За минуту до очередного прихода девушки-мучительницы камера в углу отключилась, это может засечь только профессиональный взгляд, ведь никаких красных диодов там не было. В последнее время я даже начал привыкать к ее визитам, она это видела и пыталась придумать что-нибудь, только чтобы унизить меня посильнее.
Итак, прогуливаясь недалеко от двери, я почувствовал знакомое онемение, но не сильное, организм адаптировался и сопротивлялся все лучше. Пшикнув, отошла в сторону дверь, и я увидел ее. Молниеносно вскочив, я нанёс ей удар кулаком в основание затылка, вырубая её, при этом подхватывая на руки и застёгивая на шее ошейник. Когда браслет открываешь, идёт сигнал искину, но я сделал небольшой прерыватель из заколки, замкнул контакты, отвечающие за открытие ошейника, совершенно спокойно его снял и застегнул на шее девицы. Мне нужны были секунды до поднятия тревоги, эти секунды прерыватель мне дал.
Бросив девку на месте, я успел прошмыгнуть в щель закрывающейся двери и оказался в коридоре. Я активировал, наконец, нейросеть и, пока она запускалась, бежал по коридору в сторону отсека с разгонными двигателями.
Как я успел понять по виду внутренних помещений, это крейсер третьего класса типа «Жюрин».
Почти сразу мой побег был обнаружен искином, и под потолком взвыла боевая сирена. Только на больших кораблях у инженеров были отдельные рабочие места, куда стекалась вся информация о работоспособности судна, на крейсерах же подобного не было.
Но на крейсерах зато был кабинет старшего техника, именно туда я и бежал, мне нужен доступ к его компьютеру. Подскочив к двери, я безуспешно подёргал её, не поддается, заблокирована искином, подозреваю, все входы и выходы – тоже.
Разозлившись, я рявкнул:
– Ну, сами до этого довели!
Подскочил к щитку коммутатора на стене, открыл его и, вытянув из небольшого компа нейрошнур, напрямую подсоединился к нему с помощью нейросети. Искин пытался противодействовать, не давая доступ к сети, но мне этого и не требовалось. У меня в архиве нейросети лежали до поры до времени самые убойные вирусы разных направлений, для которых до этого часа я не находил применения. Выпустив пять вирусов, как раз специализированных по небольшим крейсерам, даже таким допотопным, я отключился и побежал в центральную часть судна в технический сектор. Искину сейчас не до меня, он, используя всю вычислительную мощь, с трудом боролся с вирусами, постепенно теряя управление над оборудованием крейсера. Поэтому я беспрепятственно откинул крышку в сторону и с трудом протиснулся в узкий технический проход рядом с реакторным отсеком, предназначенный для дроидов. Как только я успел закрыть крышку люка и немного продвинуться вперед, послышался топот ног нескольких человек и командный рык капитана:
– Обыщите все помещения!.. Эрих, выводи «Люмерца» из гипера.
– Не могу, нур, Лик сообщает, что атакован боевыми вирусами, он не может их сдерживать, противовирусные программы не помогают. Только немного сдерживают их. Лик умирает, они убивают его, – послышался хриплый, явно из динамиков, панический ответ пилота. Тот, видимо, находился в рубке, на своём боевом посту.
С трудом продираясь через технические коммуникации, я едва успел укрыться за поворотом, как кто-то открыл крышку люка и осветил шахту, сообщив капитану:
– Тут чисто.
Пока работорговцы искали меня по всем помещениям крейсера, я по вертикальной шахте, что вела к одной из шлюзовых, поднялся в центральный отсек корабля и вывалился в главном коридоре жилого модуля рядом с кают-компанией, испачкав пол кровью из ссадин, и тут же скользнул в ближайшее помещение, оказавшееся медбоксом. Подскочив к стеллажам и шкафчикам с медпрепаратами, я стал искать то, что мне нужно. За минуту отобрал четыре капсулы, пару таблеток и один аэрозоль. Бросив одну таблетку в рот, я быстро разжевал её, морщась от неприятного вкуса, и, подождав пару минут, стал пшикать вокруг аэрозолем. Выйдя в коридор и не переставая пшикать, я направился к рубке. Большая часть охотников находилась на корме у моей каюты-камеры, пилот же находился в рубке, закрытой бронестворкой. Попшикав около входа, оставив мокрое пятно на стене, я направился на корму.
Если бы искин был работоспособен, я бы не смог так спокойно ходить по кораблю, но ему до конца остались считанные мгновения, поэтому действовал я спокойно, благо двери передо мной открывались сразу, при касании соответствующего сенсора на стене. Прокравшись на корму, я выглянул в коридор, он тянулся метров на двадцать, и стал потихоньку пшикать аэрозолем, чтобы облако стало расплываться в сторону дальних комнат, где слышались азартные крики и мелькали охотники в десантных комбезах.
Долго ждать не пришлось, буквально через минуту вышедший в коридор здоровенный охотник с лысой головой вдруг наклонился, зашатался и рухнул. Рядом упал второй. Сонный газ, предназначенный для диверсантов, был безвреден для меня, поскольку я проглотил антидот, но охотников гарантированно вырубило на полчаса. Вырубило бы часа на три, но аптечки комбезов уже наверняка начали свою работу.
