех пиратов, что улетели на челноках, я и обдумывал, что делать. Покинуть челнок, пока охрана лётной палубы не перейдёт под мой контроль, я не мог, но вот у дешифратора такой шанс был. Бот стоял в середине лётной палубы, и его могли засечь, если бы он передвигался по палубе до стены, где находились шкафы с коммутатором и лазами в систему коммуникаций и воздуховодов. Значит, нам такой способ не подходил.
Для местной охраны осталось незамеченным, как со стороны кормы бота открылась небольшая техническая шахта, и наружу вывалился дешифратор, встав на все свои восемь манипуляторов. Почти сразу он метнулся к силовой пленке, что защищала палубу от вакуума и жёсткого космического излучения, и выбрался наружу, начав перебираться по обшивке в сторону начала лётной палубы.
Конечно же, искин, что отвечал за эту палубу, засек возмущение силового поля и отправил к нему технического дроида, чтобы проверил эммитеры. Раз охрана ничего не зафиксировала, то, скорее всего, это сбой, как решил искин-техник. Я с интересом смотрел, как технический дроид подходит к силовой плёнке, пока всё шло так, как я и планировал. Конечно, охрана может засечь активные датчики на обшивке моего челнока, но они работали в пассивном режиме, передавая картинку на визор, что висел у входа в рубку, к тому же я одновременно больше двух датчиков не использовал, и меня засечь было очень трудно. Вот если бы сразу три работало или больше, тогда да, шанс у охраны был, сейчас же я смотрел и с интересом следил за действиями технического дроида. Выйдет он наружу или нет?
Всё-таки искин решил проверить эммитеры и обшивку, поэтому технический дроид, передвигаясь на опорах, вошёл в плёнку, отчего мой дешифратор, что наблюдал за ним снаружи, пересёк такую же у края лётной палубы и метнулся под днище крайнего челнока. Он уже поработал с эммитером, что там находился, и он начал сбоить, поэтому дроид направился в ту сторону. Проверив эммитер и посчитав, что его пора менять, дроид вернулся на палубу и поспешил на склад за запчастями, не заметив, что, когда он перешёл на палубу в районе дюз челнока, на него сверху скользнул по тросу дешифратор и как клещ закрепился на корпусе в районе реактора, распластавшись.
Дроид, не заметивший ноши на себе, убежал на склад, когда он через двадцать минут вернулся, дешифратора уже не было. Всё, это был единственный шанс доставить дешифратор на территорию станции, где охрана ведётся на уровне «В». Всего таких уровней ужесточения безопасности четыре. «А», «Б», «В» и «Г». «А» – это самый высокий уровень, где охрана работает на пределе, запустив все мощности. Таких диверсионноопасных мест было не так много. Это лётные палубы, шлюзы, диспетчерская, реакторная и жилой модуль для начальства. Лётные палубы и шлюзы – это понятно, от проникновения страхуются, диспетчеров и реакторный отсек охраняют от диверсий, а начальство от кого?
Уровень охраны «Б» – это места массового скапливания людей, увеселительные заведения. «В» – это складские помещения, ангары и даже жилые модули с медсекцией, но у последней своя охрана. А «Г» – это служебные помещения не основного значения.
То есть охрана контролировала практически всё, а лётную палубу, где я сейчас находился, особо, как и остальные. В принципе, дешифратор мог взломать местный узел и дать мне возможность покинуть станцию. Но в том-то и дело, что шансы быть не обнаруженным очень малы, именно поэтому я сидел в челноке и ждал, а дешифратор, страхуясь, сейчас полз в автономном режиме в сторону диспетчерского модуля к искинам. Да, он должен был взломать управляющий искин, и второй, что отвечал за охрану, без моего контроля. После чего я уже безопасно покину челнок и, пока дешифратор ломает третий, отвечающий за реакторы, добравшись до диспетчерского модуля, буду готовить из станции ещё одну большую бомбу.
Планы были такие, но, в принципе, это всё импровизация. Да, дешифратор работает автономно, но это боевая станция, и в туннелях и воздуховодах напичканы всякие датчики и сенсоры, отчего путь дроида изрядно увеличится по времени. А уж как ему придётся повозиться, чтобы попасть в святая святых станции – в бокс с шахтами искинов, я уж умолчу. Но радовало одно – там, где для меня ходу не было, дроид пробирался по узким колодцам без проблем, я бы застрял, да и боялся он только оптических датчиков, обходил или, если это невозможно, дистанционно отключал их и сенсоры.
