— Хей-хей! Полегче! — вдруг озаботился Джон. — Давайте не будем рисковать. Если что-то пойдет не так, мы потеряем воду. А пополнить запасы теперь негде.
— Разумно, — согласился Арно. — Ладно, сделаем это, когда запасы будут подходить к концу.
Однажды Энджи поймала передачу с «Небесного Дворца». Там подавали сигналы бедствия.
— Жалко, что мы воюем, — вздохнул Джон. — У них «биосфера» с полным циклом.
— А мне не жаль, — жестко ответил командир. — Я тоже думал об этом.
Живучесть их станции была выше. Может, даже год-другой можно было протянуть. Их бы медленно убивала невесомость и космическая радиация, но это лучше, чем ничего.
Однако неизвестно, что случится, если связаться с китайцами.
— Нас перестреляют, как собак, — сказал командир. — Нет, это не вариант.
Лучше каждый сам по себе.
Спустя некоторое время аппаратура зафиксировала падение крупного объекта. Перед этим прервались передачи с «Небесного Дворца» и прозвучал государственный гимн Восточного Конгломерата. Арно был шокирован. Джон озвучил:
— Это что вообще было?
Кажется, одной станцией на орбите стало меньше.
Время шло, и они были заперты в этой консервной банке. Все допустимые сроки вышли. Если бы ничего не случилось, экипаж станции давно бы сменили. А теперь невесомость медленно, но верно подтачивала здоровье. Они слабели, и даже тренажеры не спасали. Урезанный пищевой рацион делал только хуже костям.
Если сложить все вместе, то в рейсе они пробыли восемь месяцев: полгода до Судного Дня и два месяца после. Джон немного меньше. Всего два месяца на орбите. Повезло. А вот Энджи нет.
Однажды она неловко оттолкнулась и сломала руку. Джон помог мобилизовать конечность. Командир «Ойкоса» испытывал чувство вины за то, что случилось. Ему надо быть внимательнее. Женщинам всегда тяжелее переносить пребывание в невесомости. Он опасался, что у нее начинается системный остеопороз. Теперь он урывал от собственного рациона, чтобы накормить Энджи.
— Ешь давай, — делился с ней Арно.
Она сначала отбивалась, а потом послушно глотала из тубы сырную смесь с повышенным содержанием кальция. Арно заметил, как на это смотрел Джон. То ли завидовал, то ли… С жадностью? В последнее время они все время хотели есть. Им пришлось урезать рацион.
— Не переживай, — сказал ей командир, чтобы она не испытывала угрызений совести за свое «обжорство». — Ты должна думать о команде. Чем быстрее ты вылечишь руку, тем быстрее мы сможем пополнить запасы воды. Успокойся. Думай только о себе.
Однако это возымело обратный эффект.
— О себе?! — воскликнула она. — Какого черта!!! А, пропади оно все…
Она грязно выругалась. Женщина оттолкнула Арно и полетела прочь, стукаясь руками и ногами о стены отсека. Джон сноровисто ухватил ее за ногу.
— Эй-эй!!! Мы так не договаривались, я же тебе руку лечил!
Командир догнал и прижал к себе беглянку. Она выла, тоскливо и надрывно. У него от этого воя холодок пробежал по загривку. Случилось то, чего он давно ждал. Энджи наконец сорвалась. Она оплакивала своих близких.
Потом она спала. Арно не решался отпустить ее. Ему казалось, что, стоит ему самому закрыть глаза или уйти, она сделает что-то плохое. Пожалуй, им с Джонни стоит наладить дежурство и приглядывать за ней хотя бы первое время, пока они не убедятся, что все в порядке.
Когда Энджи проснулась, то извинилась и сказала, что такого больше не повторится. Арно сделал вид, что поверил, но с Джоном переговорил.
Шел третий месяц их заключения.
Внизу, под ними было начало конца.
На исходе третьего месяца перестали поступать всякие сигналы с Земли. Наступило полное молчание, и люди поняли, что они остались одни. Снизу не осталось живых. А если и были, они не могли вести передачу на спутники.
Со станции «Сайберия» тоже не было сигналов. Сначала странная передача, какие-то вопли. Потом — все. Мертвая тишина.
Арно Федеки, Энджела Стюарт и Джон Кветмэн — вот и все человечество.
Они были последними людьми.
Трещина в кости у Энджи постепенно заживала. Запасы заканчивались. Люди старались не думать о худшем. Ну, еще один месяц в запасе. А дальше?
Арно старался жить одним днем. Иногда он представлял, как уйдет из жизни. Его познаний в медицине должно было хватить. Хлорид кальция тоже может убить, не так ли? Он думал об Энджи. Она не сможет взять на душу грех и покончить с собой.
Джонни? Темная лошадка он, этот Джон. Подлизывается, старается помочь. А сам смотрит так… нехорошо. Чутье редко обманывало командира.
— Пора, — решил однажды Арно. — Надо перекачать воду. Кто займется?
— У тебя больше опыта, — нехотя признал Джон. — Сделаем, как предложила Энджи. Все по плану.
Он облачился в гермокостюм и вышел в шлюзовую камеру. Потом перешел на «Ксеркс» и вышел на связь.
— База, — помахал он рукой с экрана. — Как слышите? Прием.
— Слышу вас хорошо. Прием.
