— Мишель, думаю, вас моё предложение «пострелять», не касается. Вы люди гражданские, не обученные. Это мы с Толиком и Сашком лицензированные убийцы, а с вас и спрос иной. Будете здесь внеземную технику осваивать.
— Да-да, — сказал Чихачёв. — Техника — это наш профиль. Особенно морская…
— Она не особо то и морская, — хмыкнул я. — Это космические спасательные боты. Но, скажу я вам, машины… Они и не совсем машины. У тохов вся техника собрана из разных биологических форм. Даже экраны мониторов, реакторы и оружие. Причём, три бота слились в один. На это потребовалось всего трое суток. Сейчас там шесть посадочных мест и шикарные условия обитания. Мы с Умшу постарались. Завтра оцените.
— А что не сегодня? — Спросил Ильин. — Похоже получилась прелестненькая штучка. А там широкие спальные места? С девушкой можно поместится? Я бы тоже остался испытывать внеземную технику. Мы её перестроим для себя, правда Олег? И организуем подводные туристические прогулки.
— Изыди, извращенец, — прошипел Михайлов. — Я потом побрезгую там в кресло сесть, а не то что на постель лечь.
Так в шутках и подначках пролетел первый вечер нашей встречи. На следующее утро я вывел друзей на прогулку.
— Пойдёмте, я покажу вам мою кладовочку.
— Ты, полковник, не видел Лёхину кладовочку. Там столько «коктебелю», тебе и не снилось. Разного. Но мой всё же лучше. Хорош ведь?
— Хорош, хорош, Саша. Молодец, что привёз. Пошлите уже. Я вас тоже удивлю.
Кладовочкой я называл небольшой бетонный бункер-склад боеприпасов постройки начала двадцатого века. Это было слегка заглубленное помещение размером тридцать на восемьдесят метров, и высотой восемь метров.
— Ничего себе, кладовочка! — Восхищённо произнёс Ильин. — Прохладненько… И пустенько как-то… А-а! — Громко сказал он и эхо несколько раз отразилось от стен.
— И что тут такого? — Спросил Михайлов. — У нас этого добра хоть жопой ешь…
Я хлопнул в ладоши и вместе с эхом в центре помещения отразился и проявился космический спасательный бот размером тридцать на десять. С виду он напоминал шарообразного трепанга.
— Познакомьтесь, друзья, это — бот. Бот познакомься, это — наши друзья.
Бот мигнул огоньками на «шипах-выпуклостях».
— Вот это да, — произнёс Лёха. — Всем кладовочкам кладовка. А там «коктебель» есть?
— А то… Я же вас ждал. А вас без «коктебелю» встретишь, больше не приедете.
— Ну тогда пошли во внутрь. Очень хочется на лежаночках поваляться.
— Толик пусть остаётся здесь, — сказал Фокин. — Я его опасаюсь.
— А как ты его сюда затащил? — Неожиданно спросил хозяйственный и пунктуальный Лёха.
— У-у-у… Это особая история. Заходите.
Кресла в боте стояли вокруг круглого стола. Стол был накрыт синей скатертью. На скатерти стояли разные, большие и маленькие бутылки, рюмки, бокалы и фужеры, лежала нарезанная на ломтики рыбка и сырокопчёная колбаска, чёрный, серый и белый хлебушек, красная, чёрная и минтаевая икра.
— Присаживайтесь в кресла, друзья, — сказал я.
Все расселись. Ильин поёрзал, замерил ширину кресла и, с сожалением качнув головой, цикнул языком.
— В нашем возрасте и с нашими болячками, «это» низя, — с вызовом в голосе и с сожалением сказал Фокин, насторожённо поглядывая на Толика.
— Теперь уже вам всё можно, — хохотнул я, и стены корабля стали прозрачными.
Мы плавно и не быстро скользили над островом.
— Что за ё* твою мать! — ругнулся Михайлов. — Полковник, блять! Я высоты боюсь!
Все схватились за подлокотники кресел.
— А как мы вылетели из кладовочки? — Спросил спокойно Ильин.
— Просочились, — прошептал Фокин.
Я покивал головой.
— Именно.
— А как это? — Спросил Лёха, поглаживая свою вспотевшую лысину.
— А я знаю? — Переспросил я. Как космические корабли с пассажирами просачиваются сквозь бетонные стены Умшу мне рассказывал, но я не понял.
По моей команде низ корабля снова затемнился и дышать стало легче сердце успокоилось. А то даже меня пробило на тахикардию. Правда, Умшу быстро с ней справился.
— Так, други мои, наливаем, пьём и закусываем, чем Бог послал. — Теперь вам можно всё.
— Это почему это? — Спросил Ильин.
— В вас сидят братья по разуму.
— Ты охренел, блять⁈ — Возмутился Михайлов. — Нах*й он мне сдался?
— Саш, ты же подписался под проект, — сказал я.
— Когда это⁈
— Вчера, Саша. Ровно в одиннадцать часов пятнадцать минут. Включить видеозапись?
— Вот, грёбанная контрразведка! — Усмехнулся Михайлов. — Но я ничего не чувствую.
— Ничего и не почувствуешь. По договорённости, тохи сидят молча, и реабилитируют ваши тела. Общаться с вами будут только если их спросят. Как-то так…
Наступила пауза.
— Всё равно ты гад! — Весело скривился Михайлов. — Мог бы и предупредить.
Я пожал плечами.
— Согласен, Шура, но извини. Такая работа…
— Мы же друзья, блять!
