Размышлять было над чем, и для тренировки речи я старался высказывать мысли вслух, радуя Ину лестными эпитетами в адрес ее мужа…
Моя учеба закончилась совсем неожиданно. Я чувствовал, что Ина скоро поставит точку, но такого быстрого завершения не предполагал. Однажды, после завтрака, когда я разложил перед собой тетради и приготовился к занятиям, Ина дрогнувшим голосом сказала:
– Сегодня последний день… Вы усвоили учебную программу на «отлично», поздравляю. Мне хотелось бы для речевой практики познакомить вас с некоторыми людьми, сводить в город. Не возражаете?
– Буду очень рад!
– Сначала пойдем в школу. Вы примите участие в нашем сборе. Но прежде давайте повторим грамматику и закрепим лексику. Возьмите ручку, пишите.
Постучали. Ина открыла, и в комнату вошла, грузно ступая, полная пожилая женщина. «Где я видел ее? – подумал я. – А, наверное, это родительница Карьи – очень уж похожа на нее…»
Я не ошибся, это была тетушка Ера, Карьина мама.
Тетушка подозрительно оглядела комнату, плюхнулась в кресло и тяжело вздохнула.
– Ох, моченьки моей нету. Тружусь, тружусь, день и ночь… – Глазки тетушки Еры мелко-мелко бегали, изучали обстановку. – Вот, выбрала свободную минутку, внучку гостинец принесла. – Она подняла сетку с крупными оранжевыми плодами, похожими на апельсины. – Целых две недели копила.
– Копила? – не поняла Ина. – Что-то не пойму…
Я сидел молча, уткнувшись в тетрадь с записями. «Иностранцу» не следует вмешиваться в дела родственников.
– Потому и не поймешь, что молода еще, – наставительно ответила тетя Ера. – Разве не знаешь, где я работаю? В больнице, в самом что ни на есть золотом месте. Я пока к больным пропускаю, столько всего наберу – еле домой дотащишь.
– Вроде, неудобно брать… – возразила Ина.
– Чего там неудобно. Это тебе неудобно – учительница. И то небось детишки да их родители подарки по праздникам таскают.
– Нет, мы не берем! – вспыхнула Ина. – Запрещаем!
– Ну а мы не запрещаем. И он, бедный посетитель, свое сердчишко успокоит, и нам, нянечкам, хорошо. Да и что за посетитель такой, если без гостинца.
– А вдруг он просто так пришел, навестить. И ничего с собой не взял…
– Бывает. Таких несолидных мы не пускаем. Покрутится-покрутится – и уйдет. Ну а кто подогадливей – хорошенько попросит, да денежку незаметно сунет – иди на здоровье! Мы же не злодеи какие. Да и много не берем. Зачем много, и так помаленьку наскребаем. – Тетушка спохватилась и тихонько спросила у Ины: – Иностранец-то понимает по-нашему?
– Нет, – сказала Ина и залилась краской.
– Ну и ладненько. А чего это он на Торика набросился?
– Совсем не набросился. Пропала очень важная вещь…
– Если важная – прячь подальше, не дразни людей. Будут тут всякие командовать.
– Мы уже разобрались. Возможно, Тор не виноват.
Тетушка Ера тяжело вздохнула и вскинула на Ину масляные глаза.
– Что-то долго иностранец у тебя живет. Муж в отъезде, Юн на отдыхе… Нехорошо! Что люди скажут.
Ина нахмурилась.
– Извините. У нас занятия.
– Я и вижу, что занятия. Мешать не буду. В другой раз сеточку принесу. Еще пропадет, люди ведь всякие бывают. – Тетушка Ера покосилась на «иностранца». – Придет вечером Карья, скажи, мол, мама приходила, да не дождалась. Завтра опять загляну.
Тетушка с трудом поднялась и тяжело затопала к выходу. У порога она остановилась и, обернувшись, с усмешкой произнесла:
– Занятия!
Закрыв дверь за тетушкой Ерой, Ина огорченно сказала:
– Ну вот, начали наплывать тучки… Испортится погода.
– Уже не испортится, – отозвался я. – Ничто не опечалит солнечных дней. Наших с вами.
– Нет, я серьезно. Вам очень не повезло. У нас столько замечательных людей, а тут… Как в насмешку… Ну ничего. Скоро вы сами увидите, что не все у нас такие.
– Я давно увидел! Достаточно было познакомиться с вами. Да и с вашим мужем.
– Спасибо, – вздохнула Ина. – Итак, пишите…
Вскоре мы направились в школу. Я уже привык к шортам и не смущался, как первое время. Одеты мы были обыкновенно, и никто не обращал на нас внимания.
У приземистого школьного здания нас ждала группа ребят. В голубых куртках и круглых шапочках они выглядели нарядно, но настроение у всех было что-то невеселое. Мы подошли ближе и увидели: один из мальчиков плакал, размазывая по лицу слезы мокрыми кулаками.
– Что случилось? – кинулась к нему Ина.
Мальчуган, громко всхлипывая, попытался что-то сказать, но вместо слов забулькали нечленораздельные звуки, и еще сильнее заструились по щекам соленые ручьи.
– Это Рон, – объяснила строгая девочка. Четкие черты лица, острый взгляд говорили о твердом, волевом характере. – Это Рон, – повторила она. – Ни за что ударил.
– Да, ни за что, – недовольно отозвался коренастый смуглый подросток. – Он первый начал…
– Рон, извинись перед товарищем, – сказала Ина.