Да и я находился в подвешенном состоянии. Чёрт его знает, сколько этот челнок тут простоит, может, через пару часов пилот вернётся? Доступа к местной административной сети у меня не было, а если пользоваться той, что была подключена к компу челнока, это показать всем, что почему-то пустой челнок интересуется информацией о себе. Сразу местная СБ нагрянет. Это не звоночек – это будильник. Так что, если пилот вернётся, придётся прятаться в реакторном отсеке. В принципе, потерпеть можно, челнок приписан именно к этой станции, и меня особо не волновало, что он будет курсировать по системе, главное, чтобы возвращался на эту боевую станцию и я узнал, добрался ли дешифратор и взломал ли хоть один искин. Если да, они сами выйдут на меня, по специальному лучу, настроенному на мою нейросеть, и подтвердят смену хозяина. Дешифратор ведь не только взламывал пароли владельца, но и внедрял потом мои установочные программы, и искины, не прекращая основных работ, чтобы не насторожить персонал, будут держать ещё связь со мной и обо всём докладывать. Пофиг, что они био и имеют личность, против программ они и не пикнут. Мне, конечно, пришлось постараться, чтобы написать их для биоискинов, там совсем другие программы управления требуются, но я справился, и они уже были загружены в память дешифратора. Тот знал, что делать, приказ получен, и он начал работу, а мне осталось скрестить пальцы и ждать результата. Наступило самое сложное время – ждать. К сожалению, это была единственная возможность взять под контроль станцию, другого шанса не будет. Это не пятое или тем более четвёртое поколение, девятое. Очень сложная работа даже для меня, хотя я этот тип станции знал лучше своих папиллярных узоров на пальцах. Хм, кстати, а как они выглядят?
В челноке мне пришлось посидеть тридцать семь часов, пока не прибыл пилот и не вылетел с двумя пассажирами в сторону малой грузовой станции. Так как она висела на противоположной стороне планеты, путь занял продолжительное время, и я успел затечь в позе скрюченного дедушки, пока, наконец, мы не прибыли на место и я, кряхтя, не выбрался в пустой салон. Челнок тут простоит час, как я понял из переговоров пилота с диспетчером, этим я решил воспользоваться для того, чтобы размяться.
Видимо, в этом месяце челнок стал дежурным, потому что почти не стоял на палубе и постоянно курсировал между станциями и планетой. За следующие восемь дней я успел одиннадцать раз побывать на планете, четыре на малой грузовой станции и шесть на средней, двадцать два раза возвращаясь на боевую. В общем, на седьмой день я не выдержал, и, когда мы с грузом из двух малых контейнеров с тремя пассажирами прибыли на среднюю станцию, я поспешил покинуть не только реакторный отсек, но и сам челнок. Местные искины мне подчинялись, так что я незамеченным покинул лётную палубу и ушёл во внутренние коммуникации. Ещё через сорок минут я проник в пустующий кабинет старшего техника, похоже, тут давно никто не бывал, и наконец, сняв скаф, воспользовался душем, встроенным в санузел. После чего, заблокировав дверь, велел управляющему искину будить меня, если кто приблизится к кабинету, и нормально уснул. А то я уже скрученным начал привыкать спать в реакторном отсеке челнока.
За эти семь дней ни один из искинов так и не откликнулся, это меня особо не обеспокоило. С учётом того, что дешифратор, по моим прикидкам, доберётся до диспетчерского модуля и проникнет в бокс с искинами дня за три, вполне возможно четыре, и на каждый искин ему нужно от шести до десяти дней, то время ещё было. Вот если дней через десять, когда вернусь на боевую станцию, отклика не будет, тогда да, обеспокоюсь, а пока это делать рано.
По внутреннему времени станции было ранее утро, когда я проснулся и со стоном потянулся на диване в кабинете старшего техника. Это был кабинет не старшего техника станции, туда лезть смысла не было, начальник постоянно сидит у себя. Нет, это кабинет техника одного из ремонтных доков, но он сюда не ходит, не любит подниматься на второй этаж, и работает непосредственно в доке, именно поэтому я так себя спокойно и вёл. Местные искины отметили, что за последние два месяца техник ни разу не поднимался в свой кабинет. А я сделал так, что он до сих пор не знает, что тут устроился чужой. Сделав зарядку, я стал просто отдыхать, ни о чём не думая и не пытаясь никуда бежать в погоне за убегающим временем. Понравилось даже, а то все эти дни то и дело приходилось работать в форс-мажоре.