— Хочешь разорвать контракт? Легко. Даже без штрафных санкций. Просто возвращаешься домой такой же, как и прилетел. Нет проблем, дружище. Честно, нет проблем. Если погорячился, то и ладно. Я же говорил, что могу их и в кошках перевезти. А вас позвал, потому, хотел подправить вам организмы, измученные нарзаном. Ну и, потому что без вас мне скучно будет бороздить космос.
Михайлов почесал обеими руками голову, потом вытер правой ладонью губы, словно хотел их оторвать и решительно сказал:
— Ладно! Контракт — есть контракт. А мы вчера о цене договорились?
— Договорились, — успокоил я его.
— Тогда наливай.
Налил, чокнулись, выпили.
— Странный какой-то космический корабль, — сказал Чихачёв. — Ни тебе пульта управления, ни руля с педалями…
— Да, Миша, как-управлять-то, — спросил Калачёв. — Я на МИ-4 и МИ-8 летал и даже давали порулить, а тут?
— Тут, Лёша, всё силой мысли. Видишь на экране или карте цель, думаешь, что делать, куда лететь, и всё.
— Хе! Я такого могу надумать… Это ж какую голову надо иметь⁈ Я за рулём своей мазды столько думаю, а руки сами рулят. Я не думаю куда рулить.
— На самом деле управляют тохи. Мы сейчас все можем начать думать, что выполнять кораблю, но тохи выберут один вариант и, возможно, не факт, что чей-то наш.
— Фига себе, — Сказал Фокин. — И зачем тогда думать?
— Думать надо. Мы же должны куда-то прилететь. Когда один пилот, то проще. Вообще-то этот стол — пульт управления. Но я потом покажу. Там всё просто. Голографическая сфера. Каждый из нас видит что-то своё и реагирует на увиденное. Тохи анализируют наши реакции и принимают решения. Особенно это важно во время боевых столкновений с несколькими объектами.
— Боевых столкновений? — Спросил Черторинский. — Они, что, ещё и воюют?
— Тохи почти нет, но есть сектора, куда лучше не попадать… И пираты, и постоянные космические войны. Но мы туда не пойдём. Только в систему и домой.
— И сколько по времени займёт туда и обратно? — Спросил Захарыч.
— Около года, Миша.
Я увидел, как Черторинский поскучнел.
— Ты чего, — спросил я?
— Ты понимаешь, Мишель… (он всегда называет меня почему-то на французский манер) Вот мы все такие здоровые и целеустремлённые, рванём в космос, а наши родные? Жена дети, внуки. Что с ними будет? Особенно меня беспокоит моя Маришка. Мы ведь все уже немолоды. И наши жёны тоже. А твоя Лариска, как отреагирует? На твоё исчезновение на год?
— Скажу на задание…
— Ну, вот, а мы что скажем?
Буквально все мужики повесили головы.
— А у меня курочки, огород с участком и санаторий на хозяйстве, — сказал Лёха. — А дети за границей. Жену одну я на целый год не оставлю. У неё сердце слабое.
Я смотрел на друзей и понимал, что придётся тохов перевозить в кошках.
— А что же вы вчера⁈ — Удивился и обиделся я.
— Да ты, Миша, так всё живописал чудненько, что мы не хотели тебя сразу расстраивать. Мы ещё вчера порешали, — прямо глядя мне в глаза, сказал Толик Ильин. — Ты не обижайся. Ведь ты и без нас справишься.
— А на боте девушек возить? — Спросил я.
— Шутили мы. Где твой бот и где мой Воронеж?
— А на боте мы покатаемся, — сказал Олег Чихачёв.
Я покачал отрицательно головой.
— Нет, ребята, без тохов и без выполнения контракта ни на чём мы не покатаемся. И в дальнейшем проекте участвуют только те, кто участвуют в этом. Это не мои условия. Тохи очень прагматичны. К сожалению, они уже сейчас покинули вас. К сожалению…
Глава 3
Моё поражение было сокрушительным. Я чувствовал себя так паршиво, словно обгадился прилюдно на центральной площади города Владивостока.
— Благодетель, блять, — раз за разом повторял я. — Кому ты накуй нужен со своими инопланетянами и их яхтами. У ребят и так всё неплохо. Жёны, дети, внуки. У тебя, между прочим, тоже… Но ты, млять, куда-то вечно лезешь!
Вспомнилось из «пленницы»:
— «Он рвется все время кого-то спасать, просто помутнение рассудка, честное слово».
— «Всё ясно… Типичный делириум тременс».
Но я не мог поступить иначе. Я пообещал. Спасатель не оповещён о том, что симбионы тохов погибли и скорее всего прилетит, как сказал Умшу, робот. Не было случаев сбития космических кораблей тохов. Не помнит их память такого. Даже если пересадить пятерых тохов в силовые капсулы, то Умшу должен перевозить я. Не кота же отправлять в космос на полгода. Лететь должен кто-то разумный. Но мужики правы. У нас уже не тот возраст, чтобы оставлять жён одних.
Умшу предложил нетривиальное решение.
— А ты возьми с собой своих близких. Мы понимаем твоё беспокойство.
— Тоже не поедут. У всех своя жизнь. И мне в космосе делать нечего. Я не сторонник авантюр, да вот… пообещал.
— Я слышал твои мысли и почувствовал твоё сожаление. И спасибо тебе за стойкость и верность данному обязательству. Тут мы ещё одно решение можем предложить.
— Какое?
— Ты повезёшь только меня, а мои друзья останутся тут. В твоей семье.