– Еще чего, – скривил губы Рон. – Он первый…
– Ну что ж, вынуждена буду отстранить тебя от сбора и принять меры…
– Извинись… извинись… – зашептали голоса вокруг.
– Ладно… Больше не буду… – пробормотал Рон.
Ина успокоила плачущего мальчугана, построила ребят, представила меня – я гость, тоже приму участие в сборе, – и мы двинулись куда-то на окраину города. Шагали легко, останавливались только один раз – одернуть Рона: он опять кого-то задел.
– Трудный ребенок, – тихо объяснила Ина. – Мать и отец алкоголики, беспробудно гуляют. Сыну – никакого внимания. Вот и спрашивается: откуда ему быть другим?.. Сколько я ходила к родителям, сколько убеждала – бесполезно. А мальчик в общем-то не плохой, способный… Вот и боремся за него, вытягиваем, как можем…
В доме, куда мы направлялись, нас уже давно ждали. У крыльца встретила пожилая женщина с добрыми спокойными глазами (я вздрогнул – настолько она была похожа на Жанну!) и через длинный гулкий коридор повела в комнату. Здесь, между резным шкафом и письменным столом, заваленным книгами и исписанными листами бумаги, в несколько рядов стояли скамейки и стулья. Ребята по знаку Ины мигом их заняли и с откровенным интересом стали осматриваться. А я устроился в уголке на заднем ряду.
Из боковой двери в кресле на высоких колесах выехал грузный седой мужчина. Все разом встали и захлопали в ладоши. Мужчина улыбнулся и замахал рукой:
– Садитесь, садитесь. Спасибо! Прошу извинения, что сам не мог прийти в школу. Ноги вот… Только таким способом, – он постучал ладонями по колесам, – и передвигаюсь.
Ина объявила сбор, посвященный Освободительному Восстанию, открытым.
– Сегодня, – сказала она, – мы встречаемся с товарищем Локо Грасом – одним из героев самого выдающегося события в жизни Ионы. Мы попросим товарища Локо Граса рассказать о себе, о своих боевых соратниках и, конечно, о том, как готовилось и завершилось победой Освободительное Восстание.
Локо Грае задумчиво потер виски, с доброй серьезностью оглядел ребят и неторопливо заговорил:
– Начну с того, что все восемнадцать лет после Освободительного Восстания я живу здесь, в этом доме. И рад бы куда-нибудь поехать, да часто болею… Ведет хозяйство и опекает меня моя сестра. Он громко позвал: – Юна! Пожалуйста, выйди к нам!
В дверях появилась та самая женщина, которая встретила нас и провела в дом. Я опять разволновался – вылитая Жанна!
– Вот она, – с гордостью сказал Локо Грае. – Благодаря Юне я нахожусь в строю, читаю, пишу, поддерживаю контакты с трудовым миром.
Женщина смутилась и быстро вышла.
– Моя сестра – замечательная женщина. С нее и начну я свой долгий рассказ…
Рассказ Локо Гроса действительно был долгим.
Но никто этого не замечал, настолько интересно и захватывающе развивались события, и один за другим появлялись новые лица – простые люди и самоотверженные герои. Я старался запомнить каждое слово, каждую подробность (расскажу землянам!) и вместе с юной аудиторией бурно реагировал на живое, незаурядное повествование. Ребят буквально потрясло: самая обыкновенная женщина с простым лицом и тихим голосом, чуть ли ни на виду у старорежимной охраны печатала призывы к восстанию, а потом, на баррикадах, была лучшим бойцом…
Оказывается, у Локо Граса были жена и маленький сын. Их схватили, и оттого, что не могли поймать Локо Граса, ни в чем не повинных зверски растерзали…
Сына Локо Граса звали Рон. Ребята, услышав об этом, повернулись к своему однокласснику – живому Рону и пристально, со значением посмотрели на него. Рон опустил голову и затеребил воротничок куртки…
…Стлался едкий дым, метались взрывы, свистели камни и металл. Казалось, ничего не было видно, и лишь звезды в редких просветах могли разглядеть ход событий. Но нет! Те, кто вел вооруженный народ в наступление, видел все. Путь был единственный и бесповоротный. Свобода или смерть!
Не буду передавать весь рассказ Локо Граса – суть не в подробностях, хотя они очень интересны и обязательно станут достоянием космической истории. Сейчас для меня было главным то, что я впервые за все время пребывания на Ионе по-настоящему ощутил огромную реальную силу, которая приведет планету к полной победе над паразитическим миром. Вот он, прекрасный завтрашний день Ионы – дети: сыновья и дочери тех, кто в смертном бою завоевал долгожданную свободу!..
С чувством полезного открытия, душевного обновления я вместе со всеми долго аплодировал герою Освободительного Восстания Локо Грасу. Я был благодарен этому удивительному человеку – он помог мне лучше оценить и все наши земные приобретения, как бы заново увидеть и пережить далекие события на планете Земля…
Тепло прощались. Я и Ина выходили из комнаты последними. И тут Ина представила Локо Грасу меня. Он весь засветился, поблагодарил Ину, а меня попросил передать землянам низкий поклон. Мы крепко пожали друг другу руки и расстались.
Вечером, после отдыха, Ина объявила:
– Пойдем в парк!
Мы вышли, когда здешнее солнце, намного крупнее нашего, окунулось в пыльное марево и превратилось в ярко-красный раскаленный диск. На улице, обрамл