— Выпускайте пташку полетать!
Энджи тоже переоделась и вышла в шлюзовую камеру. Командир приготовился к началу погрузки. Из камеры откачали воздух. «Ксеркс» отсоединился от стыковочного модуля, увлекаемый инерцией, отошел прочь на несколько метров. Энджи на тросе вышла в открытый космос.
— Энджи, как слышишь? Прием.
— Слышу хорошо, командир. Откройте заслонку над приемником воды.
Арно отдал команду. Заслонка отодвинулась, и Энджи начала разматывать переходник. Командир хотел передать Джонни, чтобы тот готовился, как вдруг случилось непредвиденное! «Ксеркс» сорвал одно из креплений стыковочного модуля. Кажется, Джонни запустил маршевые двигатели.
— Джон! Какого черта? Что происходит? Прием.
— Ничего, командир. Я вас покидаю.
Он отключился. Энджи тоже поняла: происходит что-то не то. Она закрепилась магнитными присосками на корпусе центрального модуля станции. Между тем «Ксеркс» уже удалялся, унося с собой последнюю надежду на выживание.
— Командир? Что случилось? Прием.
— Потом. Возвращайся обратно. Немедленно.
Она послушалась.
Они уже битый час пытались закрыть внешние заслонки стыковочного узла. Проклятье! Джонни повредил крепления, и теперь заслонка не могла закрыться.
Оставалось одно. Открыть шлюз принудительно, без автоматики, и спасти женщину. Арно открыл шкафчик, где находился его гермокостюм, и выругался. Воздушного патрона не было. На месте крепления патрона зияла дыра.
— Джонни!!! Джонни, Джонни, Джонни…
Ему мало было вывернуть патрон. Костюм был безнадежно испорчен. Если Арно откроет внутреннюю заслонку, то погибнет от взрывной декомпрессии. Или… не погибнет? А если не погибнет, то воздух они все равно потеряют. Ресурсов останется еще меньше. Еще неделя-другая, и все. Но даже эту неделю он хотел жить и провести вместе с ней. Он не мог сидеть здесь и наблюдать, как она умирает.
Арно в отчаянии прижался лбом к стене. Металл холодил лоб, помогая собраться с мыслями.
Так… Пена из экстренной сумки на костюме. Предназначенная для запечатывания пробоин в костюме, она вполне сгодится для того, что задумал Арно. Он обильно залил ею дыры на месте воздушных патронов и подождал, пока схватится. Остатков воздуха внутри костюма хватит. Только все надо делать быстро.
«Очень, очень быстро».
Теперь следует перекрыть подачу воздуха в отсек.
«Очень быстро».
— Энджи, как слышишь меня? Прием.
— Слышу хорошо. Что будем делать? Прием.
Он видел ее на камерах в шлюзе. Она повернулась, и Арно увидел ее лицо. Хмурится… Несладко ей там, наверное.
— Слушай внимательно, детка. Гермокостюм поврежден. Я его надену, но это мало поможет. Я сейчас пристегнусь к стропам, чтобы меня не вынесло наружу. Потом открою шлюз. А ты его закроешь. Действуй быстро. Прием.
— Поняла. Прием.
— Подойди к заслонке и закрепись с помощью магнитов. Прием.
Она на руках поползла по стене, передвигая магниты.
— Сделала. Прием.
— Приготовься. Я начинаю.
«О, Энджи. Не подведи меня, ангел».
Арно проверил костюм и влез в него. Странно было не ощущать привычной струи от подачи воздуха. Командир отключил систему контроля и открыл шлюз.
— Спасибо, Энджи.
Она успела и все правильно сделала. Арно до сих пор мутило. Сначала костюм резко раздуло, а потом давление все равно снизилось. Уши заложило, он начал задыхаться. Наверняка оставались небольшие отверстия, которые он пропустил. Но Энджи все сделала за него. Это было действительно очень быстро.
Энджи стянула гермокостюм, потом помогла ему.
— Это тебе спасибо, — улыбнулась она. — Ты ведь мог оставить меня там.
— Ты что, серьезно? — оскорбился он.
У него даже в мыслях не было. Он не мог ее бросить в беде. И не потому, что было что-то личное. Просто не мог. Для него это значило оставаться человеком, несмотря ни на что.
— Прости, — она обняла его. — Я знала, что ты справишься.
Энджи поцеловала его. Сначала он подумал: неуставные отношения. А потом: ну их к черту. А дальше было не до мыслей.
Она знала, что им осталась неделя. Он тоже это знал. Но они оба старались об этом не думать.
День второй [кровавая плоть]
Арно проснулся.
— Черт побери, разве уже утро?
На станции надрывался зуммер. Арно провел пятерней по бритой голове, встряхнулся и начал выпутываться из пристяжных ремней, которые удерживали его, пока он спал. Стоило отстегнуться, как он поплыл в воздухе.
— Сейчас!!! Минуточку.
Мужчина снова чертыхнулся.
— Энджи, где ты там?
Ее было ее дежурство.
«Ну и сон», - подумал командир станции «Ойкос».
Приснится же такое. Ужас! Гибель Земли, судный день, рагнарёк… Как же хорошо вернуться в реальность. Супер!!! Просто замечательно! Жизнь прекрасна. Сейчас он это понимал как никогда.