Прислушавшись, я убедился, что шума нет, поэтому, вскочив на ноги, стал красться по коридору к лежавшим охотникам. Отсюда было видно троих, но, сколько их в действительности, я не имел представления. Оказалось, вместе с капитаном и его помощником Ингаром всего восемь человек. Туда же я включил пилота и девку. Думаю, все тут.
В шести технических помещениях, два из которых были переделаны в камеры для перевозки дорогих рабов, вроде меня, лежало шестеро мужчин. Все без сознания. У капитана активировался его навороченный комбез, отчего он дышал внутренним воздухом, но это не имело значения. Он, как и все, был без сознания.
Дальше нужно было действовать быстро, и я не стал медлить. Все охотники были разоружены, лишены своих комбезов и пристёгнуты к специальным скобам в одной из пустых комнат, своими же наручниками, что я снял с их поясов. Все, кроме капитана, – его я утащил в другую комнату. Это ещё не всё. Я настроил бластер капитана на малую мощность и приварил дверь в двух местах к косяку, теперь сами они не выберутся, даже если снимут наручники, когда придут в себя.
Нужно было торопиться, поэтому я ввёл капитану антидот и, когда тот начал приходить в себя, сунул ему в рот одну из капсул, содержавших в себе препарат сыворотки правды. Под действием этого препарата подопытный превращается в растение, но на капитана мне было плевать. Тот понял, что в рот ему что-то попало, и выплюнул остатки капсулы, но было поздно, она лопнула у него во рту и препарат начал впитываться в слизистую. Его мог бы спасти тот древний реаниматор, что стоял в медбоксе рядом с двумя лечебными капсулами, но тащить его туда я не собирался, мне нужны были коды доступа для корабельного искина.
Я знал, что вирусы недолговечны, требовалось поспешить.
– Похоже, уже подействовало, – пробормотал я себе под нос, но капитан ответил, видимо приняв сказанное за вопрос.
– Сыворотка действует.
– Скинь мне коды доступа, пароли к корабельным искинам и под протокол подтверди, что передаёшь мне свой личный корабль во владение.
Тот подтвердил, но выяснилось, что только две трети корабля принадлежали ему, остальная часть – его помощнику, Ингару.
– Иди за мной, – велел я капитану и направился к выходу из помещения, ранее, видимо, служившего складом. Пришлось снова открывать заваренную дверь.
Отыскав среди лежащих Ингара, я также сунул ему в рот половину таблетки и, когда он начал приходить в себя, добавил капсулу с сывороткой правды.
Ингар подтвердил, что передаёт свою часть судна мне во владение, после чего мы втроём направились к рубке. Пришлось ждать три минуты у входа, пока действие вирусов не закончилось, и капитан своей властью приказал искину разблокировать вход. Первым шагнул Ингар, он же первыми и упал, когда ему в грудь вошли несколько игл из игольника пилота. Но стрелял он недолго. Единственный выстрел из моего бластера – и в голове пилота образовалась дымящаяся дырочка. К счастью, выстрел не повредил оборудование.
– Видимо, пилот всё понял, когда увидел вас в одном нательном белье, – задумчиво потёр я шею.
Дальше последовала штатная процедура передачи корабля в моё владение. Капитан и Ингар по очереди сообщили вслух свои данные, пароли и передали корабль мне во владение. Я подтвердил статус нового хозяина, сменил все коды, велел искину провести диагностику и приготовиться к принудительному выводу корабля из гипера. Также я приказал считать только себя единоличным хозяином и членом команды, а остальным присутствующим на борту присвоить статус неблагонадёжных гостей.
– Уберите эту падаль, – приказал я, кивнув на пилота.
Капитан и пошатывающийся, весь в крови, Ингар вынесли пилота из рубки в коридор и бросили на пол. Я последовал за ними, мы направились в каюты обоих бывших совместных владельцев «Люмерца», сперва к Ингару, а потом к капитану. Пора поделиться всем неправедно нажитым. Они скинули мне на нейросеть коды и пароли к счетам «на предъявителя» в разных банках. Остальные вклады меня не интересовали, всё равно воспользоваться не смогу.
С этим мы закончили примерно за сорок минут. Ингар умер первым и, весь в крови, остался лежать в коридоре, чуть позже за ним последовал и капитан. Перед тем как он угас и разум покинул его, я воспользовался моментом и задал ему несколько вопросов.
Девушку звали Лия, то, что она делала со мной – это её инициатива. Она племянница и единственная родственница капитана. Ей семнадцать лет, и она готовилась к установке нейросети медицинской направленности, с целью принять под своё командование медбокс. Уже год, как она из подростка сформировалась в красивую молодую девушку, и охотники стали использовать её, как ловушку. За это время ни одной осечки. На «Сивилле» они работают вот уже три года, вернули обратно около двухсот беглых рабов, получив неплохие премии.
Обо мне он знал мало, но зато была в курсе, зачем я так сильно понадобился «Гикону». Оказалось, шейнские верфи Варра, славящиеся во многих государствах своими станциями, не были захвачены ни рейковцами, ни люмерцами. Причина проста – их уничтожили. Часть инженеров погибла, часть успела сбежать в другие страны. Но восемнадцать инженеров всё-таки смог выкупить «Гикон», планирующий построить свои верфи для станций седьмого поколения. Для этого требовалось не только оборудование, но и подготовленные люди. Да вот беда, единственный их специалист, конструктор-проектировщик, умудрился сбежать. Именно поэтому была назначена огромная цена за беглого раба с инженерным сертификатом.